Валерий, интересовавшийся историей и неплохо разбирающийся в проблемах Советского Союза, от всего этого приходил в оторопь. Не хватало еще, опять посадить себе на шею всю эту карусель из союзных республик, которые всегда недовольны, лишь только дело касается обязательств и всегда готовы поживиться, как только попадают на прикормленное место на союзном уровне.
Конечно, сейчас положение гораздо лучше, чем в те времена, но все полетит к черту, как только к общественному пирогу рванет прорва союзников. Впрочем, Лютаев спрашивал о легионе.
— В легионах на будущее смотрят вполне жизнерадостно. Все считают, что Годунова выберут президентом, и он создаст нечто вроде Римской Империи — он подумал, и добавил — знаете вот тут, где мы с вами находимся, немного повыше — Валерий махнул рукой вверх по долу — прошлым летом сидел со мной, как мы с вами сидим, один человек. Мне его прислали из турфирмы, где я собирался работать. Сказали — пообщайся, интересный иностранец, интересуется легионом. Дня три мы бродили по местным окрестностям, а потом тоже устроились за столиком, в долу. Правда, вопросы тогда задавал мне он. Все о том же. О легионах, о Годунове. И основная мысль была как раз строительство империи. Звали этого человека Трубецкой. Самый настоящий потомок нашей зарубежной аристократии, примерно моего возраста. Я, кстати, видел его в пополнении перед увольнением. Так что представляете, какая публика сейчас пытается мутить воду в войске. Про немцев и итальянцев я вообще молчу. Они и в легион пошли потому, что у них голова забита подобным бредом. Все остальные пять легионов набраны из тех, кого больше интересует работа, здоровье и хорошее выходное пособие, но вы, я думаю, знаете людей. Жить не могут без какой‑нибудь животворящей идеи. Так что, возможно, вскоре это станет интересно и им.
Буховцев замолчал, посмотрел на Лютаева.
— Знаете, Валерий Александрович, а мысли в войсках весьма прогрессивные. Идея государства на русской союзной системе весьма и в Европе популярна. Я знаю, сейчас негласно Германия ведет переговоры о заключении договора на основе «латинского права», и немцы когда потребуется подтверждение общества, скорее всего союз поддержат. Впрочем, штаб–легат шестого легиона Фон Штоквиц и сейчас в Германии популярней и авторитетней чем их министр обороны, а он эту идею поддерживает. Германии все равно уже не создать своего миропорядка, и она не прочь поучаствовать в создании чужого.
— Я в курсе этих дел, но только лично мне это не очень нравится. Мы слишком просты и добры и не умеем обирать других, скорее всего опять вляпаемся в какое‑нибудь союзное дерьмо, и все кому не лень будут сосать нашу кровь.
Лютаев кивнул.
— Ничего не поделаешь. Мир меняется. Он ждет новых правил. Ждет их от русского народа. Здесь во внутренних делах всегда был бардак, но в международных делах Россия всегда действовала по закону и поступала справедливо. Поэтому многие сейчас ждут, что Россия установит справедливые правила и будет их гарантом. И это не только Германия. Это где‑то полмира. Нам нужно принимать решения и брать на себя ответственность. Вся надежда на то, что этим делом займется Годунов и сделает все без ущерба для блага народа, а скорее всего, и с немалой прибылью. В этом он большой специалист — Лютаев на мгновение задумался и продолжил.
— А теперь о Чистякове и Скворцове. Этот проект ведет государство и за него отвечает Скворцов. Это его работа. Те же, кто ведет будущее государства, уже сейчас ориентируются на президентские выборы следующего года, а именно на Годунова, участвуют в этом проекте через штаб–легата Чистякова. Это избавляет власть от недоразумений. Слишком много важного решается сейчас, а еще больше решится в ближайшее время.
Буховцев понимающе кивнул. Все это походило на политику трёх экономик во время недавнего экономического бума. Тогда было правило, что один высокопоставленный член правительства руководил энергетикой, сельским хозяйством, металлом и природными ресурсами вообще, и это называлось экономика первого порядка. Второй развитием производств на базе передовых мировых разработок. Третий (им, кстати, был Годунов) передовыми проектами, которых не было ни у кого в мире. Каждый занимался своим делом, но в точках соприкосновений они вели дела вместе. Ресурсы тоже, часто перетекали из одного проекта в другой, чтобы не было подозрений, и все понимали, что делают общее дело. Сотрудничали, а не конфликтовали.
Чистяков представляет в проекте Годунова. Вернее те силы, которые он возглавляет. Так называемых «силовиков». Некоторое время они были не у дел, и теперь у них появилась возможность поучаствовать в большой игре. Если так, то будущий мир объединят не торговцы, а военные. Конечно и сегодняшний президент, Рогозин не «голубь». Про него в Европе говорили, что он хорошо знает Запад и поэтому его не уважает. Однако от Годунова многие политики там вообще приходят в оторопь.
— Еще вопросы есть, Валерий Александрович? — поинтересовался Лютаев.
— Будут — пообещал Валерий — но позже.
— Правильный подход — одобрил маг — у нас тут кое‑что осталось, разливайте и пойдем по домам. Вам нужно отдохнуть. Вечером я покажу вам, как видим мир мы, консультанты — Лютаев коротко рассмеялся — и тогда думаю, вы будете понимать меня лучше, а мне не нужно будет объяснять вам простых вещей.
Валерий разлил оставшуюся водку по стопкам. Они выпили, собрали мусор в пакеты и не спеша отправились в деревню. Облаков на небе совсем не было, и само небо было даже не голубого, а какого‑то белесого цвета. От этого все кругом словно потеряло яркие краски и выглядело выцветшим. Ветер разгулялся не на шутку, и когда они поднялись из дола на ячменное поле, им пришлось идти сквозь мечущиеся в разные стороны волны спелого ячменя. Они вышли на дорогу, которая через поля спускалась в деревню. В голове было легкое веселье от выпитого, и на душе было легко. Валерий рассказывал Лютаеву о местных достопримечательностях, тот поддакивал, что‑то вставлял умное и к месту. Так они добрели до его дома. Маг махнул ему рукой на прощанье.
— Я зайду часам к двенадцати ночи. Спите, Валерий Александрович. Даю гарантию, потом долго не уснете.
* * *
Буховцев проснулся от звонка. В комнате и за окном было темно, лишь свет от уличных фонарей проникал в помещение. Система управления включила ночник, и Валерий видел, как сквозь сумрак постепенно проступают колонны в зале и мебель. Телевизор включился в режим домофона, и он увидел одинокого мага, который махал ему рукой в скрытую камеру. Как он её нашел, было непонятно. Валерий оделся теплее, и вышел на улицу.
Над деревней была звездная ночь. Холодная, как это бывает в средней полосе, в начале августа месяца. В черном небе сияли яркие россыпи звезд. Кленовка находилась в низине между двух холмов, спускаясь с них к лежащему внизу, пруду. Вдоль улицы, освещенной фонарями, шла дорога, на противоположной стороне был супермаркет, закрытый ночью. Лишь правая сторона, где вместо витрины были расположены ночные автоматы самообслуживания, светилась яркими огнями. Ниже, ближе к пруду, располагались хозяйственные постройки, еще ниже бани. Всё это не освещалось и выступало из темноты блёклыми сумеречными тенями. Напротив них, за прудом, возвышалась громадой гора. Ночной воздух был холоден и свеж. Буховцев зевнул со сна.
