Вообще, в Русландии стало модно менять фамилии. Сейчас по стране гастролировали несколько Шаляпиных, Вертинских, Элвисов Пресли, пять составов «НаНы» и восемь коллективов возрожденного «Ласкового мая». На книжных полках пылились знатные графоманы: Толстые, Пушкины и другие бумагомаратели, не имеющие ничего общего с истинными писателями прошлого, кроме фамилий.
Ни музыку, ни книги Виктор не любил, разве что тома по криминалистике, истинных классиков, настоящего Вагнера и тяжелого металла. Изредка смотрел детективные сериалы, где черпал знания по раскрытию преступлений и поимке злодеев.
С некоторых пор его привлекали к расследованиям, в которых фигурировали имена только богатых людей, элиты общества. Прочие же дела доставались менее удачливым сыскарям.
— Приветствую, Глеб Егорович, — Воронцов склонил голову.
— Взаимно, дорогой Вы мой человек! — расплылся в улыбке Жеглов. — Скоро твой форменный френч, кстати, где он? — станет похож на китель одного древнего правителя наших земель. Это какая награда по счету?
— Четвертая, — смутился следователь.
— Ну, что Вы, друг мой, — начальник сыска похлопал его по плечу. — Вы достойны этой награды не меньше, чем я.
«Ну, да, — подумал Виктор. — Вам ордена вручают только за то, что вы знаете какое сегодня число».
Но вслух, разумеется, ничего не сказал. Начальство оно и в Черном штате Америки начальство. Ведь если бы не оно, то подчиненные ничего не смогли сделать, хотя порой руководители и встречаются со своей челядью впервые именно на таких вот раутах. Жеглов, правда, таким не являлся, но все же…
Особым умом начальник сыска не отличался, но во всех докладах, шедших на стол самому Императору, неизменно писал: «Под моим чутким руководством…», поэтому и входил в число лиц приближенных. На груди Глеба Егоровича уже красовались несколько орденов, десяток медалей и, естественно, платиновые пуговицы на кителе.
Тем временем Зала заполнилось народом. Представители шоу-бизнеса и те, кто смог купить себе сидячее место, рассаживались на стулья, прочие, такие как Воронцов, переминались с ноги на ногу за их спинами. Начальник сыска еще раз улыбнулся коллеге и занял свое место в первом ряду, аккурат напротив трона Императора, рядом с министрами.
Солнечные лучи заливали помещение своим светом, помогая люстрам. Кто-то из представителей бомонда тискался за тяжелыми занавесками окон, не обращая ни на кого внимания. Лидеры противоборствующих партий показывали друг другу фиги и хвалились часами и фотоаппаратами. Но победил почему-то представитель церкви. У него и «котлы» оказались покруче, и одежка подороже.
На рясе от «Дольче Габбана» сзади красовался шитый золотом узор в виде креста, обрамленный стразами от Сваровски. Не священнослужитель, а просто гвардеец Сюзерена какой-то! И это не считая огромного платинового распятия на огромном пузе. И откуда у неработающего средства берутся? Не иначе, кто-то приносит. Вряд ли его посадил на оклад сам Создатель, которому он должен служить. Ведь в наличии Творца сомневается чуть ли не половина населения планеты, а среди них есть и те, которые исправно посещают специальные учреждения, где якобы налажена прямая связь с небесами. И при виде таких людей вспоминается одно высказывание: если вы говорите с Создателем — это молитва, если Он говорит с вами — это шизофрения.
Воронцов не являлся верующим. В колбасу капитан верил, ибо неоднократно сам ее видел, а вот остальное…
Спустя минуту появился Председатель, правая рука Сюзерена Русландии, и громогласно объявил, поправляя алого бархата сюртук.
— Дамы и господа, Император!
Все присутствующие встали, и бурно, а главное, искренне, зааплодировали.
Два лакея открыли массивные, позолоченные створы и в Зал вошел ОН.
Придерживая руками полы белой горностаевой мантии с черными вкраплениями, Император прошествовал к трону и, поправив инкрустированную изумрудами и рубинами корону, произнес:
— Рад приветствовать Вас на ежегодном вручении наград за вклад и все такое! — Правитель потряс ладонями, то ли на манер Папы, то ли подражая модельеру Зайкину.
Император сел на трон, достал «айфон» последней модели и тут же потерял всякий интерес к происходящему. Церемонию, как водится, повел Председатель.
Участники мероприятия вновь заняли свои места.
