Он поднял глаза на ее лицо.
– Что-нибудь случилось? Вам нужна помощь?
– Все в порядке, кроме, пожалуй, Баджера, – никак не могу привыкнуть к его соседству.
– Значит, решили мне его вернуть?
– Ни в коем случае. Я души в нем не чаю. – Кейт наклонилась и легко потрепала щенка по загривку. – Только как бы сделать, чтобы он не грыз вещи?
– Никак. Он для того и рожден – поймать небольшого зверька и разодрать.
– О! Так он дикарь?
Вместо ответа Торн вытащил из кармана пригоршню обрезков кроличьих шкурок, сунул один щенку, остальные передал Кейт.
– Давайте ему по одной штуке – этого хватит по меньшей мере на несколько дней.
– Когда эти закончатся, где можно купить еще?
– Понятия не имею. Я их не покупал.
Он представил, с каким отвращением она взглянула бы на эти обрезки, если бы знала, откуда они взялись, однако пока Кейт смотрела на него все так же – ласково, с улыбкой, как на щенка.
– Вы приготовили это заранее? Должно быть, Салли была права: вы высоко цените эту собаку.
– Салли?
Она сунула шкурки в карман.
– Да, Салли Брайт.
– Салли Брайт много чего говорит. Что на сей раз?
– Ну, что вы заказывали этого щенка заводчику, чтобы получить потомство от собаки самой лучшей охотничьей породы, а еще – что такие щенки очень дорогие. Капрал Торн, если все это правда, то я верну его вам. Главное – чтобы о нем заботились.
Ну вот опять!
– Собака – моя, и я подарил ее вам. Вот все, что я могу сказать.
– Не понимаю, что ужасного в том, чтобы признаться, что испытываешь нежность к этому созданию? Я учительница музыки, как вы знаете, а музыка – это просто другой язык. Чтобы произнести незнакомую фразу, нужно много тренироваться. Попробуйте сказать: «Я люблю этого щенка».
Он не произнес ни слова.
– Устрашающая мрачность! Вы, наверное, провели много времени перед зеркалом, чтобы выработать этот взгляд? Готова поспорить, что это так.
– Будьте умницей и притормозите.
– К сожалению, не могу. Я пришла поговорить один на один, потому что нам нужно кое-что прояснить. Уже вся деревня говорит о нашей помолвке. Все спрашивают меня, как это так получилось, и я не знаю, что сказать. Мужчины ведь, наверное, тоже вас спрашивают, и что вы отвечаете?
Торн пожал плечами.
– Ничего.
– Ну конечно! Как я могла забыть? Никто даже не рассчитывает на то, что вы заговорите. Вы ведь у нас капрал Молчаливый. Но существует большая разница между вами и…
Ее прервал крик, донесшийся с наружной стороны стены.
– Товьсь! Три… Два…
Раздался хлопок, потом что-то вжикнуло, засвистело, и через две секунды все услышали шлепок.
– Надо добавить песок на противовес! – крикнул сэр Льюис мужчинам. – У нас почти получилось.
– У женщин все по-другому, – продолжила мисс Тейлор развивать свою мысль. – Им важна любая мелочь: как посмотрел, что сказал, чего не сказал, но передал жестом, – словом, все. Я не умею лгать, поэтому предпочитаю придерживаться правды. Мы объявили о помолвке вчера. Впервые поцеловались по дороге из Гастингса. У нас…
Он жестом остановил ее.
– Подождите. Вы и людям про поцелуй рассказывали?
Кейт вспыхнула.
– Вообще-то нет, пока. Но думаю, что должна. Они очень недоверчивы. Никто не верит в то, что у нас были ухаживания. – Ее взгляд уперся в дерн под ногами. – О, как это все ужасно! Не надо было соглашаться на это.
– Если для вас это так мучительно, разорвите помолвку.
Кейт изумленно воззрилась на него.
– Я не могу: меня сочтут ветреной или даже корыстной. Что это за женщина, которая вечером объявляет о своей помолвке, а на следующий день бросает суженого только потому, что изменились обстоятельства?
– Многие именно так бы и поступили.
– Ну, я к таковым не отношусь.
Торн прекрасно это знал.
– Грамерси действительно могут оказаться моими родственниками, – продолжила Кейт. – Мне хочется, чтобы они узнали меня получше и полюбили такую, какая я на самом деле. Я не из тех, кто выходит замуж ради выгоды. Пока мы будем лгать, пусть и по мелочам, я буду чувствовать себя отвратительно.
Торн нахмурился: она что, хочет, чтобы он вел себя как пылкий влюбленный? Он запретил себе такое поведение с ней и не знал, как изменить ситуацию.
Торн уже открыл было рот, чтобы ответить, но тут из-за стены снова донесся вопль:
– Товьсь!
А потом отсчет – три, два…
Катапульта опять выстрелила. На этот раз, после нескольких секунд тишины, Торн услышал отдаленный всплеск воды.
– Уже лучше! – вслед за этим раздался голос сэра Льюиса. – Усилие достаточное, а вот направление не рассчитали. Мне нужно отладить механизм.
Торн заговорил, когда голоса стрелков умолкли.
– Давайте решим, о чем станем рассказывать.
– Во-первых, какие у нас планы после свадьбы. Предположительно, вы собираетесь отправиться в Америку.
– Я действительно собираюсь в Америку. Так что, предположительно, вы едете со мной.
– Мы поедем в Нью-Йорк? В Бостон?
– В Филадельфию, но только чтобы собрать припасы. У меня есть план – получить участок земли в Индиане.
– В Индиане? – Она поморщилась. – «Индиана» звучит как-то… примитивно.
Из того места, где они стояли, в просветах между развалинами Торн мог видеть сверкающую аквамариновую поверхность бухты и ширь пролива за ней. Судя по всему, перспектива открытых пространств не так привлекала Кейт, как его. Он уже давно запланировал получить собственный надел и прикипел к этой идее настолько, что временами представлял, как копается в земле и комья рассыпаются у него в руках. Это будет богатая земля, пригодная и для пахоты, и для охоты, и для строительства. Она даст ему истинную свободу и возможность самому строить жизнь.
– А где мы будем жить? – продолжила выстраивать легенду Кейт.
– Я построю дом.
– А что будет с моей музыкой? Я не смогу ее бросить: это все знают, – так что придется придумать что-нибудь правдоподобное.
– Я так понимаю, пианино у вас есть. – Он пока не представлял, каким образом инструмент можно перевезти в глубь лесов, но транспортировка – дело десятое.
– А ученики?
Торн нетерпеливо отмахнулся:
– Появятся дети, в конце концов.
– Я преподавала дочерям герцогов и лордов, а теперь что, буду учить соседских?
– Нет, я имел в виду наших – наших детей.
Ее брови полезли на лоб, и прошло довольно много времени, прежде чем она обрела дар речи.
Он не стал извиняться за намек.
– Теперь поговорим обо мне. Все знают, что я ни одной женщине не сделал бы предложение, если бы частью договора не была постель.
Щеки у нее стали пунцовыми, а Торну вдруг предстала живая, яркая картина, как они лежат вдвоем в свежесрубленной хижине, на набитом соломой матрасе, укрытые стеганым покрывалом. Он зарывается в ее нежное тело, не обращая внимания на холод и вой волков. От аромата ее волос его тянет в сон.
