Противник Игнатова попытался встать, но его замутило и стошнило мне под ноги. Видя это японцы, переполошились просто ужасно. Игнатов подхватил начавшего падать Есикаву и аккуратно усадил его на землю.
— Передайте принцу Аяхито, что ничего не случилось, просто господину Есикаве сейчас нельзя вставать и двигаться.
Несчастного Есикаву увезли в больницу, а я обратился к Игнатову.
— Скажи-ка мне Семен, тебе твоя сабля сильно нужна?
— Да нет, господин президент, сабля как сабля, у меня еще одна есть.
— Вот и хорошо, ты же знаешь где у нас больница?
— Конечно знаю. Как иначе.
— Прекрасно, завтра навестишь японца там и подаришь ему саблю. Я заплачу.
— Это зачем?
— А то, что ты сломал его фамильное оружие. Может это и не значит ничего, кто их знает. Но мне кажется, что так будет лучше.
— Как скажете.
— Зайди вечером к де Карраско, он тебя наградит. Очень ты хорошо показал, кто есть кто.
— Можете не сомневаться, зайду.
Когда я поднялся на трибуну, господин Мацумото спросил у меня через переводчика.
— Господин президент, если это не секрет, что вы сказали вашему воину?
— Не секрет, я сказал ему подарить его оружие господину Есикаве. В компенсацию за фамильный меч.
Судя по всему, мой ответ понравился японцам, и они что-то принялись обсуждать между собой.
— Принц Аяхито благодарен вам, господин президент.
— Я думаю, что его высочеству вместе со свитой будет интересно посмотреть на одну нашу новинку, следуйте за мной.
Когда все снова расселись по каретам, Мария Мануэла спросила меня:
— Что ты хочешь им показать?
— Паровоз Фултона. Сегодня же он начинает работу, удивлять, так удивлять…
* * *
— Что ж Роберт, вот и настало ваше время.
— Да, мистер Гамильтон. Я давно этого ждал.
— Ждали и дождались. Давайте, удивляйте и меня и наших гостей.
Мы разговаривали на грузовой платформе прицепленной сразу за паровозом. По случаю открытия железной дороге её украсили флагами Калифорнийской республики, белым полотнищем с медведем и на ней были установлены несколько рядов кресел.
Фултон занял место в кабине машиниста и через несколько мгновений окрестности огласил громкий паровозный гудок, над крышей паровоза встал столб белого пара.
— Всё в порядке? — взволнованно спросила Мария Мануэла.
— Не переживай дорогая, в полном. Я так думаю, что Роберт просто сбросил избыточное давление.
— Или он решил развлечься дешевыми трюками, дорогой.
— Не исключено, — в этот момент паровоз, а за ним и платформа за ним дернулись, и мы начали движение.
А ничего так едем. Километров двадцать в час по моим ощущениям, если не больше, вдобавок еще и разгоняемся. Молодец всё-таки Фултон, нечего сказать. Это ж надо, на пустом месте за каких-то два года наладил производство паровых машин для промышленности, двигатели для кораблей выпускает, считай, серийно, уже два парохода сделал, вовсю строит третий, который будет уже океанским судном, а теперь еще и это.
Да, этому паровозу пока очень далеко даже до уровня пятидесятых годов девятнадцатого века той истории которую я знал, но все равно, это детище Фултона по настоящему впечатляло.
— Господин Мацумото просит передать его восхищение создателю этого удивительного механизма и просит разрешения пригласить его в Японию, — услышал я сзади голос переводчика. Да кто такие эти Мацумото и сёгун Токугава Энари. Мацумото ведёт себя так, как будто это он тут главный у японцев, а не принц Аяхито. Понятно, что тот совсем еще ребёнок, но все равно странно.
— Вам лучше спросить у него самого, мистер Фултон свободный человек и волен распоряжаться своей судьбой как ему вздумается.
— Понятно, спасибо, господин президент.
— Николай Петрович, — обратился я к Резанову, — кто вообще правит Японией, сёгун или император?
— Это сложный вопрос, мистер Гамильтон. Формально власть принадлежит императору, но фактически, правит самурайское правительство во главе с сёгуном Энари.