— Итак, — Правая рука Государя щелкнул пальцами, и к нему подбежал лакей, державший грамоту и небольшую коробочку. — За огромный вклад в искусство награждается… — Председатель смахнул пот со лба. — Уф, тяжело объявлять победителя. Великий и талантливый — Ромати!
Зал взорвался овациями. К оратору вышел мужчина в бейсболке, в драных штанах и такой же толстовке, сплошь покрытый татуировками, словно всю свою жизнь проведший в тюрьмах. Помимо всего прочего, на его шее болтались три килограммовые цепи, возможно даже золотые. Он пожал руку Председателю и обратился к собравшимся.
— Ёу, пипл! Хеллоу вам и гуд дэй мне, е! Я реально рад. Храни Императора Император! Я даже написал стих, ёу, — Ромати бросил косой взгляд на скучающего Сюзерена и стал декламировать.
— Я реально крут, обо мне не врут.
Государю, е, уважение!..
Певец запрыгал, как обезьяна, и стал размахивать руками.
— Я, внатуре, чуваки, достоин награды.
Я рад за себя, да и вы тоже рады.
Выражаю респект Императору — челу.
Уважуха ему. От черного — белому!
Ромати упал на колени, скрестил руки на груди, причудливо оттопырив пальцы. Участники церемонии вновь захлопали в ладоши. Председатель вручил номинанту его награду: грамоту и медаль «За достижения в музыке и стихах».
Татуированный поклонился, поцеловал краешек мантии Императора и занял свое место где-то в середине зала.
Следующей свою награду получала та самая писательница, шедевр которой вернул год назад Воронцов. Медаль «За вклад в отечественную литературу» блеснула в свете огромных люстр. Прима детективного жанра, одетая в голубое платье фасона девятнадцатого века, пустила слезу и поделилась своими планами на будущее:
— В моем новом романе убийцей окажется шотландский вислоухий кот, который до смерти зацарапает своего хозяина, но это пока секрет. Слава Императору!
Клязьминская буквально рухнула на колени и с жадностью стала лобызать мантию Государя. Дошло до того, что писательницу пришлось оттаскивать силой, но та упиралась и исхитрилась-таки оторвать кусок горностаевой шкуры.
Император лишь глянул из-под короны и вновь погрузился в изучение нового «айфона». Сколько бедных зверьков умерло для изготовления наряда, и вспомнить страшно, а сколько народу, пока поймали тысячу грызунов, и думать не хочется. Специально для этого даже восстановили должность Главного Ловчего.
Немногословен оказался скульптор Ркацетелли, пообещавший отлить статую Императора, высотой в три километра, чтобы ее было видно с дальних концов Русландии. Боксер Незабалуев вообще ничего не сказал, едва не оторвав Председателю кисть во время рукопожатия. Футболисту Шершавину дали денег, чтобы он больше никогда не выходил на поле играть. Даже во дворовых командах. Певица Сисинович получила орден «Вау-вау VI степени», продемонстрировав всем свою честно заслуженную «степень» и заработав громогласное «вау» от всех присутствующих, включая Председателя и самого Императора, который на мгновение оторвал свой взгляд от «айфона». Юморист Мавсисян отделался скромным «спасибо» и полугодовой путевкой (с обязательным вояжем и без права дарения) в пустыню Гоби для всей семьи.
Почти четыре часа длилась церемония. Награждали всех известных людей Московии: певцов, писателей, спортсменов, художников и скульпторов с юмористами. Даже бывших террористов, только не понятно за что. Под конец дошла очередь до чиновников и служащих. Министра по всяким аховым ситуациям наградили пятиэтажным коттеджем, денежной премией в размере миллиарда империалов, орденом «Святого Сюзерена» и новой должностью.
Градоправитель столицы Русландии получил оную в дар. Председатель же добавил к своему титулу приставку «Великий» и Костромскую губернию. Когда присутствующие стали откровенно засыпать, а сам Император похрапывать, дошла очередь и до Воронцова, который оказался последним в списке награждаемых.
— Дамы и господа! — Председатель обмакнул лоб батистовым платком, — И последняя, на сегодня, награда. От лица нашего Императора…
— Поди прочь, я сам! Рассусоливаешь тут, шоумен хренов, — Сюзерен убрал «айфон», протер глаза и поднялся с трона. — Тебе только пивнухи открывать.
Государь глянул в список и сказал.
— За отличную работу, проявленное мужество и героизм, и так далее и тому подобное, я награждаю следователя Имперского сыска — капитана Воронцова.
Побыстрее можно?
