— Да что такое, чёрт возьми! Парни, а у вас тоже… — капитан осёкся на полуслове и почувствовал слабость в ногах. Вышагивающий справа от него лейтенант Сафаров исчез в мгновение ока без следа. Шедший слева Прошин тоже застыл, как и капитан, только округлив глаза и что-то пытаясь промычать. Пауза затягивалась. Наконец, капитан взял себя в руки и знаками показал второму лейтенанту уматывать к лодкам, а сам рядом с местом исчезновения бойца оставил знак в виде рейки от транспаранта незадачливых гринписовцев. Затем там же капитан соорудил из плавника и камней некое подобие маяка для обозначения места пропажи воина.
В том, что там же пропал и Васильев, капитан уже не сомневался.
Вардё, Норвегия, РЛС США ''Have Star''
— Сэр, срочно! Вышел на связь наш агент на Новой Земле.
— Слушаю тебя.
— Сэр, зарегистрирована световая и климатическая аномалия: архипелаг Новая Земля, остров Южный, залив Рогачёва.
— Характер аномалии?
— Световой… э-э, столб, тепловая аномалия, вызвавшая смерть минимум восьми человек, сэр.
— Рядом есть русские, оборудование? Они что-то испытывают?
— Только пара катеров, сэр, но совсем рядом их главная база на Новой Земле.
— Ведите наблюдение.
— Да, сэр.
Гуанчжоу, Юго-Восточный Китай, ноябрь 2002.
Департамент инфекционных заболеваний, госпиталь Нангфэнг.
Начальник госпиталя, Бао Линь, одетый в костюм химической защиты, во время очередного обхода с присущим ему хладнокровием накинул простынь на остывающее тело очередного умершего от странной болезни, которая, внезапно появившись, уже наделала немало бед. Люди заражались моментально, массово и, хотя смертность была не столь высока, как поначалу заявили аккредитованные в Китае американские и европейские журналисты, примерно каждый двадцатый заболевший гарантированно умирал.
Причём, болезнь была явно избирательной — никто из европейцев или американцев, которые находились в зоне распространения эпидемии, не заболел. Никто! Даже специально помещённые, несмотря на их решительные протесты, в один изолятор с заболевшими китайцами бельгийские журналисты и группа португальских предпринимателей из Макао, не оказалась заражённой.
Позже, когда китайские специалисты уже выделили вирус SARS и начали исследовать гены этого вируса, профессор пекинской клиники Ван Шуфан, лично участвовавшая в спасении и лечении больных так называемой атипичной пневмонией, скажет:
''САРС является излечимой болезнью. Подавляющее большинство больных можно вылечить. Кроме лекарств мы применяем также дыхательные аппараты, а в лечении тяжело заболевших мы прибегаем и к гормонотерапии. Все эти меры дали лучшие результаты. Министерство науки и техники совместно с ведомствами здравоохранения страны приступили к интенсивным научным исследованиям в области профилактики и лечения этого заболевания. Ныне несколько тысяч китайских ученых дни и ночи работают над этим''.
Бао Линь знал и другое — да, пробный шар пущен. Американский демон начал свою игру с Поднебесной Империей. Что же, пускай демон играет мускулами и упивается своей кажущейся мощью, время расставит всё на свои места. А ждать китайцы умеют. И всё помнят.
Североморск, Мурманская область, июль 2008.
В приоткрытую форточку ещё залетали отдельные звуки ночного города вместе с прохладным воздухом, колыхавшим скромные занавески. Изредка проносились автомашины, доносились редкие гудки и тарахтение со стороны бухты. Город засыпал. Никчёмный фильм, к тому же прерываемый через каждые десять минут порцией рекламных роликов, наскучил. Выключив голосящий на очередной рекламе телевизор, Пётр прошлёпал в ванную, где два раза честно попытался почистить зубы. Удавалось со скрипом.
— А оставлю, пожалуй, я это неблагодарное дело на утро, у меня что-то ничего не получается, — выгородил он сам себя и решил ложиться спать.
Этой ночью Карпинскому спалось безмятежно. Собственно, после тройки бутылочек «Кольского тёмного» и плотного ночного ужина, ко сну клонит любого. Как в плохом кино, тихую североморскую ночь испортил телефонный звонок. Проклятый аппарат трезвонил не переставая, видимо на том конце провода отдавали себе отчёт в своих действиях и конечно же знали, что он дома. Посчитав гудки до десяти, Пётр соизволить оторвать голову от подушки и взять трубку. На определителе красовался номер Анатолия Михайловича — главного корабельного старшины БДК-152, на котором служил Пётр.
