опьянения?
— Нет, — мотнул головой оснаб.
— Здесь нечто подобное — ведь снотворное, это некое подобие…
— Что вы предлагаете, доктор? — перебил Целителя Александр Дмитриевич. Время поджимало, а мелкая противная дрожь земли набирала свои обороты.
— Я постараюсь подстегнуть его метаболизм, — пояснил Медик. — До критических оборотов. Нужно вывести из него эту снотворную заразу, да и Коктейль Збарского до кучи! Иначе, ничего у вас не получится…
— Действуйте, Лазарь Елизарович! — понимая обоснованность доводов Рыжова, согласился Головин.
Целитель замолчал, сосредоточенно водя руками над телом парня. Его руки начали потихоньку излучать то же сияние, что и светящиеся глаза, насыщенность свечения которых нарастала с каждым мгновением. Через минуту на светящиеся руки Целителя уже невозможно было смотреть раскрытыми глазами, настолько оно усилилось.
Подрагивание пола, стен и потолка тюремной камеры меж тем увеличивало амплитуду колебаний. Оно становилось интенсивнее, мощнее, и уже откровенно напрягало стоявшего без дела Потехина. Быть похороненным под разрушенным зданием ему страсть, как не хотелось. Но и спраздновать труса перед лицом доктора и высокого кремлевского начальства он тоже не желал. Поэтому, сжав зубы, и молясь про себя, продолжал стойко ждать, чем же закончиться реанимация задержанного.
Медик, тем временем, основательно взялся за ускорение метаболических реакций спящего парня. Головин легко следил за его действиями, легко считывая мысли Целителя. Он не испытывал никаких затруднений в применении своего Дара, поскольку плотность Магического Потока вблизи Мамонта после отключения всех мыслимых и немыслимых Блокирующих Защит, просто зашкаливала.
Энергию можно было в фигуральном смысле резать ножом и намазывать на хлеб толстым слоем. Это обстоятельство позволяло и Медику не размениваться по пустякам, поскольку и в его работе с Силой никаких ограничений не было. Он щедро поглощал сотни тысяч Эрг Магии и, переработав их с помощью Источника, формировал настолько сложные Целительские Конструкты, что Александр Дмитриевич только диву давался.
В обычных условиях он, конечно бы, ничего этого не рассмотрел. Но, «подключившись» к мозгу Рыжова с помощью простаивавшего Ментального Щупа, видел все его «глазами». Этот фокус он «подглядел» у Хоттабыча, когда в Абакане старик сумел просочиться в сознание Хама Атойгаха и увидеть Духов-Тесь, которыми повелевал почивший Шаман.
Лазарь Елизарович не щадил ни Магической Энергии, ни собственных сил, стараясь как можно быстрее поставить на ноги молодого человека. И его воздействие постепенно начало приносить свои плоды. Сначала, не смотря на жуткий холод в подземелье, Мамонт начал потеть. Много, обильно, да просто чудовищно исходить влагой, при этом глубоко, но часто дыша.
В мгновение ока его одежда промокла и напиталась горячим потом, который начал парить в промозглом помещении, словно парня облили кипятком. Пот выступал крупными каплями и на его лице, прочерчивая мокрые дорожки на его щеках. Под лежащим на спине Мамонтом уже скопилась целая лужа.
Но и это было еще не всё: влаги вскоре стало на порядок больше. В своем стремлении побыстрее очистить организм пациента от бурлящей в его крови химии, Целитель задействовал еще и мочевыводящие пути. А неприятный звук, сопровождающийся не менее неприятными запахами, сообщил присутствующим, что Лекарь использовал для «своих нужд» еще и желудочно-кишечный тракт «бедолаги».
Все действия Лазаря Елизаровича лежали у Мозголома словно на ладони. И это притом, что большую часть происходящих в теле Мамонта процессов, Головин просто не мог понять. Нет, Александр Дмитриевич, конечно, понимал, что Целитель запустил и теперь старается максимально ускорить процесс разрушения и обезвреживания различных токсических веществ подвластными ему биологическими методами.
Эти методы крутились в голове Лазаря Елизаровича, а товарищ оснаб их прекрасно считывал: естественное и полное опустошение кишечника влечет за собой очищение крови, что облегчает функционирование органов, отвечающих за детоксикацию организма — печени, почек, легких. Форсированный диурез. Гипервентиляция легких за счет учащенного и глубокого дыхания насыщает кровь кислородом. Так же для ускорения метаболизма и детоксикации, Целитель применял гипотермию — поднял температуру тела Быстрова до критических величин, переваливших за сорок градусов.
«Цитохромоксидазная система печени — окисление… иммунная система — фагоцитоз… связывание с белками крови… экскреторная — выведение с помощью печени, почек, кишечника, кожи и легких…» — Метались обрывки мыслей в голове Силового Медика, за которыми следить у Головина уже не осталось никаких сил — Рыжов свое дело знал крепко, и ни в каких помощниках не нуждался.
Осторожно «свернув» Ментальный Щуп, Головин оставил Рыжова один на один со своими мыслями — помощник в этом деле Лазарю Елизаровичу не требовался. Поглощенный процессом скорейшего восстановления Мамонта, товарищ оснаб как-то перестал следить за продолжающимися по сию пору толчками. А они и не думали утихать, земля гудела, тряслась, а откуда-то сверху на головы людей сыпался какой-то мусор и кристаллики льда.
— Ты бы шел на улицу, Игнатий Савельевич, — произнес Головин, обращаясь к майору. — Все равно от нас здесь толку никакого.
— А как же ты, товарищ оснаб? — ответил Потехин, старясь всеми силами выглядеть невозмутимым.
В принципе, у него это неплохо получалось, но опытного Мозголома не провести — Александр Александрович прекрасно чувствовал страх чекиста. Однако, несмотря на его накатывающиеся волны, Игнатий Савельевич прекрасно с ним справлялся.
«Все боятся, — подумал Головин, — только дураки ничего не боятся! А Потехин — молодец, прекрасно справляется! Жаль, если ни за что погибнет! Но ведь не уйдет же, гад! — раздраженно подумал оснаб. — Если только приказать…»
— Есть! — неожиданно завопил Целитель. — Получается! Еще немного времени и очнется наш герой!
Забыв все, о чем думал прежде, Александр Дмитриевич подбежал к завозившемуся на топчане Мамонту. Его лицо осунулось. Складывалось такое ощущение, что паренек основательно схуднул с момента Целительного воздействия. Хотя и до этого он был худым словно палка. А сейчас, так и вовсе — глаза ввалились, а скулы и нос заострились, словно у мертвеца. Некоторых куда краше в гроб кладут.
— Что с ним? — поинтересовался у Рыжова оснаб.
— С таким метаболизмом все в топку со свистом улетает, — пояснил Рыжов. — Но не бойтесь, помереть от истощения я ему не дам. Вот только очнется… — Договорить Целитель не успел — Мамонт неожиданно открыл невидящие глаза, в которых бушевали такие Магические «страсти», что даже Головина пробило холодным потом.
Одновременно с этим тюремный каземат так тряхнуло, что старое перекрытие не выдержало такого издевательства над собой и провалилось, похоронив под грудой обломков четверых Силовиков.
Все произошло настолько быстро, что никто из людей, находящихся в подвале, не
