если бы я подозревал его, если бы у меня было что ни будь, я бы вам это сказал.
— Но он же твой друг!
— Тот, кто способен сделать такое с любимой, пусть и бывшей, ни другом, ни человеком считаться не может.
— У Ломова родня есть в деревне или он рассказывал, что у кого-то мясо можно купить, свинину, например?
— Про родню из деревни я не слышал, у него все в городе живую. Мясо ему без надобности, у него мама в магазине «Коопторга» работает, я думаю, что у них нет проблем с мясом.
— Это все конечно хорошо, но все твои слова в отношении твоего друга… Вы же друзья? Так вот, все это перевешивается отпечатками его ладоней и пальцев на черенке. Вот так. Ладно, сейчас тебя допросят в качестве свидетеля, повторишь, все, что мне сказал и, наверное, будешь свободен.
Майор поднялся и сделав какой-то знак операм, вышел из кабинета, буркнув на прощание:
— Буду часа через три.
— Ну что, давай, подсаживайся — темненький весело похлопал по стулу за столом у окна: — садись и пиши. Сам справишься или нам писать?
— Сам справлюсь — я подтянул к себе бланк допроса свидетеля, и, вывел: «По существу заданных вопросов могу пояснить следующее….»
Писал я долго, обдумывая каждое слово. Но, так как писать особо было нечего, то справился я минут за пятнадцать.
— Готово — я оттолкнул от себя заполненный бланк, осталось только вписать данные сотрудника, проводившего допрос. Шушукающиеся опера подхватили бланк, и склонившись над ним, голова к голове, стали внимательно его читать.
— Хорошо пишешь, грамотно –черноволосый сунул протокол в папку и сунул мне новый, чистый:
— Но, не все написал.
— В каком смысле — не все?
— Ну ты не написал несколько важных фактов. Например, как вы с Ломовым и вашим подельником пытались похитить деньги у инкассаторов в Универсаме?
-
Глава вторая. Однозначные ответы.
— Ребята, вы охренели что ли?
— Да нам то что охреневать? Это вы с Ломовым охренели. Интересно, на сколько денег рассчитывали?
— На миллион.
— О как! Ну вот видишь, как с тобой просто. Не пришлось, как дружка твоего, пиздить. Ты же умный, правда, ты нам все расскажешь?
— Конечно расскажу, садитесь ребятишки поближе, и мы начнем.
— Мне кажется, Серега — тёмненький повернулся к напарнику: — он над нами глумиться.
— А ты поумнее Сереги оказался — приободрил я темненького.
— Ну сейчас мы над ним сами поглумимся — Серега, обиженно бубня под нос угрозы в мой адрес, полез за шкаф, откуда появился с знакомым мне по прошлой жизни, но здесь не разу не виданной, резиновой дубинкой.
— Во, видал — торжествующе потряс он передо мной коричневым «демократизатором».
— Детишки, а ваш папа знает, что вы его штучку взяли, или он вам потом по попке ата-та сделает?
Я конечно имел виду старшего в кабинете, но туповатый Серега уставился на второго:
— Мишаня, а он, что, твоего отца знает?
Мишаня схватился за голову:
— Серега, заткнись.
— Нет, ну а че….
— Мишаня, а как ты говорил твоя фамилия? — ответ на этот вопрос в последние пару секунд стал для меня просто решающим.
— Я не говорил.
Зато я запомнил твою фамилию, Мишаня.
Миша, между тем, своей спиной, оттер от меня агрессивного Серегу и начал второй заход:
— Ну ладно, давай по чесноку. Твой подельник все равно все рассказал….
— Поздравляю, тогда какие ко мне вопросы?
— Ну ты же понимаешь, что надо показания от всех…
— Ребята, я надеюсь, что вы шутите…
— Слушай, давай вот без этого, расскажи, как было дело и пойдешь домой….
— Ладно, я расскажу, но только вы сначала скажите — как вы догадались?
— А что там догадываться, все элементарно- злоумышленник стреляет в тебя в упор, Ломов стреляет в злоумышленника, никто друг в друга не попадает. А пистолет у злоумышленника идентифицирован, как пистолет Мишина. Вчера заключение из Москвы пришло.
— То есть, парней то же мы с Ломовым зарезали?
Опера растерянно переглянулись — очевидно, что натянув нас с Димой на глобус нападения на Универсам, на убийство милиционеров они почему-то нас не примерили.
— Ой ты ж сука- мечтательно протянул Сережа. Он, наверное, уже видел себя с новеньким орденом Красной Звезды у фотографии со знаменем, в благодарственном письме родителям.
— Вот еще смотри — Мишаня сунул на стол передо мной картонную папку, прихлопнув ладонью по документу.
Все-таки они меня поймали. Пока я пытался понять, какое отношение имеет к нам с Димой справка, набитая убористым текстом пишущей машинкой, да еще, наверное, третьей копией, ребята дружно, не отнимешь, навалились на меня, зафиксировав мою левую руку. Я попытался дернуться, но сидя на стуле, когда на тебя сверху легли два спортивных парня, сильно не воспрянешь. Поэтому, я с интересом смотрел на Мишанину кобуру, елозящую перед моим носом. Притягательно, блестяще- шоколадная бакелитовая рукоять новенького «Макарова» просто кричала мне — возьми меня, я твоя. Несерьезная, блестящая кнопочка застежки кобуры, открывалась даже не за секунду, а за сотую долю секунды, а уж взвести затвор одной рукой, зажав его коленями — это мы могем, тренировались. Парни, заполошно пыхтя, пытались дотянуть мою вертящуюся руку с одетым металлическим браслетом, до вертикальной трубы отопления, не понимая, что если бы я не считал их просто неопытными коллегами, то через секунду в комнате раздались бы выстрелы, или Мишаня стал бы первоклассным заложником.
Наконец два балбеса отвалились от меня, довольно пыхтя, как насосавшиеся крови энцефалитные клещи. Сережа опять полез за резиновой палкой коллективного пользования.
— Ну что, будем по-хорошему?
Я подергал руку, браслеты глухо звякнули металлом о металл. Я, так понимаю, ребята решили заявить о себе, как о самостоятельных профессионалах. Наверное, папа Мишани — местный босс, притащил сынка после школы (интересна какая — наша средняя или Омская «вышка»?), а Сережа попал за компанию, чтобы не говорили, что только блатного сопляка тянут в элитный отдел. И теперь парням, как воздух, нужен успех, самостоятельный, ни в группе с опытными оперативниками, а именно самостоятельный. А, что может быть лучше, чем разоблачение банды «папуасов», убивших своих коллег, похитивших
