— Капитан?! Ты чего, заболел?
— Отнюдь, господин начальник. Дело срочное и не терпит отлагательств, — ответил следователь.
— Ну, давай, вещай! — Жеглов закрутил ус, садясь на свое место.
Виктор встал и начал доклад.
— Мой маньяк пошел на контакт, — густые, как у филина, брови генерала поползли наверх. — Он назначил мне встречу. Сегодня, на презентации новой книги Клязьминской, — капитан вытащил листок из кармана куртки и потряс им в воздухе. — Он прислал мне письмо.
— Каков наглец! — ударил ладонями по столу Глеб Егорович, заставив всех вздрогнуть. — Всякая шваль будет нам стрелки забивать! Хм, давай дальше.
Виктор сглотнул и продолжил.
— Мне нужно сто человек, чтобы окружить книжный магазин, и всех снабдить радиостанциями.
Жеглов расстегнул форменный китель, звякнув медалями и орденами, и откинулся на спинку стула.
— Сто? Двести! Да, чего уж там — двести! Проси сразу пятьсот! Ты охренел, Воронцов? Где я тебе рожу сто человек?! У меня нет и десяти свободных людей, все заняты, охраняют стадион. Сегодня играют «Спартак» с «Зенитом». Этих-то, боюсь, не хватит. Могу отрядить одного постового со свистком. Вот… От сердца отрываю, Императором клянусь! — и генерал посмотрел на портрет Сюзерена, висящий над головой.
Капитан про себя выругался, плюнул и опять выругался.
«Как будто это мне одному надо! Пусть хоть всех перережут, вы не пошевелитесь. Вам лишь бы бухгалтера не тронули».
А вслух сказал.
— И на том спасибо, Глеб Егорович. Разрешите идти?
— Иди, Витя. И помни — отечество надеется на тебя! — генерал махнул рукой в сторону двери.
Сыскарь резко кивнул головой, ударил каблуками и покинул кабинет начальника.
Бульвар Невинно убиенных. Магазин «Буквожуй». 12 часов 00 минут.Все книголюбы столицы и прочие ценители высокохудожественной и интеллектуальной прозы собрались в холле для презентации. Посередине стоял большой круглый стол, заставленный книгами, за которым сидела виновница торжества, одетая в белое платье времен императрицы Екатерины. Люди напирали со всех сторон и тянулись к Клязьминской, потрясая томами, надеясь, что автор подпишет им свой роман. Широко улыбаясь, писательница скрипела гусиным пером, принимая похвалы. За ее спиной красовался рекламный плакат:
«Новый детективный триллер „Фекла Покабатько и насильник диких пчел“».
Книги, вышедшие из-под пера дивы, расходились миллионными тиражами, которые сметали с полок отчаянные домохозяйки. Леса не успевали пополнять себя новыми гектарами саженцев, которые уходили на производство бумаги для этих шедевров. И многие читатели были уверены, что деревья погибли не зря.
Воронцов в это время инструктировал двух констеблей, одетых в штатское: одного своего подчиненного — верного помощника Макса, и второго, «подаренного» Жегловым.
— Смотрите внимательно. Мы не знаем, как выглядит подозреваемый.
Вероятнее всего, он будет одет так же, как и во время прошлых своих нападений, а именно — в длинный плащ с капюшоном. Я и вы, молодой человек, остаемся здесь, — сказал Виктор «подаренному». — Ты, Максимка, караулишь на улице и следишь за входом.
Капитан смешался с толпой и стал осматриваться. Он заприметил на втором этаже Зотова и, незаметно для всех, махнул журналисту рукой. Тот кивнул.
Сыскарь посмотрел на часы. Прошло десять минут. Еще через пять он заметил тень, которая пробиралась через толпу. У Виктора отвисла челюсть. Некто, одетый в темно-коричневый плащ, двигался в сторону Клязьменской.
«Каков наглец!».
— Вот он! — услышал окрик следователь и обернулся. С другой стороны двигался точно такой же субъект.
— Здесь! — чей-то голос заставил Воронцова развернуться обратно.
«Еще один?!» — недоумевал работник сыска.
А уже через секунду весь первый этаж наполнился людьми в темнокоричневых плащах. Такого Виктор не ожидал.
«Их тут, наверное, как тараканов, целая сотня! Эх, Глеб Егорович, скупердяй ты старый!»
Воронцов не знал, куда смотреть. И тут воздух, насыщенный запахом свежей полиграфии, прорезал истошный крик. На мгновение наступила тишина, а затем крик повторился вновь. Виктор рванул через толпу, изо всех сил работая локтями и матерясь, на чем свет стоит.
— Разойдись! Имперский сыск! В сторону, сукины дети, в сторону!
