вышел в авторитете.
Мы чокнулись.
— Слышали мы про тебя, — покивал Штырь, сразу засадив в себя полкружки махом. — Сидел ровно, был смотрящим за карантином на зоне. Уже, считай, в авторитете! Вторая ходка, не хухры-мухры.
— Ну, чтобы третьей не было, — поднял уже тост я. Мы опять чокнулись, разобрали сухарики с блюдца. Мнда… Не так я себе представлял проставу.
— О, Китаец! — обрадовался Копченый, заметив зашедшего в бар Пака. — Мы тут!
Гриша помахал ему, а Димас протиснулся к нашему столику. Пожал руки, начал отряхиваться от снега.
— Хули ты делаешь⁈ Попутал, чурка нерусская?
На лысого здоровяка с золотой цепью попало немного снега, и он резко вскочил, толкнув Димона. Тот толкнул его в ответ, он такого никогда не спускал. Назревала драка. Рядом встал товарищ лысого — щуплый мужичок с крысиным лицом и медного цвета волосами. Поднялись и мы. Двое против пятерых? Не, не потянут. Разве что кто-то из посетителей впишется.
— Какие-то проблемы? — надвинулся на них Штырь. — Нет! Ну ща будут!
Он достал из кармана четки на стальных гайках и начал крутить их в руке. Натуральный кистень. Причем ничего незаконного, пока по голове им не бьешь. Ведь в нашей законопослушной стране любой ребенок знает, что даже мамина скалка, примененная не по назначению, в глазах милиции превращается в холодное оружие дробящего действия. Лысый и крысомордый, видимо, знали это тоже, а потому слегка поскучнели, сразу растеряв весь боевой задор.
— Братва! Все ровно! По пиву за наш счет, — я не стал обострять, достал деньги из кармана и помахал бармену. Налей, мол, им, я оплачу.
Лысый помялся, зло посверкал поросячьими глазками, но потом все-таки опустился за стол. Мы тоже решили не портить вечер и подвинулись, чтобы Китаец мог сесть. Подняли еще раз тост за меня, добив взятое пиво. Копченый ушел за новой порцией, а у нас начался обычный мужской треп ни о чем. Сначала обсудили политику. Тем было всего две: «Мишка Меченый просрал страну» и «Ельцин молодец, он всех спасет». А потом обсудили резко подорожавшую водку. Вспомнили табачные бунты прошлого года. Шли слухи, что будут закрывать фабрики, которые производят сигареты.
— Иностранные, пиздец, сколько стоят, — вздохнул Карась. — Откуда бабки брать?
— Есть одна тема, — тихо начал я, когда парни дошли до кондиции. Посетители вокруг уже сменились. Лысый с крысомордым, выпив дармовое пиво, уже ушли, а рядом засела какая-то шумная компания, которой все вокруг были до фени.
— За Вахидова слышали? — спросил я, забирая последний сухарик с блюдца.
— Не советую, — остро глянул на меня Штырь. — От всей души не советую. Закопают тебя, дружище.
— Давай без лирики, — поморщился я. — Ты забыл, где я провел последние годы? Я там насовсем бояться разучился.
— Ты знаешь, сколько у него в бригаде человек? — хмыкнул Карась. — И заметь. Все со стволами!
— А ты точно в Афгане служил? — подколол я товарища. — Не в полковом оркестре?
— Кто такой этот Вахидов? — спросил Пак, отхлебывая пиво из своей кружки. — Я вот о таком даже не слышал.
— Кооператор он, — Вовка оглянулся по сторонам и вытер пену с подбородка. — Самый богатый из всех. Рынок под ним. Фрукты, цветы, ларьки — все точки его. Говорят, вахидовские люди начинают торговцев душить и с мест сгонять. Он сюда чуть не весь свой аул перетянул. Родня у него злая и резкая, как понос. Ходят с ножами, пушками, и только толпой.
— А братва куда смотрит? — удивился я.
— Да он платит вроде кому надо, — Штырь, не стесняясь, сплюнул прямо на пол. — И с ментами дружит. С Барановым из горотдела в десны целуются.
— Баранов, — кивнул я. — Как же, помню такого. Очень хорошо помню.
Тот самый, кто меня отправил на первую ходку. Майор рано понял, как надо вести сейчас дела, и сразу начал крышевать молодой российский бизнес. В прошлой моей жизни он дорос до немалого чина в главке, а пока возглавляет горотдел милиции. Фантастическая сволочь. Но сволочь очень неглупая и опасная. Нельзя его недооценивать.
— Тема есть, братва, — я еще больше понизил голос, внимательно посмотрел на парней. — Денег поднять можно. Много денег. И я примерно знаю, как это сделать.
— Ты в прошлый раз тоже так говорил, — криво усмехнулся Карась. — И сел.
— Сейчас все не так, — покачал я головой. — Собери мне все, что знаешь про этого кооператора. Если боишься, я один пойду.
— Там и собирать нечего, — пожал могучими плечами товарищ. — Я же по вечерам на рынке грузчиком подрабатываю. Я всю эту кухню насквозь знаю. Только, Серый, я с тобой пойду. Ты же, башка непутевая, опять заедешь на кичу без меня. Да и жизнь эта блядская у меня в печенках сидит. Одну картошку жру с материными закрутками. Джинсы до дыр протер, а новые купить не на что. Не могу так больше…
Я посмотрел на Копченого. Тот кивнул, не раздумывая.
— Тоже в деле. Если есть наколка какая верная, чтобы застать его со спущенными штанами и без бригады рядом…
— Вахидов в контрах с Хмурым, — задумался вслух Штырь, разглядывая пустую кружку — Уже было две стрелки. Последняя со стрельбой.
— Убили кого? — Китаец повернулся к Пахому.
— Не. Из-за тачек пошмаляли и разъехались. Даже не ранили никого. Детский сад.
— Я не подписываюсь, — замотал головой Китаец. — Вы что, пацаны, с ума посходили? Да вас же перебьют, как детей!
— Отлучусь кое-куда, — сказал я и поднялся из-за стола. Жаль, что Пак сливается. Характер у него стальной, такой ни в ментовке, ни в пресс-хате не расколется.
Все в этой жизни меняется, кроме одного. По туалету всегда можно судить о крутизне кабака. Судя по этому признаку, мы сегодня украсили собой заведение, которое с гордостью носило бы минус три звезды Мишлен. Интересно, у них тут хоть уборщица есть? Я вымыл руки и взялся за ручку через карман куртки. Бр-р!
— Братан! — я подошел к стойке и положил рубль. — Дай позвонить, а?
— Звони, — мордатый бармен равнодушно смахнул рубль ладонью и поставил на стойку телефон с диском. Я набрал номер, который запомнил сразу и навсегда, и замер,