— Понятно, император там марионетка.
— Не совсем, но близко к этому. Вы уже решили, кто будет наставником Аяхито?
— Конечно, Отец Нектарий, кто же еще?
— А он вообще знает, что ему такое счастье привалило?
— Кто? Отец Нектарий?
— Да.
— Конечно, знает, я с ним это обсуждал.
Это была чистая правда. Подумав, я решил, что отец Нектарий является лучшей кандидатурой для воспитания юного принца. Всё-таки Резановым было получено согласие на открытие православных миссий в Японии, и кто как не Нектарий способен вложить в голову Аяхито уважение и почтение к монахам и священникам этих миссий.
А то, что Аяхито по сути такая же марионетка как и его отец, так это не важно. Кто знает, что случится с Японией, когда там будет постоянная база нашего флота. Глядишь, и пешка превратится в ферзя…
— Поздравляю, Роберт, очередное ваше творение работает безупречно, — обратился я к Фултону, когда мы, сделав круг, вернулись к его заводу.
— Спасибо, мистер Гамильтон, мне очень приятно.
— Тут японцы вас к себе в гости приглашают. Произвели вы на них впечатление.
— Ну, уж нет, — рассмеялся изобретатель, — я туда точно не поеду. Если хотят, пусть присылают людей на обучение, за отдельную плату, естественно.
— Рад это слышать. Есть идеи, что будете делать дальше?
— Как что, строить паровозы, пароходы и паровые машины для Калифорнийской республики.
— Нет, вы меня не поняли. То, что вы перечислили это уже рутина. Я про новинки.
— Ах, вы про это! Сначала нужно посмотреть, как этот красавец себя покажет, — Фултон сделал жест в сторону паровоза, — а потом посмотрим, есть мысли.
— Я к вам заеду, когда с японцами утрясу.
— Конечно.
* * *
Двадцать третье марта тысяча восемьсот восьмого года, стрельбище недалеко от военного городка японского экспедиционного корпуса, Калифорния.
— Господин президент, а ведь это не то оружие, которое ваши люди использовали в Японии, — обратился ко мне через переводчика Мацумото.
— Да, на кораблях Плетнева были другие винтовки, менее совершенные. Сейчас вся армия Калифорнийской республики вооружена этим оружием.
Мы стоим перед большим демонстрационным столом, на котором разложены винтовки и пистолеты системы моих греческих изобретателей. Лука на своем заводе и об оружии рассказывал Костас.
— А что с тем оружием, которое ваша армия использовала раньше? Можем ли мы его купить?
— Боюсь, что пока нет, возможно, что оно нам самим пригодится, помните, я рассказывал вам вчера об англичанах. К тому же у нас есть обязательства перед нашими союзниками в Мексике. Мы должны поставлять оружие им.
— Да, вы говорили.
— И не забывайте, по нашему договору и оружие и станки для его производства мы обязаны начать продавать вам только после организации на территории Японии постоянной военной базы.
Когда переводчик передал мои слова Мацумото, тот съежился, так как будто проглотил незрелый лимон. Видно, что ему они пришлись не по нраву. Но ничего, сами предложили, вас никто за язык не тянул.
Японцы действительно прислали лучших из лучших, не вчерашних крестьян, а уже состоявшихся воинов, не знаю все ли они самураи или нет, вроде бы их в Японии столько и нет, но в любом случае они однозначно лучший материал, чем олони.
Мы пока не еще не приступили к их тренировкам, все полторы тысячи, условно говоря. сели за парту, и учат испанский. Нам не нужно чтобы они владели им в совершенстве, достаточно того чтобы просто понимали команды, которые им будут отдавать инструкторы.
Учить язык они стали еще на своих островах, но как выяснилось, этого было недостаточно, более менее испанским владело не более сотни курсантов, при том все они должны стать драгунами. Сейчас эта сотня помогает подтягивать остальных. Надеюсь, что еще неделя и начнется уже настоящая учеба.
К известию о том, что скоро им, возможно, придется воевать с англичанами, японцы отнеслись на удивление спокойно, раз надо значит надо. Они, очевидно, не воспринимают ситуацию всерьез, может быть это и к лучшему, посмотрим.
