Первый эпизод касался высадившихся на остров пиратов. В разговоре комендант честно сказал, что опасается такого неприятного соседства. Ведь неизвестно, сколько вооруженных до зубов и поставленных в безвыходную ситуацию головорезов сейчас скрывается в джунглях. Как рассвело, испанцы смогли поймать на берегу лишь троих человек, которым удалось спастись с утопленных шлюпов. Два шлюпа сели на мель и не смотря на то, что «Беркут» весьма основательно проредил пиратскую братию на палубах из пулеметов, там уцелели многие. С «Тезея» видели не менее полусотни человек, рванувших к берегу при попытке приблизиться к севшим на мель суденышкам, а ведь кроме них кто-то мог оставаться в этот момент на берегу. Иными словами, учитывая обычную численность экипажей пиратских кораблей, в прибрежных зарослях вполне могло скрываться до сотни хорошо вооруженных пиратов. А может и больше. А поскольку терять этой банде абсолютно нечего, они пойдут на все, только бы вырваться с Тринидада. И учитывая крайнюю малочисленность тринидадского гарнизона, могут пострадать многие мирные жители. Хоть комендант и не сказал этого прямо, но смысл был ясен — справиться с пиратами своими силами испанцам крайне затруднительно. И грядет партизанская война, которая доставит много хлопот всему населению Тринидада. Понимая, что ему намекают на совместную карательную экспедицию в джунглях (что совсем не радовало), Леонид решил изменить первоначальный план и сделать попытку урегулировать вопрос бескровно. Поэтому его предложение оказалось совершенно неожиданным для коменданта. Поинтересовавшись, не повесили ли еще пойманных пиратов, и получив отрицательный ответ, предложил следующее. «Тезей» ясным днем, чтобы это было хорошо видно с берега, сдергивает шлюп с мели на глубокую воду и оставляет там на якоре. Испанцы загружают его водой и провизией в разумных пределах и уходят. А перед этим отпускают троих пленных пиратов, велев им отправляться в джунгли, найти своих подельников и предложить убраться с острова по добру по здорову на своем собственном корабле, который специально для этого и стащили с мели. А после этого вообще забыть дорогу к Тринидаду. Преследовать их не будут, в чем сеньор комендант и капитан корабля пришельцев дают честное слово. А то, что слову пришельцев можно верить, они могли убедиться, когда наблюдали за уходом другого шлюпа, битком набитого французами со сдавшихся фрегатов. С момента освобождения пленных на то, чтобы убраться с острова, «партизанам» дается трое суток. В течение этого времени никаких враждебных действий против них предприниматься не будет. Если же господа флибустьеры не пожелают воспользоваться этим предложением и не покинут остров в течение оговоренного времени, или до окончания срока действия ультиматума займутся грабежом, предложение аннулируется. Шлюп будет конфискован, как военный трофей, а все пойманные пираты подлежат повешению без суда. Пусть делают свой выбор. Комендант удивился такому плану, но возражать не стал. Посетовал только на то, что придется отпустить троих бандитов, по которым давно петля плачет. На что Леонид резонно возразил, что жизни мирных жителей, которые могут погибнуть в случае начала партизанской войны, стоят гораздо больше, чем эти трое бандитов. И которые, скорее всего, вскоре и так отправятся в ад, поскольку не прекратят заниматься своим ремеслом.
К немалому удивлению испанцев, этот план сработал. «Тезей» сдернул шлюп с мели на глубокую воду на глазах у всех. Освобожденные пленные получили в свое распоряжение лодку и были доставлены к месту высадки, после чего сразу исчезли в прибрежных зарослях. В течение дня ничего не происходило, и испанцы не торопясь снабдили шлюп водой и провизией под охраной пулеметов «Беркута». Мангровые заросли весь день казались безлюдными, и к лодке, оставленной пленными на побережье, никто не подходил. Но сразу же после захода солнца началось движение. «Беркут» не приближался близко и с него наблюдали в приборы ночного видения, как на берегу показалась большая группа вооруженных людей. Точное количество оценить было трудно, но что более сотни — никаких сомнений. Воспользовавшись оставленной на берегу лодкой, пираты стали по очереди перебираться на корабль. Все делалось быстро, четко и без паники. Очевидно, дисциплина в этих экипажах и организация всего пиратского «бизнеса» находились на должном уровне. Когда последняя группа покинула берег и оказалась на борту шлюпа, пираты подняли на палубу лодку, выбрали якорь и подняв паруса, бросились прочь из залива Париа. Как и было обещано, их никто не преследовал. Неизвестно, что они рассказали по возвращению на Мартинику, или Тортугу, но положительный эффект от этого шага был достигнут. За все последующие месяцы больше ни один французский пиратский корабль не удостоил Тринидад своим вниманием.
