А стражник, яростно размахивая мечом, наступал на Алексея, пытаясь вытеснить его за линию ворот. Он надеялся, что горожане успеют подбежать быстрее, захлопнуть створки ворот и опустить кованую решётку.
Алексей с трудом отбивался алебардой. Это оружие стражников, неудобное для ближнего боя.
От ударов меча от древка алебарды летели щепки. Ещё пара ударов – и древко просто переломится.
Сдерживая натиск, Алексей пятился, но запнулся о тело убитого им стражника, едва успев опереться на древко алебарды, как на посох. На мгновение отвлёкшись, он с ужасом увидел вдруг, как швед занёс над ним меч.
Вдруг сверху метнулось что-то чёрное и ударило шведа в лицо – это на противника Алексея кинулся ворон. Он с ходу, с лёта клюнул шведа в глаз.
Тот закричал и схватился за лицо, но эта секундная заминка стоила ему жизни – сбоку его ударил в шею алебардой Никита.
Стражник упал, обливаясь кровью, а ворон, хлопая крыльями, взмыл вверх.
В это время к воротам подбежали ушкуйники. Ситуация сразу переменилась, и они толпой помчались по улице.
Горожане, спешившие к воротам, вмиг оказались вырезаны, забиты, затоптаны. А ушкуйники, как ветер, неслись вперёд.
У небольшой городской площади немногочисленная городская стража, выстроившись жиденькой цепочкой, попыталась дать отпор. Город явно экономил на стражниках, полагаясь на прочность городских стен.
Нескольких стражников сразу выбили арбалетами, другие побросали оружие – слишком очевидно было неравенство сил.
Никита и Алексей держались позади атакующих. Главное они сделали: захватив ворота, удержали их до подхода своих. Да, собственно, после того, как сопротивление стражи было сломлено, никто из горожан не пытался стать героем. Они заперлись в своих домах, думая отсидеться.
Мефодий с воинами вытащил из здания городской ратуши бургомистра городка, мужчину преклонных лет.
– Все жители останутся живы, если не попытаются напасть. И, кроме того, горожане должны собрать и принести сюда, на площадь, все деньги и украшения. И не вздумайте нас обмануть!
Для убедительности Мефодий приставил к горлу бургомистра нож. Швед боялся шевельнуться, опасаясь порезаться.
– Пошевеливайся!
Бургомистр, взяв из ратуши помощников, начал обходить улицы. Чтобы жители не сбежали, у обоих городских ворот встали по два ушкуйника.
Только через пару часов на площадь заявились помощники бургомистра. Они несли мешки с деньгами, в основном – серебром. Да и немудрено, в этих местах были серебряные рудники, и серебряные монеты встречались в обращении значительно чаще золотых. Были и украшения вроде височных колец, перстней, цепочек и ожерелий.
У Мефодия, заглянувшего в один из мешков, жадно блеснули глаза.
Видимо, и Мефодий, и Евстафий как руководители набега сочли, что добыча достаточная. По домам ходить они не стали – это заняло бы слишком много времени.
– На причал, парни! Сегодня у нас славная добыча! – Мефодий вскинул над головой один из мешков, зазвеневших драгоценным металлом.
При этих словах новгородцы взревели от восторга.
Испуганные воплем, с крыши взлетели воробьи, и только один ворон сидел, нахохлившись, на высоком заборе и косил глазом.
Ушкуи уже стояли у пристани, и ватажка шустро погрузилась.
– А добыча где? – сразу спросил Корней.
– В мешках, на судне Мефодия, – ответил Тихон.
Корней в сердцах выругался:
– Пустили козу в огород! Он же уполовинит всё!
Однако надо было отплывать, и причём как можно быстрее. Горожане могли послать конного гонца в соседний город или подать сигнал тревоги другим способом. Скажем, разжечь костёр и пускать дым через определённые промежутки, накрывая костёр рогожей, – так делали многие племена: половцы, печенеги, татары, славяне, варяги.
Ушкуи отошли от берега, подняли паруса и направились на юг, через Неву, к Новгороду, домой.
До вечера они шли спокойно, и только когда стало смеркаться, пристали к берегу. Принайтовали ушкуи к близлежащим деревьям прочными пеньковыми канатами.
Кормчие собрались делить добычу, ратники стояли в отдалении. Сейчас бы костёр развести, горяченькой похлёбки поесть, да выдавать себя нельзя, в сумерках и ночи костры хорошо видны. Но и всухомятку питаться, сидеть на сале, сухарях и вяленой рыбе тоже надоело. И они тешили себя скорым возвращением.
Никита толкнул Алексея:
– Ворон-то у тебя, можно сказать, боевой. Видел я, как он тебя выручил, в самую трудную минуту помог. Ты правда его не приручал?
