Дернувшись еще несколько раз, я понял, что вырваться не удастся, а по зафиксированные конечности уже практически утратили чувствительность из-за передавленных сосудов. Поэтому решаю пока прекратить попытки освобождения — только себе хуже сделаю. Закрываю глаза и пытаюсь успокоиться. Потом случай представится — только слезьте с меня, я вам покажу, что такое цепная молния, до конца жизни (это примерно полторы секунды)помнить будете. Уже нервно хихикая в предвкушении запаха палёной человечины, я внезапно ощутил, что сидящий на мне хуманс принялся меня обнюхивать, тыкаясь носом куда-то в район шеи. Да что это за херня такая! НКВДшники что вообще с ума посходили? Или это секретная вводная руководства? Проверить значитца товарища Ссешеса на использование духов или туалетной воды. Если духи, тем более французские — расстреляем по статье за гомосексуализм. А если немецкий дезодорант — то как немецкого шпиона. Бред какой-то! Только у меня в голове промелькнула цепочка этих сумасшедших мыслей, как этот лежащий на мне мудак. Эта гамадрила в сапогах. Как его еще после этого назвать. Этот долбодыр лизнул меня в нос…
… Резко открываю глаза и натыкаюсь взглядом на чьи-то треугольные уши, торчащие среди длинных волос, перефокусирую зрение и сумасшедшим взглядом обвожу удобно устроившуюся на моей груди ВаСю, свернувшуюся калачиком и поскуливающую во сне. Пытаюсь двинуть руками. Ага! Щщаз! Лежит она на мне мало того что калачиком, так еще и в человеческом теле. Так она еще умудрилась мне руки отлежать и теперь я их даже не ощущаю. Вот Свет! Окидываю взглядом окружающее пространство лично захапанной для себя комнатушки, перевожу взгляд на проём в центральный зал подземелья и понимаю, что выхода у меня только два — или будить эту лисицу, или хотя бы выбираться самому, пока ребята не проснулись. Блин! Вот попал!…
Показания бывшего сотрудника Абвера, фельдфебеля Альфонса Паулюса.
…В июле 1941 года я был переведен на пункт Абвера в город Минск, в подгруппу III (контрразведка)…
Начальником подгруппы III был подполковник Эрнст цу Айкерн, которому я и подчинялся.
…Айкерн назначил меня начальником финансовой части подгруппы III, и я ведал кассой Абвера. Через меня осуществлялась связь с агентурой из местного населения и ее оплата. Несколько раз я выезжал как инспектор учебных лагерей.
Благодаря этой работе мне стало известно о деятельности Абвера следующее.
24 июля 1941 года в Минске я присутствовал на совещании собранном командующим охранными войсками и начальником тылового района группы армий 'Центр'генералом фон Шенкендорфом. Также на совещании присутствовали: начальник абверкоманды 103 подполковник Герлиц Феликс. Командующий войсками СС в Центральной России и Белоруссии обергруппенфюрер Эрих фон дем Бах, начальники полиции порядка Белостокского, Брестского и Минского округов.
Целью совещания была выработка экстренных мер по предотвращению диверсий на транспортных артериях в районе Кобринского железнодорожного узла, являющегося главным пунктом снабжения группировки армии 'Центр' и стратегическим узлом шоссейных и железных дорог.
В процессе совещания были выработаны следующие директивы:
'Создать широкую сеть секретных агентов, хорошо проинструктированных и знающих ближайшие пункты явки. Создание этой организации является совместной задачей Абвера, дивизий охраны тыла и тайной полевой полиции. Секретной агентуре надлежит завязать связи с населением, чтобы в первую очередь выявить партизан и их сообщников, убежища партизан и пункты снабжения продовольствием. Тайной полевой полиции вести списки всех секретных агентов с их характеристиками для того, чтобы в случае перемены дислокации, вновь прибывающие германские органы автоматически переняли оправдавшую себя агентуру…'
На начальника 103 абверкоманды возложили обязанность в кратчайшие сроки сформировать зондер- и айнзатц-команды, для скорейшего решения вопроса с окопавшейся в лесах диверсионной группой русских. Для их формирования был выделен личный состав резервного полицейского батальона? 91 и 82 пехотного полка, который из-за диверсий русских как раз находился в этом районе…
24 июля 1941 г. фельдфебель Альфонс Паулюс
Совещания, черт бы побрал эти совещания! С гораздо большим удовольствием я бы отправился в свою любимую пивную на Бауэрштрассе двенадцать. Но до нее теперь порядка семисот километров и поэтому придется довольствоваться тем жалким подобием, что может предоставить этот варварский город. Выйдя из здания, я жестом остановил, вскинувшегося было водителя и усталой походкой направился через площадь в сторону вновь открывшегося ресторана '…..'. Это конечно не достопочтенное немецкое заведение, но это лучшее, что можно найти в радиусе ста километров. Благо цу Айкерн уже протоптал дорожку в эту корчму и судя по его отзывам там довольно хороший уровень обслуживания. Все же в нем питалась вся большевистская верхушка. Кухня конечно не немецкая и хорошего темного пива тоже ожидать не стоит, но нервы, после только что законченного совещания, необходимо смазать незамедлительно. Войдя в довольно просторный зал, я не успел даже окинуть взглядом помещение как рядом, как чертик из табакерки, образовался, склонившийся в угодливом поклоне официант:
— Чего изволите, герр офицер?