Второй эпизод относился к большой политике. Через два дня после боя в заливе, проведя надлежащую инспекцию захваченных трофеев, Леонид решил навестить остров Тобаго, находящийся неподалеку от Тринидада. Из материалов по истории, найденных в компьютере Березина, он узнал, что остров Тобаго до недавнего времени формально принадлежал Курляндии, которая не знала, что с ним делать. Ибо кроме головной боли он ничего не приносил. Герцог курляндский Якоб Кетлер не раз выставлял Тобаго на продажу, пытаясь избавиться от такой не приносящей никакой прибыли «недвижимости», но не преуспел в этом. Никто платить деньги за клочок суши, находящийся за тридевять земель от Европы, не захотел. Тем более, все уже давно знали — ни золота, ни серебра на Тобаго нет. Сейчас, вроде бы, его хапнули французы, которые тоже не знают, что делать с этим приобретением. А кроме этого, там еще обосновались и голландцы. И не так давно даже серьезно «подвинули» хозяев-курляндцев, учинив форменный беспредел. Тобаго много раз переходил из рук в руки, одно время даже был что-то вроде пиратской «республики», но недолго. Кончилось тем, что его окончательно прибрали к рукам англичане. Вместе с Тринидадом. Вот и надо устранить эту вопиющую историческую несправедливость. Воспользоваться моментом и наладить хорошие отношения со всем населением острова. Как с голландцами, коих там пока большинство, так и с нынешними «хозяевами» — французами, которых значительно меньше, а также с предыдущими владельцами Тобаго — курляндцами, которых там осталось немного и которые там находятся фактически на птичьих правах. Через них можно выйти на герцога курляндского Якоба Кетлера. Человека очень умного и дальновидного, но испытывающего сейчас огромные трудности. Хорошие отношения с монархом в Европе, хоть и такой «малогабаритной» монархии, как Курляндия, это очень много. Курляндия в данный момент переживает не лучшие времена после шведского нашествия, и официально потеряла Тобаго. Народ из московской Руси туда толпами бежит. Поэтому, наладить взаимовыгодное сотрудничество с Курляндией в лице Якоба Кетлера, сам бог велел. Надо утверждаться не только в Новом, но и в Старом Свете, и через Курляндию это сделать проще всего. Поскольку московскому государю и боярам все заокеанские дела до лампочки, да и европейские, по большей части, тоже. Там до сих пор выясняют, кто из них по знатности рода круче, и в связи с этим больший вес в боярской думе иметь должен. А появление странной делегации из-за океана может заинтересовать бояр только лишь как возможный объект грабежа средь бела дня, не более. Время Петра Великого еще не пришло. Вот пусть герцог курляндский Якоб и организует поставку нужных товаров и населения на Тобаго, а уж пришельцы за ценой не постоят. Кроме этого, надо наладить хорошие отношения с голландцами и французами, начав взаимовыгодную торговлю. И на Тобаго это также сделать проще всего — остров буквально под боком, а серьезных сил у голландцев и французов там сейчас нет. А со временем можно их вообще «подвинуть», взяв под контроль Тобаго, обеспечив приток русскоязычного населения. Можно формально вернуть остров Курляндии, как знак доброй воли, а можно и самим хапнуть. Тут уж как карты лягут… А потом можно «подвинуть» и испанцев на Тринидаде… А потом и не только на Тринидаде…
Тут, как говорится, «Остапа понесло»… Но тем не менее, надо прочно становиться на ноги в этом мире. Завязывать нужные торговые и дипломатические отношения. А для испанцев это будет хорошим намеком, когда узнают — на вас свет клином не сошелся, досточтимые сеньоры. Станете снова борзеть — у нас есть, с кем «жить дружно». И как бы такая дружба вам боком не вышла. Конечно, Курляндия — не Испания. В Европе XVII века она имеет политический вес примерно, как Андорра в Европе XXI века. Все (или почти все) знают, что она есть, но кого всерьез интересует мнение Андорры, если оно идет вразрез другому мнению? Хотя бы мнению той же Англии, или Испании? Поэтому и ругаться с испанцами не стоит. Пока… Если не вынудят… А вот Франция и Голландия — это серьезный противовес, от которого испанцы отмахнуться, как от Курляндии, не смогут. И подготовить себе «запасной аэродром» — почему бы и нет? Как говорят французы, не стоит складывать все яйца в одну корзину… А если бы еще на Тобаго и легкодоступная нефть была… Но увы… Чего нет — того нет…
