Ознакомительная версия.
Вроде все в порядке: и наши солдатики свои стреляющие железяки разложили, и заморско-европейские гости тоже. Поясняющие таблички, схемы, образцы боеприпасов, навесное снаряжение, всякие там коллиматорные и оптические прицелы, целеуказатели, тактические фонари, приборы бесшумной и беспламенной стрельбы. На расстеленном прямо на земле брезенте — крупнокалиберные пулеметы, обычные и дальнобойные снайперские винтовки, РПГ, зенитно-ракетные комплексы последнего поколения, реактивные огнеметы. Чуть поодаль — образцы техники. Пару наших танков, правда, не новых харьковских «Оплотов», которых в округе отродясь не бывало и, судя по всему, никогда и не будет, а обычных модернизированных «Т-64БМ» «Булат», бронетранспортер — стандартная «восьмидесятка», БМП и БМД. Рядом застыл здоровенный, похожий на угловатый бронированный амбар на гусеницах американский плавающий «LVTP-7» и обязательный, словно привокзальный «Макдоналдс», «Хаммер» с задранным над крышей стволом крупнокалиберного пулемета. Больше никакой техники «союзники» не демонстрировали — не то поленились доставлять на берег, не то просто за неимением таковой у морпехов.
Крамарчук перевел взгляд дальше, туда, где у края тренировочного поля под деревьями были разбиты палатки личного состава, полевая столовая и лазарет. Там же стояли в ряд кунги с развернутыми в рабочее положение антеннами радио- и тропосферной связи, КШМ и радиолокационная станция разведки воздушных и баллистических целей, непонятно что вообще здесь делающая, — «хранители неба» из состава сил фронтовой ПВО в маневрах не участвовали и не развертывались.
«Союзники» своего палаточного лагеря вовсе не разбивали, положившись на принимающую сторону, которая загодя привела в человеческое состояние полузаброшенную с середины девяностых офицерскую гостиницу и пару казарм военного городка. Где родное Минобороны взяло деньги на ремонт, стеклопакеты, новую сантехнику и прочую лабуду вроде евророзеток, светильников и сборной мебели и куда это все уйдет после завершения учений, подполковник не знал и знать не хотел. Главным сейчас было перед бывшим вероятным противником не опозориться, ну а остальное? Да и хрен с ним, с тем остальным, впервой, что ли? Прорвемся... «Си-Бриз» — как ни крути, не какие-нибудь там общевойсковые учения «Север» семьдесят шестого года, в которых Крамарчук поучаствовал еще совсем желторотым лейтехой, и уж тем более не европейского уровня «Днепр», поставивший на уши весь Североатлантический союз девятью годами раньше. Масштаб, знаете ли, не тот.
Людей на поле почти не было, только пара американских морпехов, занимающихся обустройством части экспозиции, да молоденькая столичная журналистка. Своих солдатиков Крамарчук отправил «в расположение», строго-настрого наказав из палаток даже носа не высовывать, ибо знал, что может натворить ничем не занятый солдат, а озадачивать пацанов было уже просто нечем — до прибытия заморских гостей и командования округа оставалось меньше двух часов, и вся текучка была благополучно завершена. Потому он и загнал их в палатки «приводить в порядок внешний вид и прочую личную гигиену». И по караульному из числа особо надежных старослужащих у входов поставил, с классическим го не выпускать — дембелям лишние проблемы ни к чему, не подведут. А для пущей «сурьезности» еще и по автомату выдал, без патронов, разумеется, — еще чего не хватало! Все выписанные на проведение учебных стрельб боеприпасы он накануне самолично принял и запер в кашаэмке, так сказать, «во избежание». Поскольку ученый, ибо всякое в жизни бывало. А больше вроде опасаться и нечего: алкоголя срочники здесь нигде не достанут, проверено (да и не решатся после вчерашнего разговора), а курить? Ну, курить-то, конечно, будут, но уж лучше пусть внутри втихаря дымят, авось не спалят ничего, чем по территории разбредутся или по кустам прятаться станут.
