Короче, мне пока отдыхать. До завтрашнего утра Петрович, какой он дока ни будь и как ни уютен «миг» для ремонта, всяко не управится. Батя велел еще в порядок себя привести. Но без протокольности в физии, с улыбочкой так… На вещевой склад, мол, не желаете ли прогуляться, товарищ будущий лейтенант? Представление, что ли, отправить успел? Впрочем, мне это монопенициально. Глубоко.
Прогулялся. На складе мрачный старшина-сверчок[84] выдает все, чего душа пожелает. Все запасы вывалил, какие есть. И летнее, и зимнее, и обувку хоть каку хошь. Много у него, оказывается, чего есть. Обычно как ни придешь, так ни хрена нету. А тут… Все равно жечь. Но как-то вот не хошь. Куда это все? Взял, короче, обычное обмундирование и полетное. Бельишко, разумеется. Пару комплектов. С портянками. Менять. А то аж псиной прет. С 22-го того самого числа аж только что обтирался да ополаскивался, потел же как не знаю даже кто… Сильно потел. Ну, и этого Костикова крестьянская душа точно ну никак не могла выдержать, конечно… Сапоги хромовые. Для высшего комсостава. Две пары. Дожал-таки. В унисон с жябой моей. Врожденной. Спелись, блин. Потянулся было еще и за меховыми унтами… Но тут я не дался. До холодов еще дожить надо…
Потом в баню мотанулся. Баня нормальная, парилка внушает, но мыться из шаек. Душа не предусмотрено. Ну и ладно, все равно кайф. Даже без пива с квасом. Споласкиваюсь-таки по-быстренькому, чтоб обед в ужин не превращать. Проголодался, однако…
Кормлюсь почти что один, поскольку остальные уже. Ста грамм не положено – только вечером, полагаю. Да и не фиг приучать себя к дряни. Прилипчивая штука. Начнешь, так потом и не отвяжется. Поймал на себе заинтересованный взгляд поварихи. Здесь, в Кобрине, женщин довольно много в обслуге. Ну конечно. Не полевой, чай, еродром. А довольно-таки ничего себе тетенька. Корпулентная такая вся из себя, но вполне приятно обтекаемой аэродинамической формы. Лет под тридцать. Пусть Костику и старуха, а мне так просто в самый раз. К тому же типаж очень даже знакомый мне. В превесьма приятной связи. Субтильная худосочность хрупкой комплекции моей всегда вызывала у таких вот «русских красавиц», и не только, что-то навроде материнского чувства. Которое сублимировалось иной раз весьма своеобразно… Первый раз еще в школе… под конец… училка была, по физре… крепкая такая, рослая… из гандболисток, сначала подумал было, оказалось, волейболисточка. Метр и еще где-то под девяносто симпатичных довольно-таки сантиметров. Все тормошила меня да тискала, потом вдруг как-то раз – а вот они, ручки-то[85]! Впрочем, испугать не получилось. Не отягощенная целомудрием и комплексами дама оказалась. И продолжения не было. Так, эпизод. Впрочем, и для меня тоже. Девочки в классе любили учительствовать. Некоторые. Нет, чтобы я пользовался каким-то особым успехом у женщин, не скажу. Скорее, пожалуй, наоборот… Просто надо реально уделять внимание, а не распускать павлиний хвост. Тогда временами удастся ловить моменты, когда тебе сказали «да». Или хотя бы «может быть». Глазами или еще чем.
Сходив за добавкой, вслух восхитился статью. Чую, есть контакт. Надей зовут. Значитца, на вечер надежда есть – извините за каламбур. Спросите, а как же Варя? Ну что Варя… жалко Варю. До боли, до слез. Костик бы точно еще с полгода канючил. У меня же иной опыт. Жизненный. Привычка к потерям. Имеется. Не дай вам бог ее приобрести.
Допивая компот, наблюдаю цырика. Вестового. Есть такая должность в этом времени. По мою душу. Батя кличет – соскучился, что ли?
Оказалось, не просто соскучился, а очень, ужасно соскучился. Жить прям-таки без меня не может. Поскольку теперь у него смешанный не поймешь что, то ли полк, то ли бригада, то ли не особо поредевшая дивизия. Возможностей много появилось, и аппетиты насчет фрицам насовать тоже выросли, неадекватно даже, я бы сказал. Короче, от Катилюса мотоциклист прикатил, на трофейном «цундаппе»[86] – надо же, разжился уже, и когда только успевает все, в смысле, и контру ловить, и технику хапать, и все такое прочее – и сообщил, что колонна танков и мотопехоты в направлении нашего аэродрома движется. С севера. Видимо, тормознувшись по центру, у крепости, в смысле, вермахт, по своему обыкновению, зашел сбоку, и ежели его как-то не укоротить, то через час подойдет и устроит здесь такой шухер, что скучно уж точно не будет. Передовые группы хлопцы Катилюсовы, юные волкодавчики, попридержали. Засадами. Но совсем ненадолго. «Чайки» тройкой слетали уже, с бомбами да РСами, насчет посмотреть, ну, и штурмануть, конечно, ежели дадуть… Видимо, не дали. Поскольку ни один не вернулся.
На аэродроме же совершенно случайно завалялась, а точнее, застоялась тройка Ил-2. Откуда они здесь взялись – черт не разберет. Скорее всего, это те, что в 74-й шап должны были поступить. На перевооружение. Часть успела улететь, да так и сгинула. Эти же остались. Вообще-то, насколько помню, машина считалась до того секретной, что их доставляли и собирали в присутствии энкавэдэшников. Даже наши истребители с зенитчиками силуэта не знали. Как и Су-2, впрочем. Что не раз оказывалось чреватым. Вон и у Покрышкина едва ли не первым сбитым, точнее подбитым, аккурат Су-2 оказался. Свой то есть.
Однако, как выяснилось, Батя с Фролом каким-то образом умудрились облетать уже и это чудо. Не имей, как говорится, сто рублей… Специально, вспоминаю Костиком, мотались куда-то на У-2. Два веселых гуся…
Таким образом, на две машины экипажи есть. Но на Руси всегда все на троих делается. Словом, имея в виду последние успехи и крайние достижения… Не приказывают и не требуют, а просят. Но так просят, что не отказать. По умолчанию. Вот ведь задачка-то…
Машинка эта, Ил-2, знакома мне неплохо. Не тому мне, который Костик, разумеется, а который я. Едва ли не первый реально вменяемый симулятор. И уж точно первый, переделанный в шунтовый. Испытанный, разумеется, мною. Других поначалу просто не было. Испытателей. Поскольку первый церебральный шунт, проводной тогда еще, аккурат к тому времени появился, когда я очухался после перелома спины. А тут у дедули как раз перерыв вышел. В его обычных занятиях. Ну очень своеобразных. Расстроился, конечно. Обустроил меня, как мог. С друзьями-знакомыми законтачил. А они у него повсюду имелись. И на всех уровнях. Секретности. Поскольку разработочка та поначалу вовсе не открытой была, отнюдь. Ну, и приткнул. По-родственному, да еще и по знакомству. Впрочем, не только. Подходил я им, как никто. Во-первых, никуда не денусь и никому ничего не разболтаю. Поскольку даже жую-глотаю только со стимуляторами. Мышечной активности. Во-вторых, делать мне вообще по жизни нечего было, кроме как функции шунта этого самого чертова осваивать. А дело это совсем не простым оказалось. Особенно поначалу. И, наконец, в-третьих, способность к ориентации в пространстве никуда не делась. Это ж в мозгу. А мозг – единственное, что у меня оставалось. Нормального. К тому времени. Уже. Так я и стал вроде как первым. Полагаю, не так чтобы вовсе совсем. Скольких-то смертников из осужденных… ну, после того последнего китайского предупреждения… наверняка было. Как основные функции освоили, именно Ил-2 – там, впрочем, много разных машинок было, – и приспособили первым под шунт. Шунтовый интерфейс «мозг-компьютер», если полностью. Примитивный, почти без бэкграунда, потом стали делать намного лучше, от реальности иной раз почти неотличимо. Руки, ноги, глаза, все тело – полная иллюзия. Даже нос чует, мышцы будто напрягаются и нагрузки с перегрузками воспринимаются, будто вживую.
Потом, когда я одно время снова занялся было «илом» этим самым, совсем другой уровень стал. Но поработал я с ним и тогда очень даже вплотную. Правда, в варианте с ВЯ-23. Пушки такие. Калибра 23 мм. Пусть и не так чтобы очень долго… Это когда с Вилли поспорил на десять – виртуальных, разумеется, – щелбанов, что через пару месяцев смогу на «иле» сбивать его «худого». «Ил», кстати, одноместный был, как наши здесь, а «худой» – «эмилем». Проиграл, разумеется. «Ил» он и есть «ил». Утюг. Но из десяти схваток в двух подловил-таки «худого». И четыре вничью закончились. Горючего и боеприпасов не хватило. У «эмиля». При явном, впрочем, преимуществе оного. Ну конечно. Истребитель все-таки. Тем более с Вилли в кокпите. Неслабый паренек был. Или будет. Или нет. Теперь.
У «ила» одно преимущество – великолепная платформа для применения вооружения. Как америкосы гуторють… или гуторили – shooting platform. На пилотирование можно отвлекаться по минимуму, потому как утюг, и все внимание – на стрельбу. Ну, и сброс бомб. Впрочем, бомбового прицела у него нет, да и потом не стало. Хотя так ли уж он нужен – с пятидесяти-то метров да по длиннющей глистюке колонны. Ну, и прочность, конечно. И все же… Наши гордились – мол, 36 тыщ понавыпускали, самый массовый… И это лишь до 44-го года, когда его Ил-10 сменил. Однако есть у этой приятной цифири и реверс, так сказать. Не столь приятный, как водится. Потери были… Жуткие. Читал, в начале Героя давали уже за десять боевых, до 1943-го – за тридцать, и только после 1943 года этот ценз увеличили до восьмидесяти. Правда, конечно, и пилотов на него сажали не таких, как я. Совсем зеленых. Обучение по принципу «пять взлетов – четыре посадки», и вперед…