Обведя полупустой зал взглядом и остановив его на стоящем в углу столике, я последовал в его сторону и усевшись на довольно мягкое кресло, вальяжным жестом потребовал меню. Отпечатанное на приличном немецком языке оно содержало довольно обширный список блюд, но так как я уже наслушался отзывов своего начальника, запросил лучшее блюдо для немецкого желудка, проверенное веками — тушеную капусту с колбасками по-мюнхенски.
— Темное пиво есть?
— Герр офицер к сожалению есть только местное светлое, только один сорт. Поставки из рейха еще не налажены, но руководство нашего заведения уже в начале следующего месяца исправит это прискорбное положение. Могу предложить четыре сорта коньяка и в нашем заведении есть довольно приличная карта вин.
Вино — да эта кислятина, да после совещания — он что смерти моей хочет? Коньяк? Нет мне сейчас необходимо только одно — чистый, как слеза шнапс. Только он сможет сейчас прочистить мой мозг и разложить для себя по полочкам полученные сегодня сведения. Новостей было много и еще не понятно, какие из них будут для меня полезны, а какие грозят неприятностями.
— Шнапс!
Склонившийся от усердия официант, похожий на прикормленную комнатную собачку, сразу же угодливо уточнил:
— Графинчик, и буженинки с икорочкой под закуску?
— Не возражаю, приступай.
Нет, цу Айкерн был прав, обслуживание тут на уровне — графинчик с чистым, как слеза шнапсом образовался на столике, как по волшебству. Поблескивая капельками влаги стекающими по его запотевшему круглому боку, он одним только своим видом ввел меня в благодушное состояние. Налив себе первую рюмку и обильно закусив ее, я откинулся на спинку кресла и принялся размышлять о грядущий событиях и о тех людях с которыми меня свела судьба…
Генерал фон Шенкендорф — тут всё понятно, кадровый военный, пекущийся лишь о том чтобы всё было спокойно. Люблю с такими работать — под его носом можно делать все что угодно, только главное не забывать, что собственное невозмутимое спокойствие и послеобеденный сон для таких важнее карьеры любого подчиненного. И поэтому все дела нужно делать, как можно тише, чтобы начальство о них даже не догадывалось.
Подполковник Герлиц Феликс, мой непосредственный начальник — хитрый лис, о многом догадывается, но пока мои делишки не мешают непосредственно работе команды, будет молчать. Для него всегда важно лишь одно — цель, а средства, даже если с них снимается небольшой гешефт, его не интересуют.
Фон дем Бах, а вот с ним сложнее — обрюзгшее, вечно недовольное лицо, импульсивен, на совещании орал, как резаная свинья, брызгая слюной на окружающих. А все из-за какого-то гарнитура, сгоревшего в последнем из сошедших с рельсов эшелонов. Я тут пошушукался с его ординарцем, ну и выкурил сигаретку с водителем. Так что примерную картину об этом борове составил. Если бы он был женщиной, то из него получилась бы точь в точь моя тетушка Эльза — такая же жадная истеричка с маниакальными наклонностями. В первую неделю в ознаменование своего прихода на должность довольно жестоко разобрался с евреями в Минском гетто — видимо решил показать железную руку у кормила власти. Только вот из-за своей импульсивности денег потерял — я даже не представляю сколько. Ведь евреи — это как коровы — сколько их не доишь, все равно деньги капают. Пражское гетто вон до сих пор выдоить не могут — а уж сколько времени прошло. Ненадежный человек — слишком жадный и импульсивный. С таким сложно работать и в любой момент из-за его прихоти можно лишиться головы. А ведь создание и финансирование агентуры из местных — это очень прибыльное дело, тем более что опыт уже имеется…