Вымученно улыбнувшись здоровенному темнокожему морпеху с капральскими лычками на рукаве, с интересом рассматривающему стенд с украинским оружием, подполковник сделал еще шаг и неожиданно даже для самого себя вдруг подумал:
«Как же мне все это надоело! Нет, правильно меня Галка пилит, пора на гражданку, пора! Все, закончатся маневры — сразу подам рапорт. Хватит, и так выслуга на пять лет больше срока. Сил уже нет на весь этот фарс смотреть. Квартира есть, еще в Советской Армии заработал, пенсия тоже. Чего еще тянуть, чего ждать? Права Галка — хватит. Вытерпеть до конца месяца, браво отчитаться — и...»
Что именно изменилось в следующий миг, подполковник некогда советской, а ныне украинской армии Юрий Крамарчук так и не понял. Это было словно мгновенная смена кадра в кинофильме: вот только что он еще шел вдоль столов с оружием — и вдруг оказался лежащим на вытоптанной солдатскими берцами пыльной земле. Впрочем... нет, именно что невытоптанной Конечно, пожухлая от июльского зноя трава была здорово примята, но это была именно трава! Трава, которой еще несколько секунд назад здесь не было! Вообще не было Юрий приподнялся на локтях, собираясь встать и оглядеться, — и замер, остановленный властным, хоть и с легким оттенком паники криком:
— Лежать! Лежать, не вставать, стрелять буду! И ты тож на землю давай!
За спиной непривычно длинно клацнул затвор, явно не автоматный:
— Лежать, я сказал! Тревога!!! На землю, говорю, стрелять буду! Сто-ой!!! Стой, падла!!! Ах ты...
И тут же над головой оглушительно и зловеще ударил одиночный винтовочный выстрел. И вслед за уже знакомым клацаньем — второй. Дымящаяся гильза с характерной закраиной, такая привычно-знакомая еще по «срочке», где будущий подполковник был вторым номером расчета ПКМ, шлепнулась, сверкая желтым латунным бочком, в траву перед его лицом. И Крамарчук неожиданно вспомнил, что изначально подобные патроны использовались в винтовке системы Мосина. На вторую гильзу, по иронии судьбы стукнувшую его по затылку и ожегшую неприкрытую шею, он уже не обратил внимания...
с. Чабанка, военный городок береговой батареи БС-412, 17 июля 1940 годаПервое, о чем подумал в ЭТОТ момент часовой Бараков, — так это о том, что товарищ политкомиссар был прав, предупреждая о возможных происках противника в ближайшие несколько месяцев. Да и как иначе, ведь охранять приходится одну из самых мощных и современных батарей оборонного пояса города, 412-ю! Еще и месяца не прошло, как наши доблестные войска вернули свободу братским народам Бессарабии и Буковины, поставив на место зарвавшихся румынских империалистов, и вот, пожалуйста! Все, как и предупреждали на политзанятиях, требуя усилить пролетарскую бдительность и быть готовыми к любым провокациям и диверсиям. Правда, откуда именно появились на круглосуточно охраняемой территории воинской части эти самые диверсанты, еще и в таком количестве да с невиданной техникой, Бараков даже и представить себе не мог, но ведь появились же? С неба — не с неба, но вот именно что свалились. Шел он себе по маршруту, где каждый камешек, каждая ямка и дождевая вымоина знакома, насчет увольнительной воскресной, товарищем лейтенантом обещанной, размышлял — и тут вдруг ОНО и случилось. Вроде вот сморгнул только — и все разом изменилось, да так быстро, что аж голова закружилась, и комок к горлу подскочил, противный такой комок, тошнотный. Впрочем, случилось и случилось, не его это дело, мало ли на какие гадости эти империалисты способны? Может, массовый гипноз какой — им про подобное товарищ военврач давеча в ленинской комнате рассказывал, или еще что, отравляющий газ, например. Пусть командование с товарищами особистами разбирается, он-то свое дело сделал. Проявил, так сказать, ту самую пролетарскую бдительность.
Ознакомительная версия.
