– Интересно, интересно. Ну а ты?
– Зарядил наглецу в «солнышко», велел убираться, пока уши не обрезал. Тот ушёл. Всё.
– Интересно, интересно. К нам поступила другая информация.
– Товарищ капитан, вы на показания Коляна не ориентируйтесь, он сразу за ограду сквозанул и слышать ничего, о чём мы с этим самым Директором разговаривали, никак не мог.
– А Владимир Лукич с просьбой сделать печать когда обращался?
– Да не обращался он с такой просьбой. Тоже нашли афериста – Лукича! Да он в столовой каждую копейку отсчитывал, чтоб на водку не тратиться – самогонку гнал, теперь уже можно сказать…
Дальнейшие расспросы капитана крутились вокруг факта появления художника золотые руки Протасова в городе Ачинске. Ведь в Красноярск ехал первоначально, так же? Почему решил сменить конечную точку маршрута? А что с семьёй, не думает жену с детьми перевозить с Брянщины? А на кой с бухгалтершей Мариной спутался, город то маленький, всё известно вмиг, вон и конфликт с хозяйкой оттого приключился.
Отвечал, придерживаясь легенды, поведанной покойному Лукичу ещё в поезде. Похоже, Гусаров много кому в Ачинске рассказал о знакомстве с брянским живописцем, и это здорово. Факт оставления жены постылой и неродного ребёнка капитан никак не откомментировал, пристыдить не пытался. Интересовало Коломенского откуда скромный совхозный клерк так наловчился драться.
– Не дрался я, ткнул в солнечное сплетение и всё.
– Ладно гнать. Пастушенко немного до мастера спорта по самбо не дотянул, лось здоровенный, два тебя. А в совхозе брянском кто рукопашному бою учил?
– Дядька и учил по молодости. Он в войну в партизанском отряде разведкой командовал. А потом уже я его упражнения выполнял. Не смотри что худой, давай на руках поборемся.
Уложив капитана в армрестлинге по три раза и правой и левой, далее показал класс, отжавшись полста раз на пальцах – начал на шести, закончил на четырёх (больших и указательных)…
– Вот и весь фокус. Пал Владимирыч. Ежедневная тренировка и никакого волшебства.
– А бутылка?
– Какая бутылка?
– Которую в руках раздавил.
– Так и думал, что Колян в органы барабанит. Бутылка с трешиной была, под столом валялась. Там удачно получилось, эти вахлаки поддатые трещину- не заметили и испугались.
– Складно выходит, художник. Скажи, а бороду зачем отращиваешь, мода нынче такая?
– Товарищ капитан, за шпиона что ли держишь?
– Не люблю непонятного, – видно было, что упоминание о шпионстве попало если и не в яблочко, но где-то очень близко, – молодой мужик, а словно в кержаки решил записаться.
– Эх, Пал Владимирыч. И борода и берет и очки вот, посмотри, они с простым стеклом, без диоптрий, это всё для блезиру. Надо соответствовать высокому званию советского художника. Очки, берет, бородка – образ, имидж. Понимаешь? Дуры местные куда с большей охотой отдадут четвертной бородатому очкарику в берете, нежели чем Витя Протасов станет их рисовать, обряженный в кирзачи и телогрейку. На качестве рисунка не отразится никак, а клиенты по внешнему виду решат, – плохой художник и рисунок его говно говённое. Знаешь же как народ наш падок до необычного, всё загранице подражать пытается…
– Теперь понятно. Есть разговор серьёзный. Пойдём, курнём, а то хозяйка возвращается.
Зашли в баню, капитан приоткрыл входную дверь, жадно закурил. Присели на низенькую скамеечку, аккурат над выпотрошенным тайником Лукича поставленную.
– Давно хочу Директора оформить, но никак не даётся гад, скользкий, умный. И тут такая удача – сам выходит с просьбой печать изготовить.
– Э, товарищ капитан, я в ваши игры не играю. Мне звезду майорскую на погон не светит получить. А финку в бок запросто. Да и судя по всему, пришла пора манатки собирать и двигать дальше на восток, прочь от земли чулымской.
– Не буксуй, Светлана покричит да простит. Сам тоже хорош – с семейной женщиной, главным бухгалтером спутался.
– Какое там. Скажу, но чтоб никому более.
– Могила!
