в 21 веке не научились. Ну а про диверсии на железной дороги тем более говорить нечего — это скорее моя промашка. В отличии от Александра Христофоровича, я точно знал о том, что такое возможно из опыта будущего, но ничего не сделал. Бенкендорф естественно попросился в отставку и я даже ее принял… Но оставил исполняющим обязанности на время пока не будет найден и обучен другой подходящий кандидат на эту должность. Ну или пока он сам не переварит эту неудачу и не вернет себе уверенность в своих силах.
— А что Берлин?
— Дед шлет полупанические телеграммы, — хмыкнул сын. Его поведение пруссаков, которые в нарушение союзного договора англичанам войну весной не объявили, изрядно задело. Не захотел тогда Фридрих Вильгельм на старости лет влезать в общеевропейские разборки еще и за чужие интересы. Ну вот сейчас готовился пожинать плоды своей хуторянской политики по типу «моя хата с краю». — Спрашивает, что будет делать стоящая под Львовом армия Каменского.
— Отпишись, что мы очень заняты восстанием в Польше, и что очень мешают нам жить инсургенты, спокойно шастающие через прусскую границу, — усмехнулся я. Пруссаки всегда любили посидеть на двух стульях, пора показать им, что так серьезные дела не делаются. Потом повернулся к Красовскому и переспросил, — каковы перспективы сейчас войны с Австрией?
— Боюсь обрадовать нечем, Николай Павлович, — скривился Военный министр. — Против четырёхсот тысяч австрияков мы сможем выставить в лучшем случае сто семьдесят.
Закупоривание Черного моря позволило нам нам высвободить кое-какие силы сняв гарнизоны с прибрежных крепостей, однако это было, если честно, капля в море, на общий расклад сил эти несколько тысяч штыков и сотня-полторы устаревших орудий повлиять не могли.
— А если подождать, пока молодой Фердинанд завязнет под Берлином, а потом ударить во фланг?
— Такой вариант мы рассматривали с Иваном Ивановичем как наиболее благоприятный. Остальные — хуже. Вот только выдержат ли пруссаки? Особенно если к четыремстам тысячам австрийцев присоединятся армии Саксонии, Баварии и Сардинского королевства? Это еще по меньшей мере тысяч сто суммарно. Плюс Ганновер на севере, плюс Франция…
— Слишком много у нас врагов, как-то собралось, — я недовольно качнул головой. Во многом это было результатом моих собственных ошибок. Сосредоточившись на внутренних проблемах, внешнюю политику я как-то немного упустил. Может стоило австрияков раскромсать еще пятнадцать лет назад, сейчас бы вообще проблемы бы не было. — Александр Христофорович, что у нас по венграм?
— Венгры готовы и рвутся в бой, — кажется руководитель СИБ улыбнулся первый раз за вечер. — Готовы выступать хоть завтра. Сами чувствуют момент.
Вообще-то изначально мы готовились к венгерской революции 1848 года, но очень быстро стало понятно, что в этом варианте истории Австрийская империя рванет раньше. Слишком велико было технологическое, военное, культурное и идеологическое давление на эту страну со стороны Российской империи. У венгерской части элиты этого государства бурное развитие восточного соседа при явно искусственном торможении аналогичных процессов со стороны Вены, вызывало дикую изжогу. Ну и, конечно, наши люди тоже подсуетились.
За прошедшие пять лет на ту сторону Карпат было отправлено несколько десятков тысяч штуцеров, тонны печатных материалов и миллионы рублей серебром. Плюс уже на нашей территории была сформирована целая дивизия из русских и приезжих венгров, которая впоследствии должна была стать кадровым донором для формирования национальной венгерской армии.
— Отлично, в таком случае я даю разрешение на начало операции. Либо сейчас, либо никогда, — я повернулся к Красовскому, — Афанасий Иванович, согласуйте пожалуйста свои действия с Службой Безопасности и с МИДом. Нужно правильно подобрать момент, когда австрийская армия уже будет на территории Пруссии, в Венгрии начнется восстание, а мы быстро признаем их независимость. И чтобы удары армий Каменского и Паскевича были максимально синхронизированы по времени. Боюсь на долгую войну у нас сил не хватит, поэтому нужно нанести такой один удар, чтобы Вена уже не смогла оправиться. Если не получится разгромить австрийцев, до того как подойдет французская армия, у нас будут очень большие проблемы. Еще нужно прояснить позицию шведов. Это, сын, на тебе, пока Дмитрий Павлович опять расхворался. Тем более, что с Густавом ты давно знаком и в более-менее дружественных отношениях.
Несмотря на то, что Англия и Франция объявили войну России уже достаточно давно, никаких резких телодвижений ни первые, ни вторые пока не совершали. В плане войны на суше, я имею ввиду. Учитывая, скажем так, сомнительные успехи британцев на море, любая десантная операция была бы делом как минимум опасным, ну а на континенте у нас просто не было непосредственного фронта пока Австрия и Пруссия оставались нейтральными. Впрочем, последнее скоро должно было, судя во всему, кардинально измениться.
— Может мне тогда самому в Стокгольм сплавать? — Предложил Саша.
— Можно, — я кивнул. — Только со шведами заранее согласуй этот вопрос, все же такой визит во время войны может вызвать излишне негативную реакцию Парижа и Лондона, и результат поездки выйдет прямо противоположным желаемому.
Со шведами у нас сложились вполне рабочие и местами даже дружественные связи. Для шведских производителей рынок Российской империи был слишком важен, чтобы портить с нами отношения, да и русские войска под Стокгольмом там все еще отлично помнили. Плюс во многом благодаря позиции России Густав IV все же смог вернуть себе трон отца, так что от северных соседей мы ожидали как минимум благоприятного нейтралитета. Особенно учитывая то, что Дания — извечный противник и конкурент Швеции — тяготела наоборот к Парижу и Лондону.
— Еще вопрос по Персии, — когда казалось, что все самые насущные темы обсудили, вклинился цесаревич. — Шах не торопится отдавать Эриванское ханство. На все вопросы предпочитает не отвечать, тянет время… В общем, что делать, не воевать же с ним теперь.
Поскольку русско-персидской войны в середине двадцатых годов в этом варианте истории не случилось, Эривань все еще числилась вассалом Персидского шаха. По тайному соглашению о разделе Оттоманской порты, шах получал всю южную часть Междуречья Тигра и Евфрата, а также южную часть персидского залива, — сколько вообще сумеет удержать — но отказывался от земель, населенных христианами на Кавказе в пользу новоформируемого армянского княжества. Однако, видимо понимая все трудности России, в молодом — ему в этот момент было всего 27 — Мохаммед-шахе возобладала обычная человеческая жадность.
— Ничего пока делать ну нужно, — прикинув хер ка носу ответил я. — Пусть пока радуется своей находчивости, Персов
