— проговорил я холодно. — Ну и мразь же ты.
Нойзман нахмурился, и я увидел, что он замахнулся, чтобы ударить меня тыльной стороной ладони. Мое ответное движение оказалось не очень ловким и слегка даже заторможенным, но я смог защититься от его пощечины, выставив предплечье. Это изумило Нойзмана.
— А ты сильный человек, Виктор, — хмуро проговорил он, отстраняясь.
— А еще я не люблю, когда мной пытаются манипулировать. Пытаются давить на меня. Обычно все, кто это делал, оказываются…
— На том свете, да, — кивнул Нойзман. — Прямо как тот парень, что залез к тебе в квартиру, ранил, а потом сам скончался? От твоей, между прочим, руки.
Я злобно посмотрел на американца.
— Да-да. Я знаю, что у тебя твориться, гораздо лучше, чем ты себе представляешь, Виктор. А еще, я знаю, что твои действия можно квалифицировать, как превышение необходимой самообороны. Так что, мне лишь следует пнуть кого надо, заплатить кому надо, и ты окажешься за решеткой быстрее, чем скажешь слово «Халява». У меня много ниточек, за которые я могу потянуть, если ты дашь неправильный ответ.
Я хмыкнул, подумав, что с радостью бы придушил этого паганца. Что это как раз тот случай, когда нет человека, нет проблемы. Но трезвый ум подсказывал мне, что из любой проблемы есть выход. Ну а если в драке просить пощады, тебя станут бить только сильнее. Поэтому нужно стоять до конца, драться из последних сил, что бы ни случилось. В этой ситуации с Нойзманом, та же история.
Что бы он ни говорил, показывать слабину нельзя. Нельзя прогибаться под него. Если прогнуться, этот гад станет сжимать свои лапы на моей шее, только сильнее. Ну что ж… Если он хочет поиграть, мы поиграем. Поиграем по моим правилам. Правда, их только предстоит разработать.
— Ну, — Нойзман посмотрел на свой Ролекс. — У меня мало времени. Дела. До запуска производства осталось не так уж много времени. Но напоследок я все же хочу, Виктор, кое-что тебе рассказать.
— Если б я мог, — проговорил я, — то выкинул бы тебя отсюда за шкирку. Да, боюсь, швы разойдутся.
— И потому тебе придется слушать, — сказал Нойзман. — Мой сын в детстве очень любил ваши русские сказки. Няня у него была, естественно, русская, и часто читала ему их. Конечно же, я не мог не поинтересоваться, что же такое она вкладывает в голову моему семилетнему сынишке? Вдруг это какая-нибудь коммунистическая пропаганда, нацеленная на неокрепший ум ребенка? Но, когда я ознакомился с вашими сказками, они мне даже понравились. Весьма увлекательно. И знаешь, какую интересную деталь я там заметил? Некое сакральное значение числа три.
Я вздохнул, слушая нудный, менторский тон Нойзмана.
— Три богатыря, — продолжал он. — Три желания, которые исполняет для Старчи Золотая Рыбка. Три дороги, у которых стоит указательный камень с предостережением для храброго витязя. Везде там фигурирует эта цифра. Символично будет, если я тоже спрошу у тебя трижды. Я люблю символизм. Один раз я уже сделал тебе предложение. Ты ответил отказом. Сегодня я предлагаю тебе сотрудничество второй раз, Летов. И что ты скажешь?
— Нет, — без сомнений, ответил я.
— Это было два. Будет и третий раз. Двенадцатого числа, на собрании, которое устраивает местный горсовет. Представь себе, я тоже на него приглашен. Уверен, и ты там будешь.
— Сомневаюсь, — покачал я головой. — Там нужны мои люди, но не я сам.
— О нет-нет. Ты совершенно точно будешь там. Ты просто не сможешь не прийти. И тогда мы с тобой снова поговорим. Но только мои условия будут уже другими. Гораздо жестче. Не уверен, что они тебе сильно понравятся. Но такова цена твоего упрямства.
— Ты теряешь время зря, Нойзман, — проговорил я. — Я устал. Выматывайся отсюда нахер.
Нойзман вздохнул, вежливо кивнул, а потом ушел.
Спустя день меня отправили долечиваться домой. Рана все еще побаливала, я ощущал слабость, однако до машины добрался без посторонней помощи. Даже сам сел за руль. Вернувшись, естественно, первым делом, я искупался. Марина готовила вкусный ужин: картошку с мясом и овощами. А также она решила сделать пиццу из батона. Запечь ее в духовке.
Не скрою, по домашней еде я соскучился. Но мне нужно было быть с ней аккуратным и не переедать, чтобы не стало плохо. Организм еще некоторое время будет восстанавливаться после ранения.
— Ты долго мылся, — проговорила Марина, ожидая меня за накрытым столом.
— Я не купался две недели, — сказал я иронично.
— Ну… ну да… Прости… — Марина замялась. — Просто я очень соскучилась. Тебя так давно не было. И все это… Все, что произошло…
— Все хорошо, — сел я за стол.
— Да. Теперь, когда ты тут, все хорошо, — вздохнула девушка. — Ой, кстати. У меня кое-что для тебя есть. Дедушка передал. Сейчас.
Марина ушла в соседнюю комнату и тут же вернулась с конвертом в руках.
— Вот, это тебе. — Сказала она с улыбкой.
— Что это?
Я принял конверт.
— Вскрой, — пытаясь сдержать радостный смех, сказала девушка. — Вскрой и узнаешь. Я, вот, уже знаю. Но тебе не скажу!
— Вот как, — хмыкнул я. — Заинтриговала.
Я взял белый, без надписей конверт, оторвал краюшек, вытряс оттуда нечто, напоминающее открытку.
— Открытка к моему второму дню рождения? — Улыбнулся я.
— Читай-читай, — нетерпеливо проговорила Марина.
Вздохнув, я раскрыл картонку и вчитался в содержимое.
— Приглашение на завтрашнее собрание в горсовете, — проговорил я. — И на вечер в Грааль.
— Да! — Марина радостно пискнула. — Я тоже туда пойду. Правда, на собрании будет настоящая скукотища. Но потом же еще ужин в ресторане! А я так давно не бывала в ресторанах!
— У твоего дедушки ресторан, — улыбнулся я. — Ты можешь ходить туда когда угодно.
— Но тут же такой повод! Я даже платье уже купила. Хочешь, покажу?
— Конечно, хочу.
Девушка выскочила из-за стола и унеслась в спальню. Вздохнув, я придвинул к себе тарелку картошки с мясом. Порция была маловата, но оно и понятно. Переедать сейчас мне никак нельзя. Я набрал картошки, подхватив самый большой кусок мяса, который смог найти, подул и отправил полную ложку в рот. На миг мне показалось, что такой вкусной
