23.00 из торпедных аппаратов Ройтера вышли «свинки» и начали циркуляцию по акватории бухты. Крейсер — как на ладони, и чуть дальше из-за бетонного пирса торчала корма эсминца. Прогремевшие взрывы слились в двойной раскатистый невнятный гул. Ровно по секундомеру в руке Унтерхорста. Ву-х-х-х! Распространилось эхо. Перископ не убирали. Ночью в таких условиях он не заметен. Крейсер немного качнулся, и через мгновение из-под палубы вырвался сноп огня, осветив бухту зловещим оранжевым мерцанием. Минуту спустя язык пламени взлетел над кормой эсминца. От него по заливу стала распространяться концентрическая волна. Над водой поплыл омерзительный звук хриплого ревуна. Завыли сирены на берегу. Спустя несколько минут над заливом повисли осветительные снаряды. В их белом сиянии, похожем на свет кинософитов, достаточно четко можно было различить, как над пирсом чернел поднятый нос эсминца. Он показался похожим почему-то на водонапорную башню. И его бы можно было вполне принять за таковую, если бы Ройтер точно не знал, что никакой башни в этом месте нет. По крайней мере не было утром. Англичане, конечно, ребята мастеровитые, но вряд ли бы они успели так быстро ее соорудить. И потом, для чего? Морскую воду качать? Эсминец опрокидывался, высоко задирая нос. Подло весьма опрокидывался — у пирса, на бок… Тут долго никто не пришвартуется. Дифферент уже был почти 70 градусов на корму. Крейсер же, несмотря на нешуточный пожар, вовсе не собирался умирать. По нему метались черные фигурки, но никаких признаков шлюпочной тревоги не было заметно. В бело-лунном свете осветительных ракет было видно, как матросы подали два ствола пожаротушения по правому борту и обрушивали на пламя снопы черно-фиолетовой воды, которая, пенясь, становилась ослепительно белой.
Черт! Вторая атака? Из той же позиции? Без попыток перебазироваться? Пока «томми», судя по всему, не поняли, что это было… Либо второй эсминец неисправен. Ага! Вон он! За силуэтом горящего крейсера черная плоская тень отошла от пирса и заскользила по серебристой от отсветов воде. Но куда ему двигаться, он пока не определился. Лодка не издавала ни звука, и засечь ее было непросто, тем более, что она практически лежала на грунте в непосредственной близости у берега. И могла сойти просто за рельеф, а рельеф здесь — камни-валуны каждый сам как лодка, и их тут тысячи.
Эсминец принялся остервенело бомбить фарватер. А что еще оставалось? Карлевитц бы тоже так поступил. В теории лодка, если это все-таки была лодка, сейчас должна была как раз стремительно искать выхода из залива, мы фарватер знаем, они — нет. Но лодка как раз никуда не торопилась. Так что эсминец просто бестолково сыпал бочонки — сначала 5, потом еще 5, еще 7, затем удалился на другой конец. Зрелище, прямо скажем, не из приятных. За корму вылетал небольшой бочонок, плюхался в воду, а потом на этом месте расцветал белый цветок, похожий на огромных размеров лилию. Больше эсминца, больше лодки. До слушателя доносился гулкий раскат. Цветок замирал на миг и обрушивался в воду тяжелым жутким ливнем. Не наш, не наш… стучало в висках. Не наш… И этот тоже не наш… Это уже минус 17, у «томми» осталось всего 33… Благодаря усилиям все того же Прина, у «томми» очко теперь все время напряжено. Раз Прин прорвался в Скапа-Флоу, то и другие порты не в безопасности… А что делать? Завалите фарватер бетонными блоками, господа!
Ройтер убрал перископ. На часах была полночь.
Акустик прилежно следил за шумами. К «Фиджи» стали подходить буксиры. К разрывам бомб на противоположном конце бухты прибавились еще два шума высокого тона. А это никуда не годилось. Они могли потушить пожар и оттащить корабль на мелководье.
Ройтер снова поднял перископ.
Да, именно так оно и было. Пожар удалось локализовать, и теперь из-под палубы валили клубы белого дыма. Крейсер принял небольшой дифферент на нос, на носу-то как раз пожар и бушевал, что мешало выбрать якоря… Буксиры пытались пришвартоваться, но пока без особого успеха.
В 0.15 из труб вышли еще две «хрюшки» и на этот раз были нацелены в корму. Треск, грохот, клубы черного дыма повалили с новой силой. Вот это уже другое дело! Так держать, герр Ройтер! Крейсер рухнул на левый борт. Невыбранные якоря не давали ему даже опрокинуться по-человечески. Он корчился, как висельник-самоубийца на тюремной решетке. А теперь, пока все это громыхает и хлюпает, мы им прикроемся и на цыпочках — в створ бухты. Расчет оказался точным. «Асдик» не идентифицировал шумов лодки в таком содоме. Тем более что все делалось очень и очень тихо.
* * *
По проливу Литл-Минч шли с таким настроением, как будто война уже выиграна. Встречайте нас, девушки, с цветами! В надводном положении и на полном. Глупый риск — но тогда это никого не интересовало. Победа! Победа! Победа! Сделали мы этот тупорылый эсминец!!! Значит, не только Прин может заходить в британские порты, но еще и Ройтер, а там и Шепке, и Кречмер, да мы затопчем вас, надменные тупорылые «овсяночники»! Землю жрать будете! На радостях расстреляли из палубного орудия рыбацкую шхуну — нанесение ущерба хозяйственной деятельности противника — тоже боевая задача. Нет шхуны — нет трески. Нет трески — ну мы вот тут только что про землю говорили… И потом, эта калоша ведь могла передать координаты лодки. И, похоже, передала. Ночью пожаловали гости. Уже недалеко был спасительный остров Тайри — за ним Атлантика. А там — ищи-свищи. Вот только здесь, сейчас глубина не больше 80 метров… Англичане, видимо, разгадали уловку Ройтера и перекрыли выход из пролива. Срочное погружение! Камнем на дно! Лодку атаковали сразу два эсминца.
Ройтер был спокоен. Он как будто решал очередную математическую задачу. Главное — не напороть. Все будет чики-пуки!
— Карлевитц! Вы капитан эсминца! Ваши действия?
— Если я засек лодку, я определю район наиболее вероятного ее поражения…
— На карте…
— Думаю, так… — Карлевитц делает отметку карандашом.
Работа по уклонению от бомб была отработана до мелочей: акустик сообщал координаты шумов, Карлевитц моделировал действия эсминцев, Ройтер отдавал команды. Рах и его ремонтники готовились к худшему сценарию. Унтерхорст следил за рулями и силовой установкой.
— Они берут нас в кольцо и будут его сужать — наша задача отследить шумы и прорваться между циклами…
Да легко сказать! А как это все сделать-то… Нужна идеальная отточенность действий, нужно предвидеть противника на шаг, лучше на два, а еще лучше на три. Ройтер понимал, что для Карлевитца это шанс, сейчас их жизни зависят от этого еврея, и Карлевитц понимал, что Ройтер понимает. Он был собран и деловит. Он был, наверное, неплохим вахтенным на эсминце, и окажись сейчас наверху парень такого же ума и воли, лодке пришлось бы плохо. Стоп! Полная тишина! Эсминцы меняют курс, удаляются, возможно, их «асдики» что-то почуяли. Нет, суки, возвращаются.