«О-о, ну конечно, сейчас вызовут на корабль, это понятно! Ну конечно, куда там без меня? А зачем людям отпуск полагается, интересно? Нет, действительно?» — мысли вихрем пронеслись в голове ещё окончательно не проснувшегося человека.
— Здравия желаю, Анатолий Михалыч! — бросил он в трубку, ожидая веских причин для ночного звонка.
Однако Михалыч не желал оправдываться, а сухо бросил:
— Собирайся Петенька, сейчас УАЗик подъедет. Наши собираются на площади у Дома офицеров.
— Случилось что, Михалыч? — сипло заинтересовался окончательно проснувшийся от непривычного голоса обычно весёлого по жизни Михалыча, служить с которым было одно удовольствие.
— Петя, у тебя ещё минут двадцать-двадцать пять. Узнаешь всё, но потом. Ну давай, мне ещё людей обзванивать надо — в трубке послышались гудки.
— М-да, видимо что-то именно случилось, — иначе зачем на корабле сейчас нужен старшина первой статьи, находящийся в долгожданном, но по-глупому дома проводимом, отпуске. Одеваясь, Пётр по инерции зашёл на кухню — проверить холодильник, тот как обычно, был образцово чист, вот только мамины баночки с непроверенным ещё содержимым выдавали в своём хозяине обычного холостяка. Но пока ещё с небольшим стажем. Старшина заварил чаю, что-что, а этого добра у него было навалом, чай он любил и любил практически всё его многообразие, разве что дорогие сорта особенно ему не нравились, так как цена оных была выше его любви к хорошему чаю. Окончательно одевшись и собрав кое-какое барахлишко, Пётр допил чай и вышел из квартиры.
— Практически утро, — машинально поёжившись, отметил он, — ну и где наш УАЗик?
Не дав Петру ухмыльнутся, из предрассветной мглы выскочил свет от фар, а потом и сама машина. Скрипнув тормозами, она остановилась напротив Петра.
— Василий, и ты тут? Здравия желаю, — Карпинский пожал руку мичману, только недавно прибывшему на прохождение службы из Петербурга.
Немного повозившись, Пётр устроился на заднем сиденье.
— Слышно чего? — бросил старшина, понимая, что никто ничего не знает.
— Знаю только то, что наш БДК отправят к Новой Земле, — ответил мичман-петербуржец.
— Пойдём к Южному острову, к Белушке. Что дальше — не знаю, а если бы и знал — то не сказал бы, — продолжил после некоторой паузы мичман.
У трапа, что на улице Душенова, между кирпичными пятиэтажками, машина захватила ещё одного матроса, и Уазик вырулил по направлению к бухте. Ехали молча, матрос пытался дремать и, что странно, не задавал никаких вопросов, а тем временем окончательно рассвело. Команду собрали на площади перед домом офицеров. Люди стояли притихшие и ждали, что родное командование им, наконец, объявит цель собрания. Тем временем, полушёпотом выдвигались разнообразные теории и предположения. Обращали на себя и незнакомые люди в штатском, находившиеся рядом с флотскими начальниками. Руководил человек, в котором легко угадывались высокое положение и властные полномочия. Люди в штатском и флотское командование негромко переговаривались между собой, флотские явно были чем-то огорошены и пытались задавать вопросы штатским без видимого успеха.
Промозглая погода не радовала, дул мокрый и порывистый ветер с моря. Карпинский уже порядком продрог, не лучше обстояли дела и у его соседей. Наконец, команда была построена, проверено наличие людей по списочному составу, тут же были поданы автобусы, команда покатила к месту швартовки БДК, готовиться к походу. Мимо грузящихся в автобусы людей пронеслась кавалькада чёрных, тонированных джипов и микроавтобусов. Абсолютно всем на площади в этот момент было ясно, куда именно они направляются. Пётр занял место в автобусе, закинув спортивную сумку на колени и прислонившись щекой к холодному стеклу. В бухте уже давно начался трудовой день, да собственно он и не прекращался. Сновали люди и машины, совершенно не обращая внимания на команду БДК. Мало ли кого куда отправляют, кому есть дело, кроме родных и друзей. Очередной выход в море, один из многих.
Почти все в автобусе были напряжены и задумчивы. Нет, конечно, некоторые моряки, пересмеиваясь и ухмыляясь, обсуждали и сегодняшнюю беготню, и повседневные вопросы. Но общее напряжение по поводу экстренного выхода в море чувствовалось. Оглядев салон на предмет дружков, Пётр заметил скромно притулившегося Анатолия Михайловича.
