Гаспар, наблюдавший за речью друга, едва не захлопал. "Нет, Жозе и в юности умел поговорить, но так…Мой дорогой друг растет над собой. Как сказал бы Станиславский – верю. Полностью и безоговорочно верю".
Тем не менее, речь друга не спасала от тягостных раздумий. Щелканье метронома, отсчитывавшего минуту тишины, навевало не самые приятные мысли, словно символ последних уходящих секунд относительного спокойствия. Бразильскому министру обороны с каждым днем становилось все страшнее – ибо не увидеть приближающийся шторм мог только совсем ничего не понимающий в политике человек.
И, как назло, прибытие последних тридцати тысяч солдат из Японии вновь откладывалось, на сей раз на неделю. А ведь несколько бригад обученной пехоты были бы совсем не бесполезны для обороны огромных территорий Федерации.
Альверде, продолживший свою речь, краем глаза увидел мрачное выражение лица старого товарища и довольно резко закончил свое выступление, призвав народ порадоваться миру, пока не поздно. После чего, заявив, что героям стоит отдохнуть и вручив нескольким солдатикам заслуженные награды, отбыл восвояси.
– Думаешь, скоро? – вопрос президента, прозвучавший в тишине его лимузина, не требовал дополнительных пояснений. Гаспар, еле заметно кивнув, промолчал.
Глава ЮАФ задумался и, после недолгой паузы, уточнил:
– До весны дотянем?
На сей раз министр обороны ответил довольно уверенно:
– Вряд ли. В лучшем случае – поздняя осень.
– Они же не полезут на русских зимой? – Альверде, не согласный с мнением друга, отрицательно качнул головой.
– Если они в достаточной степени глупы, чтобы ввязаться в войну со Сталиным, то этого хватит. Я надеялся, что, после относительно быстрого поражения немцев, Альянсу хватит мозгов не лезть в Россию. А оказалось, что это сыграло обратный эффект. Отшибло последние остатки разума, – Гаспар невесело усмехнулся. – Их даже разгром японцев советскими танковыми армиями не вразумил. Скорее раззадорил.
– С этим точно не поспоришь, – президент вспомнил недавнюю встречу с американским послом. – Они убедили себя, что поставили Японию на грань поражения, а русские лишь только ее добили. И новые русские танки их не пугают.
– У них есть "Першинг" и способности производить его в больших количествах. Думают, что он не хуже последних "тридцатьчетверок" или чего у русских там уже на вооружении, – пожал плечами генерал Гаспар. – Плюс огромное количество самолетов. Десятки тысяч. Вот и считают, что этого хватит.
– А может еще не поздно? Сменим сторону? – Альверде внимательно посмотрел на друга.
– Атомная бомба, – просто ответил тот. – У Сталина есть, у Трумэна нет.
Президент устало вздохнул и посмотрел в окно летящего по Рио к его резиденции авто. Вид веселых людей на улицах вызывал грусть.
– Сколько их погибнет, Жозе? – этот вопрос Альверде задал скорее себе, чем своему министру обороны.
– Много. Очень много, – тем не менее ответил генерал. – Но мы будем на стороне победителей.
– Главное, чтобы победа не стала Пирровой, Жозе. В любом случае, у нас есть пара козырей, о которых янки не подозревают, – и, помолчав, Верховный Главнокомандующий ЮАФ добавил:
– Надеюсь, что мы не ошиблись, сдернув Бразилию с прежнего пути. Может, лучше было бы не дергаться?
– И пустить себе пулю в лоб? Мы с тобой вместе выбрались из фавел, Жозе. Хуже чем там уже не будет. И если бы не вмешались – вся страна превратилась бы в одну большую фавелу. Поскольку Варгас полез бы в войну на стороне США. Причем полез бы, не имея ни серьезных войск, ни экономики. И это был бы конец. Я не знаю, сколько у Сталина бомб, но нам много и не надо. А сейчас у нас неплохой шанс выжить. И не просто выжить, но и победить.
– Я молюсь Господу, чтобы ты был прав, дружище. Поскольку без его помощи нам будет не просто тяжело…
Радующиеся солнечному дню жители Рио-де-Жанейро не знали, что их городу оставалось существовать не так уж и долго…
22 августа 1946 года.
Великобритания, Авиабаза Королевских ВВС "Святой Моган".
С самого утра база стратегической авиации Альянса выглядела разворошенным ульем. Постоянно подъезжали и отъезжали грузовики, генералы орали что-то в трубки телефонов, пытаясь перекричать шум десятков авиадвигателей, кружили высоко в небесах эскадрильи истребителей.
На фоне множества других офицеров, капитан Джеймс Стэплтон выглядел на редкость спокойно. Его стальная ласточка уже была тщательно проверена, заправлена и загружена боеприпасами и только лишь дожидалась команды на взлет.
Несмотря на внешнюю расслабленность, командир одной из многочисленных "Суперкрепостей" был предельно собран и сконцентрирован. А иначе и быть не могло – в отличие от множества сослуживцев, капитан полагал, что легкой победы Альянсу не светит.
Выруливая на взлетную полосу, Джеймс быстренько совершил традиционный ритуал, помогавший ему выживать вот уже несколько лет – сначала в небе над Европой, потом над далекой Японией. Последовательно поцеловав фотографию жены и крест, капитан размашисто перекрестил штурвал и произнес:
– Спаси и сохрани, – голос офицера неожиданно дрогнул. Он вдруг осознал, что, несмотря на многолетний боевой опыт, ему страшно. Видимо потому, что Сталин выглядел опаснее Хирохито и Гитлера вместе взятых.
Наконец, многотонная "Суперкрепость" заняла свой эшелон рядом с десятками своих сестер. Темнеющее небо наблюдало, как сотни английских и американских самолетов, набирая высоту, направляются в сторону континентальной Европы, жители которой не подозревали, что несколько часов спустя для них начнется кошмар.
Капитан вывел свои бомбардировщики на цель без особых проблем. Военную базу Советов, расположенную в Арнеме, ждал неприятный сюрприз.
Ад Третьей Мировой Войны разверзся.
23 августа 1946 года.
Москва, Кремль.
– Опять проспали! – вождь был не в настроении. – Что с Гитлером, что с этими! Нам теперь что, опять ждать пришельцев из будущего, чтобы справиться с проблемой?
– Товарищ Сталин, несмотря на то, что ущерб, причиненный бомбардировками, достаточно серьезен, территория Советского Союза не пострадала. Попытка налета на наши Кавказские нефтепромыслы была отражена, – Рокоссовский уверенно подошел к огромной карте и ткнул в нее указкой. – Зенитные ракеты оказались неприятным сюрпризом для противника. Как и наши реактивные истребители. Альянс потерял не меньше сотни тяжелых бомбардировщиков только там.
– А Европа?
– Румыния подверглась серьезному, но не смертельному удару. Наши военные базы в Голландии и Бельгии тоже понесли урон, но там вовремя сработали системы предупреждения, поэтому среди техники и личного состава потери невелики. Основной удар приняло на себя гражданское население.