– Правда. Он сам меня нашёл.
– Занятно. Продай его мне.
– Ещё чего! Да после сегодняшнего я его отборным зерном кормить должен!
– Верно. В первый раз такое вижу. Скажи кому – не поверят.
– Вот и не говори.
Кормчие договорились и начали считать и складывать в четыре мешка монеты и украшения. Но пока судили-рядили, наступила темнота, делёж добычи прервали до утра, и разочарованные ушкуйники разбрелись по кораблям. Наскоро поев, они улеглись спать.
Ночью поднялся ветер, переросший к утру в ураганный. На море разыгрался настоящий шторм, волны накатывались метра по четыре, и о выходе в море нечего было и думать.
Во избежание повреждений команды дружными усилиями вытащили ушкуи на берег до половины корпуса, и кормчие принялись довершать делёж. Но если с монетами всё шло гладко, без споров, то с разделом украшений долго рядились. Хорошо было бы их взвешивать, но весов ни у кого не оказалось, поэтому прикидывали ориентировочно, на глаз. И хоть разделили добычу поровну, однако все кормчие остались недовольны, каждый чувствовал себя обделённым.
Так и просидели они весь день у судов, поглядывая на бушующее море.
За ночь ветер стих, волнение почти успокоилось, только бежала крупная рябь.
Кормчие дали команду сталкивать суда на воду.
Навалились дружно. Все ратники по очереди окружали каждый ушкуй и толкали его к воде – после шторма вода отступила от берега. Корпуса были недалеко от воды, но оказались на суше полностью, а не наполовину, как вчера.
Времени и трудов ушло много, новгородцы выдохлись. Они рубили деревья, делая из них катки, которые подсовывали под киль, и помогали слегами.
Когда столкнули суда на воду, миновал полдень, хотя все проснулись рано, едва забрезжил рассвет.
Все молча погрузились в ушкуи и подняли паруса. Кормчие стояли у рулевых вёсел, многие лежали на скамьях, отдыхая. Земли чужие, а они с набегом пришли; потому надо уносить ноги.
Но вчерашняя задержка из-за шторма сыграла роковую роль.
Часа через два хода ворон, сидевший на верхушке мачты, каркнул.
Алексей сразу сбросил сонное оцепенение, приподнялся со скамьи и обвёл взглядом горизонт. Вдали виднелось что-то чёрное. Парус?
Алексей показал рукой кормчему:
– Корней, никак – корабль?
Тот поднял ладонь козырьком к глазам, всмотрелся:
– Точно, судно.
Он достал из-за пазухи небольшой рожок и подудел в него, давая сигнал остальным ушкуям.
Дудка подняла всех – это был тревожный сигнал. Далёкие паруса теперь увидели все. В этих водах ходили шведы либо корабли Ганзы. Если это любекские купцы, то не страшно, а вот если шведы? Наверняка жители ограбленного городка успели сообщить властям, а те отрядили погоню. Корабли у шведов хорошие, мореходность их высокая, да и воды они знают как свои пять пальцев.
Кормчие скомандовали «На вёсла!». Конечно, вёсла добавят ходу, но Алексей в душе приказ кормчего не одобрял. Все и так вымотались, спуская суда с берега на воду, а теперь ещё на вёслах корячиться будут. А доведись воевать? Да ещё если корабль не один? Силы надо было беречь, поскольку в Неву войти они всё равно не успеют.
Ушкуйники гребли что есть мочи, тем не менее не забывая поглядывать вправо. С левой стороны тянулся берег, справа приближались паруса, и ушкуйники поняли, что с судна их заметили, поскольку корабль изменил курс и теперь шёл им наперерез.
Алексей раздумывал. В морских схватках он не участвовал, такой поход у него первый. Не разумнее было бы в таком случае пристать к берегу? У корабля осадка больше, и к самому берегу он подойти не сможет. Пушек на корабле нет, и, стало быть, шведам остаётся только десант.
За кораблём на буксире обычно идёт небольшая лодка: капитана на берег высадить, депешу в порт отвезти – да мало ли какое поручение выполнить. В такой ялик людей много не войдёт – пяток, не больше. Потому небольшой десант перебить легко. И, по мнению Алексея, это лучший вариант. По суше подмога к шведам быстро не подойдёт, а ночью корабль и самим атаковать можно, на абордаж взять.
Только вот мнения Алексея никто не спрашивал. Новичок, что с него взять? Да ещё с вороном дружбу водит.
Потому гребли. Алексей не знал всех тонкостей, а кормчие стремились достичь отмелей. Там корабль пройти не сможет, а у ушкуя осадка полметра всего, и днище плоское, есть шансы проскочить.
Корабль меж тем неуклонно приближался. Вскоре стали видны не только паруса, но и корпус. На корме судна болтался флаг.