Картина, которую увидел капитан, заставила схватиться его за голову. За столом сидела «звезда» отечественной литературы, бледная, как сама смерть, заливая свои книги и платье кровью, что фонтаном била из того места, где еще секунду назад росла ее правая рука. Преступник отсек конечность по самое не балуйся. Одно мгновение и заорали все вокруг. Не теряя времени, Воронцов запрыгнул на стол, скинув свеженапечатанные тома на мраморный пол, и осмотрелся. Вокруг столько темно-коричневых плащей!
«Который из них?! Надо что-то делать!»
— Всем лежать! — крикнул Виктор, выхватил верный «Маузер» и дважды выстрелил вверх.
Пули пробили стеклянный потолок торгового центра, и осколки сверкающим дождем со звоном посыпались на людей.
— Срочно вызывайте скорую помощь! — капитан водил пистолетом по сторонам, глядя, как посетители робко опускаются на пол.
«Ну почему они такие тупые?! Сказано же — лежать. Ничего не бояться, идиоты!».
И тут он заметил, что один «плащ» отчаянно пробирается к выходу, игнорируя команду «лежать».
— Стоять! — заорал капитан.
Убегающий вытянул руку, в которой сжимал полиэтиленовый пакет, и показал сыщику средний палец. Воронцов, не целясь, выстрелил убегавшему в спину, но промахнулся. Пуля срикошетила от книжного стеллажа и пробила бутыль кулера.
Тонкая струйка воды потекла на пол. Второй выстрел мог бы оказаться точным и свалить убегавшего замертво, но тот прикрылся новым переизданием трилогии Толкина, которую схватил с полки, и, тем самым, спас себе жизнь. Пуля застряла между страниц. Промедли он хоть мгновение, его мозги разлетелись бы по всему магазину.
— Стой, сука! — Виктор подался вперед, но, поскользнувшись на крови, свалился со стола, за которым белугой продолжала выть Клязьменская.
Вскочив на ноги, он побежал за человеком в плаще, наступая на лежащих и дрожащих от страха посетителей. Воронцов видел, что преступник направился к выходу. Их разделяли всего около полусотни метров.
— Констебль! Констебль, мать твою! — крикнул капитан. — Черт!
Один из помощников сыскаря был намертво зажат посетителями, еще не успевшими упасть. Помощи ждать неоткуда. Следователь выбежал из зала и осмотрелся.
«Наверняка, на улицу выбежал. Там Макс, должен заметить».
Воронцов проскочил через входные двери, сбив зазевавшегося посетителя торгового центра, и оказался под безоблачным небом столицы. Влево уходили бессчетные магазинчики, справа глухой переулок, дальше — перекресток с оживленным движением.
«Где этот чертов констебль?!»
Воронцов рванул в подворотню.
На асфальте валялась опрокинутая тележка и россыпь мороженого всех сортов.
Тут же, охая и ахая, ползал Дед Мороз, пытаясь собрать свой товар. Возле стены валялся скомканный тряпичный плащ.
— Где он?! — заорал Виктор, рывком подняв мороженщика на ноги.
— Убежал туда, — старик махнул за спину. — Бросил мне плащ в лицо, перевернул тележку и убежал.
Краем глаза сыскарь увидел послание, что оставил беглец на прощание: кровавый смайлик на стене.
«Вот сука!».
Капитан пронесся по переулку со скоростью «Сапсана» и выскочил на оживленный проспект. Преступника и след простыл. Он затерялся в потоке людей. А, может, прыгнул в такси или трамвай. Да и метро рядом. Ищи ветра в поле. Воронцов убрал «Маузер» в кобуру и схватился за голову. Шум улицы волной захлестнул следователя. Неизвестный ушел из-под самого носа! Опять тупик. Обмануло предчувствие!
Там же. 13 часов 00 минут.Место преступления огородили традиционной красной лентой. Перед входом в торговый центр выстроились полицейские машины, сверкая проблесковыми маячками. На тротуаре выстроились десятки тележурналистов, которых не пускали внутрь. Они вели прямой репортаж с места событий, сочиняя на ходу.
Пострадавшую увезли на карете скорой помощи, и Виктор занял ее место за столом. Его уже протерли от крови, и следователь разложил на нем бумагу, куда записывал показания всех, кто хоть что-то видел. Таких оказалось немного.
Первым делом капитан допросил обладателей коричневых плащей. Все они в один голос отвечали, что пришли принять участие во флешмобе. Акция была запланирована строго на 12 часов 15 минут. Сыскарь понял, что двигаться и дальше в этом направлении не имело смысла. Другие свидетели тоже мало чем помогли. Лица, напавшего на диву детективного жанра, никто не рассмотрел. На видео, в момент преступления, маньяк не попал. Только сам Воронцов, палящий из «Маузера». Во всей этой истории повезло только издательству. Книги Клязьмнской тут же смели с полок. Экземпляры, перепачканные ее кровью, ушли втридорога. Оставалась надежда только на то, что сама писательница разглядела нападавшего. Но сейчас она, должно быть, пребывает в шоке и валяется под капельницей на больничной койке, завернутая в одеяло.
