— У русских слишком длинная дорожка везения, сэр. Мы очень надеялись, что сумеем втянуть их в афганские дела, поддержав противников Аманулы-хана в борьбе за кабульский престол. Все указывало на то, что они окажут вооруженную поддержку своему свергнутому ставленнику, но вопреки всем ожиданиям, Москва ограничилась лишь устным протестом, — осторожно проговорил Мидлтон.
— А вы ожидали, что русские в третий раз будут искать разрешение приграничных проблем военным способом? Не стоит считать противника глупее себя! Они хорошо изучили историю наших афганских войн и потому сразу отвергли возможность вооруженного вторжения в эту страну. С азиатами надо сражаться руками самих азиатов, а не подставлять головы своих солдат. Это слишком дорогое, а главное бессмысленное занятие. Афганцев можно победить, можно заставить целовать себе руки, но приручить или покорить, это — никогда — убежденно изрек Фэрфакс и от сказанных слов, у него заныла левая нога, простреленная в молодости пуштунами под Кабулом.
— Однако вы роете совсем не на том поле, Мидлтон! Китай, вот, где мы должны нанести русским сокрушительный удар по их стратегическим интересам. Что доносят наши источники из Кантона? — требовательно рыкнул Фэрфакс на подчиненного.
Будь перед Фэрфаксом чей-то выдвиженец или плохо знавший свою службу человек, тот немедленно распахнул бы папку, и лихорадочно найдя нужную бумагу, стал докладывать, не отрывая взора от листа. Однако с Мидлтоном, ничего подобного не произошло. Продолжая стоять перед Фэрфаксом на вытяжку, он заговорил твердым и уверенным голосом, даже не раскрыв папку, чье содержание знал назубок.
— Согласно донесениям из ближайшего окружения Сунь Ятсена, в Кантоне завершаются тайные переговоры между Москвой и Гоминданом. Русскую сторону представляет спецпосланник Трофимов, китайцев представляет генерал Чан Кайши. Основная тема переговоров, оказание русскими военной и финансовой помощи Гоминдану.
— Они уже пришли к согласию?
— Да. В качестве первого шага Москва предоставит Кантону кредит на сумму в сто тысяч долларов, а также предоставит военных инструкторов и современное вооружение. Основные пункты соглашения уже согласованы между обеими сторонами, и в самое ближайшее время ожидается его подписание, — отчеканил дипломат.
— Как все быстро меняется вокруг нас, Мидлтон! Ещё вчера дальневосточная политика России была вялой и безликой, а сегодня русские демонстрируют такую агрессивную напористость и деловую хватку, что просто диву даешься. Одержав успех на периферии срединной империи, они не удовлетворились выигрышем, и перешли к более серьезной игре, ставя на Сунь Ятсена.
— Вы думаете, сэр у этого союза есть будущее? — спросил Мидлтон, чем вызвал новую бурю высокого гнева.
— Все провалы вашего азиатского сектора, заключаются в том, что вы недооцениваете своего противника! Вы и ваши подчиненные по-прежнему считаете, что русские дипломаты не способны на активные действия и будут действовать сугубо от обороны. А господин Алексеев так не считает. Он не собирается быть пассивным наблюдателем и активно ввязывается в борьбу китайских клик. Вы, что не понимаете его замыслов, Мидлтон? — спросил Фэрфакс подчиненного и, не дожидаясь ответа, продолжил свою тираду, — Алексеев намерен создать свою китайскую армию, которая сокрушит все милитаристические клики Поднебесной и возьмет центральную власть в Пекине.
— Но для этого ему придется устранять маршала Чжан Цзолиня, а за ним стоят японцы, сэр — не согласился с начальником дипломат.
— Чжан Цзолинь ещё та хитрая штучка, которая охотно берет помощь из разных рук, но на первое место всегда ставит сугубо личные интересы, — скептически хмыкнул Фэрфакс. — Но даже если предположить, что за него вступятся японцы, это нисколько не помешает Сунь Ятсену по прошествию времени захватить верховную власть в стране. Маньчжурия всего только двести лет является частью Китая, и ещё не полностью в него интегрирована. Сунь Ятсен может объявить о существовании двух Китаев, но не в этом суть, Мидлтон. Главное в намерениях господина Алексеева, создать Китай полностью послушный воле России. Вот о чем вы должны постоянно помнить.
— Замысел прекрасен, что и говорить, но ведь от блестящей идеи до воплощения её в жизнь идет очень длинная дорога, сэр. Согласитесь, что для преобразования тех сил, что располагает Гоминдан в боеспособную армию, русским потребуется слишком много времени и средств. Из ничего нельзя сделать ничего — щегольнул знанием латыни Мидлтон, но начальник пропустил его экзерсис мимо ушей.
— Возможно, вы правы, но я вовсе не собираюсь ждать, выгорит или нет эта опасная для нас затея. Я намерен как можно скорее подавить её в зародыше и не дать ей возможность потревожить наши интересы на этом участке земного шара. Если же вы не согласны со мной, сэр, то вы можете подать в отставку — холодно изрек Фэрфакс.
— Видит Бог, что вы превратно толкуете мои слова, сэр. Интересы империи всегда были для меня превыше всего, и для их защиты я намерен сделать все необходимое. Что касается моих сомнений, то они были вызваны лишь желанием, более не допускать ошибок в исполнении своего долга перед империей — пафосно воскликнул напуганный чиновник.
— Прекрасно, сэр. Я рад, когда меня правильно понимают, — снисходительно изрек Фэрфакс, — кому вы собираетесь поручить столь важное дело?
— Я думаю Мартин Доу прекрасно справиться с этим делом, сэр. Он весьма толковый человек и у него хороший послужной список.
— Вижу, что вы все ещё не поняли, меня Мидлтон! Нисколько не сомневаюсь, что послужной список господина Доу состоит из одних успехов, но для продуктивной контригры с русскими нужен не просто толковый человек с хорошим послужным списком. Здесь нужен настоящий специалист, асс своего дела. Есть у вас такой человек? Затрудняетесь с ответом? Значит, у вас нет такого специалиста, Мидлтон, — безапелляционно изрек Фэрфакс. — Ваше счастье, что я уже провел предварительный поиск нужного нам человека и нашел его. В Кантон следует послать Майлза Лэмпсона. В деловых способностях этого человека, я уверен на все сто процентов. Вы все правильно поняли, Мидлтон?
— Да, сэр.
— Очень на это надеюсь и потому, не смею вас задерживать, сэр — пренебрежительно фыркнул помощник министра и несчастного дипломата, словно ветром сдуло из кабинета.
Сбросив на подчиненного часть полученного негатива, мистер Фэрфакс сразу почувствовал себя гораздо лучше. Он приказал секретарю миссис Пилс подать себе чашку кофе, с удовольствием выкурил сигару и без всякой раскачки продолжил созидательную работу.