– Она сама меня считай, изнасиловала. Как пошли за водкой на поминках Лукича в гараж, только дверь открыли – набросилась. Какой мужик устоит?!
– М-да, ситуация.
– А я о чём. Уезжать надо из Ачинска и чем скорее тем лучше.
– Не спеши, я со Светланой переговорю. Хочешь, прямо сейчас оформлю подписку о невыезде?
– Чего?
– Того! Светка и не поймёт ни черта, а съехать с её адреса по закону не сможешь, а она женщина – закон чтит!
– Ну и махинатор ты, Павел Владимирович!
– Безобидная шутка, ради скрепления семьи, ячейки общества.
– С первой семьёй не разобрался, куда второй хомут навешиваешь, капитан. И в банду идти принуждаешь. С урками лучше не связываться. Нет, не впишусь в твои комбинации.
– Как знаешь, – видно было как сильно участковый расстроился, но в ментовские схемы влезать себе дороже, – если что заходи, опорный пункт на Транзитной 16.
– Хорошо, забегу по пути как-нибудь…
– Давай со Светланой переговорю.
– Сам разберусь. Не мальчик маленький.
И разобрался, опыт многовековой и десятки тысяч книг прочитанных (в перерывах между работами на астероидах или при перелётах Великий Разум чтение поощрял, лежишь в капсуле и будто с экрана читаешь «заказанное» произведение) помогли утихомирить обиженную в лучших чувствах женщину.
Взял в углу пылящуюся гитару, настроил и врезал хит молодости своей:
Где-то далеко летят поезда.
Самолёты сбиваются с пути.
Если он уйдёт – это навсегда,
Так что просто не дай ему уйти…
– Вит-я-я-я-я, не уходи-и-и-и-и-и! – Светка изо всех сил невеликих обхватила ноги коварного изменщика, не давая подняться с дивана.
Эх, девчонка-девчоночка, что ж ты видела то, к своим 25 годам? Старших слушалась, училась прилежно, затем работа-дом и полгода «семейного опыта» с тунеядцем-алкоголиком. Разве трудно тебя просчитать?
– Глупенькая, да что ты. Ну, вставай. Вставай. С тобой я, с тобой. Не плачь. Давай вина выпьем. При свечах. Романтическое примирение устроим.
Светка радостно пискнула и побежала на кухню. Через долю секунды вскрикнула и загремели зазвенели чашки-плошки-поварёшки а потом звучно шмякнулась и хозяйка, наверняка на картофелине неубранной поскользнулась.
– Ой-й-й-й-й! Мамочки-и-и-и-и-и!!!
Влетел на кухню – Светка с разбитой головой пытается встать, похоже, падая умудрилась затылок рассадить о кочергу и зольный совок.
Нет, не всё так печально, голова цела, а вот лицо…
Располосовала моя красавица правую щёку об острый край совка злосчастного, кровиша хлещет. Не смертельно, глаза целы, но для женщины в захолустном сибирском городке – трагично. Косметических хирургов в СССР сейчас раз-два и обчёлся.
Господи, помоги! Ну почему я, сам себя могу трансформировать и так и эдак, хоть в Лёню Брежнева перевоплотиться и заменить генсека (обдумываю такую идею как вариант влияния на реальность) а девчонке помочь – ну никак! Не думая, не рассуждая, «на автомате» отнял Светкину руку от раны, приложил свою ладонь и представил что мы одно целое…
В голове словно счётчик Гейгера защёлкал, ладонь стала ледяной…
Господи! Твоя воля!
Неужели?!
Неужели получилось???!!!
Так и есть – рана затянулась, словно не было. Соображай Саня, соображай! Что же выходит, – я не на втором уровне регенерации, а на третьем?! Положил Светлане руку на затылок, «усыпил», женщина тут же обмякла…
Думай, Саня, думай. Итак, я на эмоциях обращаюсь к Господу то есть, согласно прошивке сознания к Великому Разуму и прошу стать единым целым с другим человеком для трансформаций в его организме. И у меня получается!
Уже осознанную «пробу пера» провёл, залечивая раны на голове и лбу сожительницы. Как не бывало! Ладонь, место контакта ледяная, в голове «потрескивает». На внутреннем бедре Светланы небольшая родинка, которой девушка стесняется. А ну-ка попробуем!
