Ознакомительная версия.
Ведя Дориана по металлически-серому коридору, атлант снова заговорил:
– Ты – человек особенный. Ты всегда знал, что ты не такой, как все, что у тебя есть высшее предназначение.
– Я…
– Ты – это я, Дориан. Меня зовут Арес. Я солдат, самый последний солдат моего народа. Благодаря странной причуде судьбы ты унаследовал мои воспоминания. Все это время они пребывали в спячке в глубине твоего сознания. Я узнал о них только тогда, когда ты вошел в это судно.
Дориан с прищуром поглядел на атланта – Ареса, – не зная толком, что на это сказать.
– В глубине души ты знаешь, что это правда. В тысяча девятьсот восемнадцатом году умирающего семилетнего мальчика поместили в трубу в Гибралтаре. Пробудившись в тысяча девятьсот семьдесят восьмом, ты уже был не тот, что прежде. И изменило тебя отнюдь не время. Ты был одержим ненавистью, ты жаждал мести, рвался сколотить армию, дабы разбить врага человечества и отыскать своего отца. Ты был проникнут осознанием своего предназначения – сражаться за будущее своего племени. Именно ради этого ты сюда и прибыл. Ты даже знал, что должен сделать, – преобразить племя людское на генетическом уровне. Ты знал все это потому, что это знал я. Таково было мое стремление. Ты обладал моими воспоминаниями. Ты обладал моей силой. Ты обладал моей ненавистью и моими мечтами. Дориан, в этой Вселенной есть враг, более могущественный, нежели ты в состоянии вообразить. Мой народ являлся самой передовой расой в известной Вселенной – а этот враг сокрушил нас всего за сутки. Он придет и за вами. Это лишь вопрос времени. Но ты можешь одержать над ним верх – если хочешь совершить то, что надлежит.
– То есть?
Обернувшись к Дориану, Арес заглянул ему в глаза.
– Ты должен позаботиться о том, чтобы генетическая трансформация твоего вида завершилась.
– Зачем?
– Ты знаешь зачем.
В голове у Дориана пронеслось: «Чтобы создать собственную армию».
– Вот именно, – подтвердил Арес. – Мы ведем войну. А на войне выживает сильнейший. Я направлял вашу эволюцию с одной-единственной целью – выживание. Без окончательных генетических изменений людям здесь не выжить. Никому из нас.
В недрах сознания Дориана засело понимание, что это правда, он всегда знал, что это правда. И теперь все вдруг обрело смысл: его амбиции, его слепое, безрассудное стремление преобразить человеческий род, одолеть невидимого врага… Впервые в жизни все стало четко и ясно. Он обрел покой. Нашел тот самый ответ. И сосредоточился на непосредственной задаче.
– Как нам построить свою армию?
– С помощью чемоданчика, который ты вынес. Он излучает радиационную сигнатуру, которая завершит процесс. Мутировавший вирус, который он выпустит, не остановить даже Орхидее. Сейчас, пока мы тут говорим, новая волна инфекции распространяется от участка вспышки в Центральной Германии. Скоро вирус охватит весь мир. Окончательный катаклизм произойдет в ближайшие дни.
– Если это правда, что нам осталось сделать? Ты явно крепко держишь ситуацию в руках.
– Ты должен позаботиться, чтобы никто не нашел лекарства. Там есть наши враги. Потом ты должен освободить меня. Вместе мы сможем взять под контроль выживших. Мы способны одержать победу в битве за эту планету. Это наш народ. Это воинство, которое мы бросим против древнего врага. И, наконец, выиграем эту войну.
Дориан кивнул.
– Освободить тебя. И как?
– Чемоданчик служит двум целям. Он излучает радиацию, которая делает Орхидею неэффективной, а заодно уже создал портал, ведущий к моему местопребыванию, – искусственную червоточину, мостик сквозь пространство и время.
Атлант остановился, и Дориан сообразил, что они находятся перед дверью комнаты, где был чемоданчик и два скафандра. Дверь скользнула в сторону, явив взорам опустевшую комнату, где остался только последний скафандр.
Без единого слова войдя в комнату, Слоун принялся надевать скафандр.
– Ты должен сделать еще кое-что, Дориан. Ты должен привести женщину, которая была здесь. Ты должен найти ее и взять с собой через портал.
Натянув ботинок, Дориан поднял голову.
– Женщину?
– Кейт Уорнер.
– А она-то здесь при чем?
Атлант вывел его из комнаты и зашагал по коридору.
– При всем, Дориан. Она – ключ ко всему. Очень скоро она получит определенную информацию – код. Этот код – ключ к моему освобождению. Ты должен захватить ее после того, как она получит код, и привести ко мне.
Слоун кивнул, но мысли его неслись галопом. Откуда атлант это знает?
