И вдыхать неповторимый аромат степного разнотравья, который невозможно забыть. А потом, разогревшись на жарком летнем солнце, на полном скаку влететь в кажущиеся прохладными после летнего зноя воды реки и отдаться во власть волн, мягкие касания которых способны снять любую усталость и придать сил для такого длинного летнего дня.
Раздавшиеся рядом шаги вырвали вождя из пелены охвативших его воспоминаний, навеянных близостью к родным местам и завораживающим танцем пламени. В освещённый круг вошли три человека, вольно или невольно ставшие постоянными собеседниками вождя за время его многолетних скитаний по дорогам войны. Первым шёл римлянин Тиберий, раньше воевавший в составе одного из многочисленных легионов, противостоящих кочевникам, и раненым попавший в плен.
Он являлся знатоком военного искусства во всех его проявлениях, начиная с оружия и кончая историей военных столкновений разных народов, в том числе происходящих в отдалённые времена в прошлом. И при этом сам отличный боец, принимавший непосредственное участие в схватках с противником, отличающийся мастерством владения любым оружием и умением командовать. Он давно уже не пленник, а стал полноценным членом клана, подтвердив свою верность участием в многочисленных стычках и сражениях.
Следом за ним шёл грек Нифонт, также попавший в плен к русам во время штурма римского города, когда он, несмотря на идущие вокруг схватки, горящие и рушившиеся дома, пытался спасти из огня книги. Его отличала неуёмная страсть к новым знаниям, это могли быть как события в далёком прошлом, так и описания современных путешествий по новым местам. Нифонту, как настоящему учёному-энциклопедисту, было интересно всё происходящее вокруг в этой жизни.
Замыкал троицу ромей Антоний, монах нового бога, большой знаток людских душ и человеческих страстей, часто оказывающийся незаменимым во многих ситуациях и порой подсказывающий совершенно неожиданные шаги. Помощь этой троицы являлась неоценимой, и она позволила воинам русов уменьшить потери за годы войны.
Первоначально, в момент их вторжения на территорию, по которой кочевали роксоланы, в том числе и русы, всё произошло достаточно просто. Первые столкновения начались задолго до общего нападения гуннов, и русы в числе многих других племён, принявших власть алан, потеснивших сарматов, таких же кочевников, как и они, успешно отражали многочисленные набеги новых противников, идущих с востока. Первоначально эти вторжения имели своей целью грабеж соседей, но они происходили слишком часто, и в них постоянно гибли воины племени. А оно и так не отличалось многочисленностью.
После того, как защитников утомили и измотали, да вдобавок они понесли значительные потери в стычках, последовало настоящее нападение пришельцев. И пусть их было не слишком много, но они победили, аланов принудили принести клятвы верности чужакам и оказать поддержку в их дальнейшем завоевании земель на западе.
Гунны из побеждённых племён по своему обычаю набирали воинов, после чего уходили захватывать новые земли, в этот раз дальше на запад. Первый раз, непосредственно в момент вторжения, видя значительно поредевшие ряды русов, победители их не тронули и взяли себе пополнение с других. После захвата дунайских равнин и многих других земель, гунны остановились для отдыха и основательного грабежа захваченных территорий. Это продолжалось пятьдесят лет, а потом их новый царь Аттила опять двинулся на запад.
Он собрал дополнительные силы со всех покорённых им земель, и вот тогда в этой войне приняли участие и русы. С тех пор прошло двадцать лет, уйдя из дома вместе с отцом юношей, сейчас, после смерти Аттилы и распада его царства, Румон возвращался домой умудрённым годами мужем, со значительной добычей и пятью (из десяти) тысячами ушедших воинов. Выжило не слишком много, но это были ветераны, уцелевшие в самых страшных сражениях и представляющие опасность даже для более многочисленного противника.
- Что-то я опять размечтался и задумался, - Румон мысленно одёрнул себя. - Проходите, друзья, присаживайтесь ближе к огню.
За время путешествия по дорогам войны у друзей, ставших побратимами, сложился определённый ритуал - по вечерам, если не было срочных дел, подготовки к новому походу или ожидания атаки врага, они проводили время в беседах на самые разные темы. Во время этих разговоров обсуждали произошедшие сегодня события, дела давно минувших дней, возможное будущее и свои планы. Так что и сейчас, после того как Тиберий рядом с огнём поставил кувшин вина, а Нифонт достал кубки, завязался привычный разговор.
- Ну что, Румон, вот и закончилась война, скоро будешь дома, там тебя встретят жена и дети, которых ты не видел столько лет. Начнётся новая жизнь.
- Даже не знаю, что сказать, Антоний. Я воин, и для меня война так же естественна, как и возможность дышать. Точно такие же почти все мои воины, вернее они вынуждены были стать ими, чтобы сохранить свою жизнь. Для нас, прошедших сотни схваток и переживших штурм множества городов, как-то уже непривычно пасти стада. Да и повидали мы многое, так что знаем, что жить можно по-другому, не проводя всё время в кибитке, как наши предки, и послушно следуя за стадом.
- Это по тебе заметно, - продолжил монах. - Ты как будто боишься возвращения домой. Как мне кажется, ты отвык от прежней жизни, ставшая привычной за эти годы - закончилась, а какую начинать - не знаешь ни ты, ни кто другой. Каждый должен выбрать свою дорогу сам, в этом может помочь только Бог. Доверься своим чувствам и ничего не бойся, Господь тебя не оставит и поддержит твои начинания.
- Ты не прав, монах! - воскликнул Тиберий. Он уже поддержал Румона, помогая выжить ему и его воинам в сотне схваток и сражений. - Если принять во внимание всё произошедшее за это время, то путь уже определён - война и уничтожение врагов. И здесь уже ничего не переделать, будущее предопределено. А вот с кем воевать - тут возможен и выбор. А сейчас его ждёт только отдых и подготовка к новой войне. Это опять же, если верить твоим словам, происходит по воле твоего бога.
- Бог всегда оставляет человеку свободу выбора. А вот если твои деяния ему будут не угодны, ты сам поймёшь в конце пути и найдёшь, где пошёл не той дорогой. Это всегда необходимо сделать, раскаяние может помочь тебе заслужить его прощение.
- Может быть да, а может и нет. Стрела, выпущенная из лука, остановится, только попав в цель. Или пролетев мимо и воткнувшись во что-то другое. И как бы ты ни раскаивался, выстрелив, изменить ничего не сможешь. Единственное, что тебе остается - решить, стрелять ещё раз или нет.
