— Не может быть и речи об оккупации России американскими войсками, это попросту исключено, — продолжил удивлять командующий Десятой легкой пехотной дивизией. — Американские солдаты покинут русскую землю, как только вы сами сможете поддерживать порядок в своей стране. А до этого наши контингенты останутся для охраны армейских арсеналов, особенно – оружия массового уничтожения, в получении которого заинтересованы слишком многие силы в нашем неспокойном мире. Мы будем оказывать вам всю необходимую поддержку, вплоть до обучения и оснащения вновь создаваемых подразделений охраны правопорядка. Россия была и должна остаться единым государством с сильной властью и действующими законами.
Вадим Захаров чувствовал, как от волнения чаще принялось биться сердце, трепещущее в груди испуганной птицей. Из толпы смутно знакомых друг с другом людей те, кто собрался в Кремле, отозвавшись на приглашение американцев, становились коллективом, единым целым. И, возможно, общими усилиями им удастся удержать страну от падения в хаос.
— Что же, будем работать, Вадим Георгиевич? — Ринат Сейфуллин, словно читая мысли Захарова, взглянул на бывшего главу "Росэнергии". — Кажется, дел немало!
Страхи оказались напрасны, американцы не собирались порабощать русский народ, им не нужна была территория – у самих земли хватало, а Сибирь едва ли лучше той же Аляски. Война, длившаяся лишь несколько дней, стремительная и жестокая, унесла немало жизней, но тем, кто уцелел, предстояло сделать многое. Хотя бы для того, чтобы эта война осталась в истории, никогда не повторяясь.
Архангельская область 5 октября
Приказ на вылет поступил, как это обычно бывает, неожиданно, вызвав изрядную сумятицу. Офицеры истерично орали приказы, пилоты опрометью бежали к своим вертолетам, возле которых суетливо возились техники, готовившие винтокрылые машины к очередному полету. И все же этого приказа ждали, а потому прошло лишь несколько десятков минут, и бойцы сержанта Салливана во главе со своим командиром уже выпрыгивали из "Хаммеров", доставивших десантников прямо на летное поле.
— Отделение, смирно! — Джеймс Салливан свирепо рявкнул, заглушив рокот автомобильного мотора и вой турбин готовившихся к взлету геликоптеров. — Внимание! Проверить оружие и снаряжение! Три минуты до вылета!
Бойцы принялись деловито осматривать амуницию, проверяя, надежно ли застегнуты ремни, удобно ли сидит амуниция. Десантники оставались десантниками всегда, и всегда были готовы к бою. На бетонном квадрате взлетной площадки их уже ждал вертолет UH-60A "Блэкхок", призывно распахнувшие створки бортовых люков, а рядом раскручивал лопасти ударный АН-64D "Апач Лонгбоу", настоящий "летающий танк", защищенный прочной броней, несущий под короткими плоскостями крыльев целый арсенал ракет – управляемых и неуправляемых. С таким сопровождением было бы глупо опасаться чего-либо.
— Парни, внимание, — произнес сержант, и на него тотчас уставились из-под срезов легких кевларовых касок восемь пар глаз. — Для нас нашлось настоящее дело! Русские террористы атаковали нефтепровод в нашей зоне ответственности. Охрана нефтепровода вступила с ними в бой и в итоге потеряла вертолет, возможно, вместе с экипажем. Сами террористы скрылись. Сейчас их ищут при помощи спутников и "Предейторов", и мы отыщем ублюдков. Нам приказано обнаружить и захватить террористов, если они будут сопротивляться – уничтожить их!
Джеймс Салливан чувствовал легкое возбуждение, возможно – волнение. Впервые за последние несколько месяцев ему и его отделению, как и еще нескольким сотням бойцов Сто первой воздушно-штурмовой дивизии, предстоял настоящий бой. Как и тогда, перед самой высадкой в Грозном, сержант чувствовал, как сохнет в горле, а тело начинает колотить легкая дрожь – это зашкаливал уровень адреналина в крови. Салливан знал, что это пройдет, как прошло и прежде, стоило только ему ступить на твердую землю, сделав первый выстрел по противнику.
— Нам предстоит иметь дело с опасными сукиными детьми! У каждого из них боевого опыта хватит на всех вас, вместе взятых. Эти люди – бывшие офицеры и солдаты российской армии, за их плечами настоящие боевые операции. Они умеют воевать и готовы воевать, они мечтают удить хотя бы одного из нас, хотя бы одного американца, и у них есть все, чтоб сделать это. Вертолет нефтяной компании был сбит управляемой ракетой "земля-воздух". Вероятно, этим арсенал террористов не исчерпывается. У них есть снайперское оружие, гранатометы, и всем этим они умеют пользоваться в совершенстве. Нас ждет схватка с решительным и хорошо подготовленным противником, который уверен, что сражается с оккупантами за свободу своей страны. И ради своей идеи эти люди готовы убивать – и умирать!
Сержанта слушали со всем возможным вниманием, а Салливан физически ощущал волнение, исходившее от бойцов. Ту ночь в Грозном пережили не все, но и из тех, кто уцелел в аду ночного боя с озверевшими русскими, не каждый смог остаться в строю. Взвод пополнили, отдав под начала Джеймса Салливана пятерых юнцов, только вышедших из учебного центра, и послали сюда, едва ли не на самый Полярный круг. Сперва казалось, что война закончилась – никто не пытался изгнать агрессоров, в несколько суток сокрушивших оборону могучей страны. И вот только стоило расслабиться, поверить, что враг окончательно подавлен их боевой мощью, как началось, да так, что скоро ни с каким Ираком или Афганистаном будет не сравнить.
— Я не хочу оставлять в чертовом русском лесу своих бойцов, и потому требую от вас предельной внимательности. Против вас будут сражаться профессионалы. Они хотят убить вас, всех нас, убить любой ценой, и они неплохо умеют делать это, но я хочу, чтобы вы все остались живы!
Джеймс Салливан по очереди заглянул в глаза каждому из своих бойцов. Мальчишки, свято верящие в то, что они здесь – ради блага всех людей, и тех русских, с которыми вскоре предстоит стрелять друг в друга. И как же тяжело будет терять этих парней в первом же бою, едва успев узнать их поближе, потратив столько времени и сил на то, чтобы передать каждому хотя бы частичку собственного опыта.
— Покажите все, на что вы способны, прикончите ублюдков, и вместе вернемся обратно!
— Есть, сэр! — гаркнули разом восемь глоток, так что у сержанта Салливана заложило уши. — Так точно, сэр!
Их глаза светились азартом, никто не боялся предстоящего боя – настоящий солдат желает схватки, стремится к ней, чтобы в очередной раз восторжествовать над врагом. А в Сто первой служили лучшие из лучших, прирожденные бойцы.