– Я знаю, потому что прочел ее мысли точно так же, как читаю твои.
– Это невозможно.
– Это невозможно только с вашими научными знаниями. То, что вы зовете геном Атлантиды, на самом деле является совершенным образчиком биологии и квантовой техники. Он использует физические принципы, которые вы еще не открыли. Он был направляющей дланью вашей эволюции. Ген наделен множеством функций, но одна из них – включить в вашем организме ряд процессов, управляющих радиацией.
– Радиацией?
– Каждый человеческий организм излучает радиацию. Ген Атлантиды превращает этот поток помех в организованное поле данных – непрерывный поток данных о ваших воспоминаниях и физических изменениях, вплоть до клеточного уровня. Он подобен кумулятивному резервному копированию с передачей данных на центральный сервер каждую миллисекунду.
Они стояли у входа в зал, заполненный, казалось, нескончаемыми рядами труб.
– Когда это судно получает сигнал о смерти и подтверждает, что дальнейших передач не будет, оно собирает новое тело – точную копию, вплоть до последней клеточки и самого последнего воспоминания.
– Так это место…
– Реанимационный корабль.
Дориан попытался уложить это в голове.
– Так они все мертвы?
– Они умерли очень давно. И я не могу пробудить их, да и не стану. Ты же сам видел. Их гибель оказалась скверной, в мире, не знавшем насильственной смерти настолько давно, что и не упомнишь. Но мы с тобой можем их спасти. Они рассчитывают на тебя, Дориан.
Слоун поглядел на ряды труб совершенно новым взглядом. «Мой народ». А другие есть?
– А как насчет корабля в Гибралтаре? Это тоже реанимационный корабль?
– Нет. Это нечто иное. Научное судно. Для местных исследований. Оно не способно к путешествиям в дальнем космосе. Это посадочный модуль – модуль Альфа прибывшей сюда научной экспедиции. В нем находятся восемь реанимационных капсул. Экспедиции – работа опасная, и с учеными порой происходят несчастные случаи. Как тебе известно, реанимационные камеры также обладают способностью к лечению. Воскрешение работает только для атлантов. И радиус у него ограничен. Ядерные взрывы в Гибралтаре, скорее всего, уничтожили тамошние капсулы. Воскресить тебя могут только эти трубы. Но если ты удалишься отсюда более чем на сотню километров, то не возродишься. Система не сделает копии, если не будет располагать обновленными данными – это правило Прометея. Если выйдешь в мир, снова станешь смертным. Если умрешь, то умрешь навсегда, Дориан.
– А почему он не… – Слоун поглядел на тело Дэвида.
– Для него я реанимацию отключил. О нем можешь не беспокоиться.
Дориан бросил взгляд вдоль коридора, ведущего наружу.
– Меня уже арестовывали. Мне не доверяют.
– Они видели, как ты умер, Дориан. Когда ты выйдешь отсюда снова – воскресший, с воспоминаниями о том, что с тобой случилось, – больше никто не встанет у тебя на пути.
Слоун помешкал секунду-другую. Остался один последний вопрос, но задавать его Дориану не хотелось.
– Что? – спросил Арес.
– Мои воспоминания… наши воспоминания…
– Они придут со временем.
Дориан кивнул.
– Значит, до скорого свидания.
Дэвид Вэйл открыл глаза. Он опять стоял в трубе, но в другом месте – не в кажущемся бескрайним зале подо льдами Антарктиды. Эта комната оказалась миниатюрной – площадью не более двадцати футов на двадцать.
Зрение приспособилось, и комната вошла в фокус. В ней обнаружились еще три трубы – все пустые. Бо́льшую часть дальней стены занимал большой экран, расположенный над высокими консолями наподобие панелей управления, которые Дэвид видел в сооружениях атлантов в Гибралтаре и Антарктиде. Под ним на полу валялся скомканный легкий скафандр. В обоих концах комнаты было по закрытой двери.
«Что это? Что со мной стряслось?» Дэвиду комната показалась не похожей на те, что были в Антарктиде, больше напоминая научную лабораторию в Гибралтарском сооружении, которое отец Кейт описывал в своем дневнике. Может, это научная лаборатория? «Если так, почему я здесь? Ради какого-то эксперимента?» И, кроме того, он продолжал недоумевать, почему продолжает пробуждаться в этих трубах всякий раз, когда Дориан Слоун его убивает. Он уже столько раз был расстрелян насмерть, что в голове не укладывалось, но сейчас требовалось сосредоточиться на более неотложном вопросе: как выбраться из трубы? И, будто по подсказке, труба с шипением открылась, и тонкие язычки серого и белого тумана, скользнувшие в комнату, рассеялись.
Ознакомительная версия.
