Мужчины семьи Херст разбросаны по всему свету. Тебя задерживает в плену какой-то ужасный султан, который не желает освобождать тебя, пока мы не передадим ему загадочную шкатулку из оникса, приобретенную тобой. Уильям бороздит океаны в поисках тебя, чтобы освободить. А Роберт… (Эта часть письма закрыта большой чернильной кляксой.)
Если честно, мы не знаем, где Роберт. В последний раз, когда мы о нем слышали, он гнался по дебрям Шотландии за какой-то рыжеволосой девицей в попытке разгадать некую тайну.
Вообще-то странно, что из вас троих я больше всего беспокоюсь о Роберте.
Из письма Мэри Херст брату Майклу, датированного двумя неделями ранееБонниригг, Шотландия
16 июля 1822 года
Мистер Бэнкрофт вышел на широкую каменную террасу и тяжело вздохнул, увидев, что густой туман окутал деревья и озеро.
— Шотландия! — сказал он с отвращением и наклонился, чтобы стереть носовым платком, уже и так мокрым от влажного воздуха, капли воды с ботинок. — Кому может прийти в голову идея жить в таком климате?
Он достал из кармана сигару, надеясь, что тепло от нее немного развеет холод и сырость. Но, пощупав сигару, воскликнул:
— Черт! И она сырая! Будь проклята эта насквозь промокшая…
— Полегче, мой дорогой Бэнкрофт.
Банкир обернулся:
— Мистер Херст! Я… я… — Он бросил взгляд на дом. — Что-то вы рано. Торги начнутся не ранее полудня, и вообще мы еще не готовы…
— Попробую догадаться. Вещи еще не разложены, некоторые даже не распакованы, витрины еще не освещены, и так далее, и так далее. — Роберт Херст повесил на согнутую руку трость с серебряным набалдашником и снял перчатки. — Я прав?
Банкир кивнул, с восхищением отметив про себя, как идеально сидит на Роберте пальто. Ему даже стало немного неловко от собственного неуклюжего, мешковатого наряда.
Роберт неторопливо достал из левого внутреннего кармана монокль и оглянулся на силуэт дома в тумане.
— Значит, это и есть знаменитый Макдоналд-Хаус. Жаль, что он тоже не продается.
— Новый виконт, возможно, и продал бы его, если бы дом не был заложен. Поэтому виконту придется довольствоваться распродажей его содержимого. — Бэнкрофт покосился на Херста. — Я не удивился, встретив здесь вас. В этом доме много артефактов из Древней Греции, Египта, Месопотамии…
— Я совершенно точно знаю, что будет продано, — сухо заметил Херст, но в его глазах появился насмешливый блеск. — Я получил ваше письмо на прошлой неделе. Ваш каталог был весьма точен, за что я вас благодарю.
Бэнкрофт засмеялся:
— Я не должен был давать вам подобное преимущество, но мы с вами уже так долго сотрудничаем, что я подумал, это будет честно.
— Вы оказали мне честь, — серьезно ответил Херст, раскачивая на пальце цепочку с моноклем. — Так же, как графу Эрроллу, получившему точную копию того же письма.
Улыбка застыла на лице Бэнкрофта.
— М-милорд?
— А также лорду Килдру, мистеру Бартоломью и бог знает кому еще.
— О, я не… То есть я хочу сказать… Я никогда не хотел, чтобы кто-нибудь подумал…
— Прошу вас, не надо мне ничего объяснять, — успокаивающим тоном сказал Роберт. — Вы просто хотели обеспечить хорошее число претендентов, что было бы затруднительно в этой Богом забытой части страны. Шотландия такая… шотландская.
Банкир облегченно хихикнул:
— Да. Это точно. — Встретив такое понимание со стороны своего клиента, банкир вдруг проникся к нему теплым чувством. — Поверьте, будь по-моему, я бы известил о торгах только вас. — Он положил ладонь на руку Херста.
Мистер Херст вставил в глаз монокль и воззрился на руку банкира.
Покраснев, Бэнкрофт сразу же убрал свою руку.
Мистер Херст вынул монокль и стал постукивать им по ладони.
— Жаль, что ваше письмо привлекло внимание многих людей. Но если я не позволил такой вопиющей ошибке смутить меня настолько, чтобы не приехать, то другие, очевидно, оказались более щепетильными.
Бэнкрофт явно пал духом, хотя и старался этого не показывать.
— Вот как, сэр?
— Мой новый зять, граф Эрролл, твердо заявил, что у него есть гораздо более важные дела, чем поездка в Шотландию.
— О! Как же так?
— Да, он так и сказал. А лорд Йелстом поклялся, что больше никогда не будет присутствовать ни на одном из ваших аукционов, если только его не поволокут туда дикие кони. Впрочем, я считаю, что это уж слишком.
Мистер Бэнкрофт достал свой влажный носовой платок и вытер еще более влажный лоб.
— Килдру, Бартоломью, Чилдон, Макком, Сазерленд — все говорили то же самое, так что я не буду докучать вам подробностями.
— Благодарю вас, — еле слышно ответил Бэнкрофт.
Мистер Херст поморщился:
— Так что если вдуматься, то получается, что я единственный покупатель из Лондона.
Мистер Бэнкрофт бросил мрачный взгляд на густой туман, низко клубившийся над газоном и уже захвативший террасу. Он уже две недели жил в этом доме, но солнце видел лишь однажды, да и то всего часа два, не больше. Он не был уверен, сможет ли справиться с разочарованием, которое у него явно вызовут предстоящие торги.
— Виконт настоятельно требовал, чтобы я действовал быстро, но я, видимо, слишком поспешил.
— Именно это я и сказал всем остальным. «Можете не сомневаться, — сказал я им. — Бэнкрофта заставили написать эти глупые письма. Он не настолько хитер и изворотлив, чтобы обманом уверять нас, что мы все — его любимые клиенты».
— Разумеется, нет. Но вы, по крайней мере, приехали, сэр. Я вполне удовлетворен этим.
— И к тому же я приехал не с пустыми карманами.
Бэнкрофт просиял. Мистер Херст был самым известным и лучшим покупателем и продавцом антиквариата в Англии. Трудно было поверить, что этот красивый, модно одетый джентльмен был сыном бедного викария, а также служащим министерства внутренних дел. Это был еще один пример того, как изменились времена за последние двадцать лет.
Когда-то модники с презрением относились к своим общественным обязанностям, и все знали, чего от них ожидать. Теперь же стало почти требованием, чтобы каждый член общества имел какое-нибудь дело или занятие, и это привело к тому, что аристократам приходилось общаться с теми, кто был ниже по происхождению. Двадцать лет назад, безусловно, было бы необычно, чтобы сын викария стал «законодателем мод», а сейчас мистер Роберт Херст совершенно точно подходил под это определение.
