Локхерцы задержались еще на три дня, в основном из-за необходимости решить судьбу переданных мятежников. На этот раз никакого снисхождения не было. Сам бы Володя может и предложил бы обычные условия, но уже все громче и громче преданные благородные, а также сподвижники требовали для себя наград. И не считаться с этим Володя не мог, потому вместе с кнутом следовали и пряники для своих, которые получали освободившиеся баронства и тирства, а князь преданных сторонников, понимающих, что их положение зависит от нового герцога. Бывшие владельцы получали простой выбор между плахой и службой королю для искупления вины. Единственное послабление, которое сделал им Володя — они получали пять процентов доходов со своих бывших владений в течении трех лет, а те, кто имел семьи — пять процентов. Не сказать, что это обрадовало новых владельцев, но и протестовать они не стали. Во-первых, сумма не очень большие по сравнению с основным доходом, а во-вторых, многие из новых владельцев бывшие безземельные и младшие сыновья, которым до этого не светило вообще ничего, так что они согласились бы и на более невыгодные условия. Те же мятежники, которые были в списке короля отправлялись в столицу под надежной охраной. С ними отправились и часть гвардейцев. Танзани задержался, чтобы лично препроводить к королю мятежного бывшего герцога, а тот находился под охраной в замке.
Когда эти не очень приятные обязанности были сделаны армия отправилась в обратный путь. С ней двигалось и забальзамированное тело Игранда. Танзани, несмотря на явно заметное неодобрение, не возражал.
Двигались неторопливо, по дороге проходя мимо различных замок и городов, приводя к присяге магистрат и благородных. Желающих оказать сопротивление новому герцогу больше не находилось — исзвестия намного обгоняли армию и сейчас до самый упертых дошло, что дальнейшее сопротивление чревато разными неприятностями. Да и слухи о произошедшем в замке графа Иртинского помогали принять правильное решение.
Володя и сам удивился, когда услышал что говорят о нем незнакомые с ним люди: милостив к побежденным, но суров с теми, кто оказывает сопротивление. Причудливы пути сплетен…
К замку подходили только через десять дней. Чтобы не заставлять переживать друзей Володя заранее отправил гонца с подробными известиями о произошедшем, а потом постоянно информировал всех в замке о сроках возвращения. Потому никто не удивился, когда вдали показалась целая кавалькада встречающих. Но вот они расступились, пропуская вперед девятилетнюю девочку на огромном вороном коне. Володя даже замер от неожиданности, моргнул, пытаясь прогнать видение — не помогло. Вот двое солдат осторожно подвели коня за уздцы, торжествующая Аливия гордо смотри с высоты, ее взгляд упирается в руку на перевязи и девочка моментально обо всем забывает. На секунду замирает, а потом хоть и неловко, но быстро сползает с седла и бросается вперед, солдаты только рты раскрыли и растерянно замерли, не понимая, что им теперь делать.
— Володя-я-я-я-я!!!
Князь, не очень хорошо владея раненной рукой, соскочил с коня и тоже шагнул вперед, когда Аливия повисла у него на шее, хотя и стараясь не задеть раненую руку. Получилось не очень ловко и девочка просто прижалась к Володя.
— Ленка…
— Ты дурак!!! Дурак!!! Ты знаешь как я переживала?!!! Ты… не смей больше так делать…
Что и как Аливия не объясняла, да и вряд ли смогла бы, даже если б захотела. Девочка осторожно коснулась повязки и с трудом сдержала слезы.
— Да ты что? — Володя осторожно обнял её. — Все в порядке, чего ты так переживаешь?
— Извини, — всхлипнула она. — Совсем все из головы вылетело… мы тут это… встречу готовили, а я… — Аливия совсем смутилась и спрятала голову в володиной накидке. Рядом раздался веселый смех, который тут же оборвался.
— Да уж, милорд, встречу мы подготовили, — но тут же Филлип посерьезнел. — Я должен был быть с вами.
Володя покачал головой.
— Ты делал намного более важную работу. Все наши победы благодаря тебе. Благодаря тому, что ты вовремя обеспечивал снабжение, вовремя присылал подкрепление и готовил новичков. Филлип, мы поговорим еще с тобой на эту тему… потом…
Обстановка и в самом деле не очень располагала к таким беседам. Торжественная встреча хоть и скомканная выходкой Аливии все равно получилась торжественной. Вдоль дороги стояли люди, радостно махая проходящим мимо солдатам. Князь хмыкнул, не сомневаясь, что победи Игранд, ему бы махали с не меньшим энтузиазмом — для этих людей совершенно неважно имя герцога, им нужен мир и стабильность.
Володя огляделся. Что ж, заставить этих людей запомнить его имя, уважать именно его, а не титул… интересная задачка.
Сначала покончить с неприятными обязанностями… сразу после возвращения в замок Володя отправился в комнаты, где под охраной находились герцог и его семья. В первой же комнате князь встретил бывшего герцога. Заметив Володю, он поднялся, шагнул вперед и замер. Было видно, что он уже знал о сыне. Князь остановился напротив, встретился с ним взглядом — несколько секунд продолжалась эта игра в гляделки и первым не выдержал Ульмар.
— Спасибо… милорд…
— Я привез тело… вы можете попрощаться с ним. И можно будет похоронить его в вашем родовом склепе.
Ульмар открыл рот… закрыл… слов не хватило и он только кивнул.
— Еще раз спасибо.
— Какой же ты дурак, герцог, — вздохнул Володя.
В прошлые раз Ульмар обязательно вскинулся бы, но сейчас еще ниже опустил голову. Видно за время, проведенное под надзором он о многом успел подумать.
— Я прошу вас, милорд… позаботьтесь о моей семье.
— Сделаю что смогу, но не ждите чудо… Вы понимаете о чем я?
— Да, мой младший не доставит вам неприятностей… обещаю.
— С моей стороны им тоже ничего не грозит.
— И это говорит человек, устроившей иртинскую бойню?! — в дверях стояла Аника, сердито сверкая глазами. Ее мать пыталась затащить дочь обратно в комнату, но та успешно отбивалась.
Володя на мгновение закаменел, потом прикрыл глаза и только убедившись, что спокоен, повернулся.
— Различные глупости типа мятежей порой заканчиваются весьма кроваво и кровь часто льется тех, кто к нему никакого отношения не имел. На вашем месте, леди, я бы задумался над этим. — Володя кивнул, умудрившись сделать это всем сразу и никому конкретно, и покинул комнату, едва не натолкнувшись на графа Танзани, подпирающего косяк.
Ульмар с явным облегчением вздохнул, гневно посмотрел на дочь, но в присутствие постороннего делать выговор не решился. Вместо этого обратился к графу:
