class="p1">— К сожалению? — зацепился за слово главнокомандующий.
— В смысле, без сожаления. То есть, просто мертвы.
Шапочников с громко стучащим сердцем увидел, как президент тяжело вздохнул. И Евгению Николаевичу на короткий миг даже показалось, что он знает, о чем думает Виталий Витальевич. Кадры, кадры, кадры. Даже на такой высокой должности начинаешь ощущать их резкий дефицит. Хотя скорее, именно на подобной должности он ярче всего и воспринимается.
Семенова давно надо было уволить. Он, что называется, не соответствовал своему креслу. Об этом знали все. Вот только где найти компетентную замену, да еще такого же преданного, как Семенов?
— Васютина перевести, но без лишнего шума, — сказал наконец Виталий Витальевич. — Придумайте ему там занятие. Но чтобы все поняли, что к чему. Журналистку не трогать. Тут показательные порки не нужны. Надо думать, что теперь делать дальше. Вы же понимаете, к чему все ведет?
Шапочников понимал. Он представлял масштабы катастрофы и очень хотел сохранить задницу в тепле на своей должности. Из ниоткуда взявшиеся твари — не просто недоразумение. Это лишь первая ласточка.
— Будут еще так называемые прорывы, — подтвердил его догадку президент. — И теперь надо быть к ним готовыми. Как бы нам не хотелось, но привычный нам мир изменился. И теперь он никогда не станет прежним. Несколько глав ОДКБ уже прислали письма с готовностью оказать поддержку. Даже американцы готовы выслать солдат НАТО. Дожили! Они хотят нам оказывать поддержку!
— Может, настало время для ассиметричного ответа, Виталий Витальевич? — подал голос Грознов. Один единственный из генералов, который, казалось, даже сейчас сохраняет невозмутимость. По крайней мере, по его сдвинутым бровям складывалось именно такое ощущение.
— Ответ кому? Иносам?
— Виталий Витальевич, так ведь понятно, кто за этим стоит, — не унимался Грознов.
— Мне кажется, что они сами не рады этим прорывам. И у них там, внутри, тоже что-то происходит. По крайней мере, пока никаких ответов из-за стены не поступало.
Шапочникову показалось, что на мгновение президент утратил всю суровость и решительность. Впрочем, длилось подобное недолго. Короткий миг.
— Пока суть да дело, Александр Мергенович, переведите все силы сдерживания в режим несения боевого дежурства. Отозвать всех из отпусков. Вы сами все знаете, чего я Вам объясняю. Подобное не должно повториться!
Шапочников облегченно выдохнул. Не сняли, обошлось. Но у него родился довольно серьезный вопрос. Надолго ли?
Зейфарт сейчас представлял собой осадную башню на поле боя. Столь же величественную и неприступную. Он никогда не был крепким здоровым мужиком, как у нас принято рисовать супергероев. Однако именно сейчас от него настолько мощно веяло силой, что хотелось быть поближе к директору. Но у него были свои намерения на мой счет.
— Портупей-юнкеры, сюда, живо!
Мне и бежать не пришлось. Просто сделал пару шагов вперед. А вот от занимающих позицию лицеистов отделилась пара человек: Извольский и Аввакумов. Отличники учебы и военной подготовки.
— Ирмер-Куликов, на вас семерки и шестерки. Народу там много, а толку не особо. Будете удерживать площадку перед заводом. От Вас многое зависит, внутри недомы. Они вряд ли что-то могут противопоставить противнику. Аввакумов, возьмите взвод пятерок и встаньте у северного входа. Извольский, на вас все, кто рангом выше. Вы вместе со мной встанете во главе нашей крохотной армии. Господин подполковник, — обратился Зейфарт к начальнику моей охраны. — Нам бы очень понадобилась Ваша помощь.
— У меня личный приказ Его Величества охранять Ирмера-Куликова, — холодно ответил тот.
Твердолобый, чтоб его, дурак. Нас того и гляди, вообще сметут отсюда. А он — приказ. С другой стороны, именно теперь я окончательно понял серьезность Императорского конвоя. Они были готовы пожертвовать и своей, и чужой жизнью, лишь бы выполнить приказ.
— Пусть так, — даже не пытался скрыть разочарование Зейфарт. Он быстро понял, что дальнейший разговор бессмыслен. Поэтому обратился к нам. — Надеюсь, вы все поняли. С Богом, господа.
Собственно, ничего передавать с помощью испорченного телефона и не понадобилось. Практически все лицеисты, сейчас притихшие, слышали слова директора. Я даже с удовольствием увидел кислое лицо Бабичева. Ну да, применил Зеркало, теперь будь любезен встать под командование Извольского. И еще с грустью и некоторым удивлением посмотрел на Варвару, которая также отправилась вместе с командиром «Людей чести». Наши отношения были настолько сложными, что я до сих пор даже не поинтересовался, какой у нее ранг. Получалось, что выше пятого. Однако, в таком-то юном возрасте…
Правда, на этом прилив изумительных и положительных эмоций закончился. Во-первых, я понимал, что ничего хорошего ждать не приходится. Во-вторых, легко сказать — возьми под руководство людей. Нет, обучение тактике у нас проходило постоянно. К тому же фельдфебель частенько «вбивал в наши пустые головы прописные истины». Однако, одно дело — теория, а другое — практика.
Ладно, война план покажет. Мне сейчас демонстрировать собственное бессилие просто нельзя. Лицеисты и так растеряны до невозможности.
— Шестерки и семерки, за мной, бегом! — перенял я манеру командования Зейфарта. А что? Надо учиться у лучших.
Площадка перед заводом была просторная. С дальней стороны ограничена мастерской, с другой — местом, где частично еще остался забор, в котором теперь зияло несколько прорех. Знаю, порядка никакого в хозяйстве.
Я понимал, почему директор определил нас именно сюда. Это самый, что ни на есть, тыл. Тылее некуда. Вряд ли нам здесь будет угрожать что-то серьезное. По крайней мере, я очень на это надеюсь. Быть героем всея Империи сейчас мне хотелось меньше всего.
К тому же молчаливые казаки, ставшие моей тенью, тоже довольно внушительная сила. Кстати, хорошо бы договориться сразу обо всем на берегу.
— Ваше Высокоблагородие, — обратился я к Черевину, — позвольте полюбопытствовать, Вы будете ждать, когда меня попытается разорвать на части какая-нибудь иномирная мерзость, или откроете огонь на поражение, как только увидите ее?
Вопрос был, что называется, насущный. Наверное, оттого Черевин и позволил себе на пару секунд задуматься. После чего ответил:
— Легче попытаться предотвратить угрозу, чем тщетно бороться с ее последствиями.
У меня с души камень упал. Значит, на пятерых казаков я могу рассчитывать.
— Господа! — повысил я голос, обращаясь к лицеистам. Правда, тут же добавил, исправляясь: — И дамы…
Помимо Дмитриевой здесь были девчонки из команды «Победителей» — Завольская и Штейнберг.
— Семерки, расставьте Силки у забора. В бою используйте Проклятие и Искру. Вы важная часть
