– Разумеется.
– Меня смущает сумма контракта. Ведь первоначально в смете было прописано двадцать три с половиной миллиона?..
– Верно. Дело в том, что мне дополнительно… Кхм. Одним словом, мне доверили провести реконструкцию Пермских пушечных заводов.
Причина «задумчивости» князя стала окончательно ясна – он попросту откусил больше, чем рассчитывал. Причем лишний кусочек был на диво костлявым и неудобным, и подавиться им было легче легкого – так как в вопросах артиллерии сестрорецкий промышленник разбирался настолько слабо, насколько это было позволительно выпускнику военного пехотного училища. То есть захватить орудие, ну или издали перебить его обслугу он бы определенно смог – но и только.
И что оставалось отставному ротмистру Пограничной стражи? Ну, для начала отложить в памяти имена и фамилии всех тех «добрых» людей в Военном ведомстве, чьими заботами он был вынужден принять на себя повышенные (а вернее, сильно завышенные) обязательства. Глядишь, как–нибудь и удастся при случае отблагодарить за их явно бескорыстную помощь. Затем надеяться на хорошие отношения с одним из профессоров Михайловской артиллерийской академии генерал–лейтенантом Чебышевым, и директором тех самых Пермских пушечных заводов, господином Славяновым. А еще крепко думать – что же именно он может предложить Круппу, за его небольшую дружескую поддержку в данном вопросе. Пока на ум приходили только деньги. ОЧЕНЬ большие деньги – при их наличии старина Фридрих точно проявит все возможное в данном случае понимание.
– Гм!.. Александр Яковлевич, возможно, стоит подумать о продаже части, так сказать, непрофильных активов?
– Все, что можно продать, не принесет и миллиона, притом, что обошлось мне больше чем в полтора. Тем более, что и этот вариант учтен – в качестве самого последнего средства.
Молодой фабрикант улыбнулся и кивнул на стопочку папок, полученных от собеседника:
– Но, учитывая новый Аргентинский контракт и предложения от компаний–судостроителей – кстати, очень своевременные предложения! Я надеюсь, что до такой крайности все же не дойдет.
Тут уже задумался сам посетитель, сомневаясь и поглядывая на дверь (стоит ли приглашать племянника и сына?), и это, разумеется, не осталось незамеченным.
– Есть что–то интересное?
Всего через три минуты уже молодая поросль клана Луневых переглядывалась через стол, определяя – кто первый будет просить денежку на бедность. Выиграл Геннадий Арчибальдович. Быстро отчитавшись по своему основному занятию и мельком упомянув об исключительно удачном приобретении пароходов «Ласточка» и «Стриж» (можно сказать, первенцев будущей речной флотилии Русской аграрной компании), молодой директор осторожно поинтересовался:
– Ваше сиятельство, нас интересует чай?
– В смысле торговли? Нет. И не надо лишнего официоза, Геннадий, я же просил.
– А возможность получить собственные плантации на землях империи?
– Например, где? В Грузии? Покорнейше благодарю, но такого счастья мне и даром не надобно.
– А если они будут рядом с Екатеринодаром?
Аристократ выгнул в удивлении левую бровь и уточнил:
– Кубань? В первый раз слышу, чтобы казаки увлекались биологией и селекцией растений.
Несмотря на неприкрытый скептицизм начальства, Геннадий упорно не желал падать духом:
– Я бы и сам не поверил в такую возможность, если бы один человек не привел очень веские доказательства.
Мужчина с преувеличенной аккуратностью достал и положил перед собой небольшой полотняной мешочек, вроде кисета для махорки. Раскрыл горловину, и высыпал себе на ладонь небольшую горстку чего–то, действительно похожего на подсушенный чайный лист.
– Лично заваривал и снимал пробу, Александр Яковлевич.
Размяв между пальцев скрученные и измятые листочки, затем поводив ими рядом с носом, владелец компании без малейшего интереса поинтересовался:
– И насколько же велика плантация этого человека?
– Дюжина кустов.
Как ни странно, именно этот ответ зажег огонек интереса в глазах работодателя.
– Продолжайте.
– Этот человек всего лишь любитель–одиночка. Действуя на свой страх и риск, и без малейшей поддержки, всего за десять лет он добился поразительнейших результатов – его чайный лист ничем не уступает лучшим заграничным сортам. Если мы окажем небольшую поддержку, поможем грамотными специалистами и предоставим землю, то…
– Благодарю, я услышал достаточно. Сколько?
Молодой Лунев и этот вопрос понял совершенно правильно:
– Тридцать тысяч на покупку участка земли под плантацию, и примерно четыре–пять тысяч в год на селекционную работу. Уверен, результат будет!
Оружейный магнат аккуратно ссыпал листочки обратно, затянул горловину мешочка. Взвесил на ладони, и спокойно уронил – аккурат в ящик своего стола.
– Жду вас через две недели с документами и тем самым человеком – компании интересен этот проект.
Геннадий смиренно принял на свои плечи очередную ношу и ответственность, при этом едва удержавшись от довольной улыбки.
– Виктор, что у вас?
Сын стряпчего в своих привычках явно был похож на отца – хотя бы потому, что одновременно с первыми словами он положил перед собой тоненькую красную папку. А вот говорить так же уверенно и гладко у него пока не получалось – фабрикант минут пять слушал его речь, пока не понял, что ему всего лишь предлагают заняться (ну, то есть дать разрешение) производством гнутой мебели из фанеры.
Александр едва заметно вздохнул, и с некоторым трудом подавил так и рвущуюся на язык фразу. О том, что денег он не печатает! Как оказалось в дальнейшем, на ассигнации никто и не претендовал – в отличие от станков. Которые, между прочим, тоже чего–то стоили! Вздохнув, но на сей раз исключительно про себя, князь, скрипя (фигурально выражаясь, разумеется) зубами, и подлокотниками кресла (а тут уже на самом деле), выдал свой вердикт:
– Утверждаю.
Подумал, кое–что вспомнил, и в очередной, уже невесть какой по счету раз, поразил подчиненных многогранностью своей натуры. Небрежным тоном указав Виктору зайти к нему этим же вечерком – за готовыми эскизами будущей мебели и кое–какими заметками. Можно было бы и пораньше, но пока он доберется до своего подземного хранилища, а в нем до простенького замусоленного блокнота…
Оставшись в одиночестве, и твердом убеждении, что больше никаких гостей не будет (все кто хотел, отметились с утра, и Луневы в этом важном деле как раз были последними), хозяин кабинета встал. Походил по кабинету, разминаясь, затем постоял у окна, любуясь на серую хмарь затяжного ливня, и закончил короткую передышку рядом с напольным сейфом. Погремел ключами, добираясь до содержимого стального «толстяка», прямо на месте раскрыл нужную укладку, что–то вписал, что–то вычеркнул, и еще раз быстро все перечитал – вернее, пересчитал. После чего печально констатировал, обращаясь в никуда:
