Впрочем, ни Трис, ни Август не забывали и о местных российских магах, готовившихся эмигрировать во франкскую империю. Ребята они молодые, любознательные и талантливые, и, если предоставить их полностью самим себе, могут заскучать без дела и, неровен час, начнут творить глупости. Поэтому все четверо «взрослых» магов занимались с молодняком хотя бы по нескольку часов в день. Два-три часа от каждого по способностям, помноженные на четыре, это уже, считай, половина суток. Добавим сюда время на сон и еду, на неспешные прогулки по зимнему лесу и простые развлечения типа игры на компе или сауны с пивом и раками[12], и выясняется, что ни у кого из них просто не остается на всякие глупости ни времени, ни сил, ни особого желания. А занимались они, главным образом, магией во всех ее проявлениях, но не только. Еще повышали, так сказать, свой культурный уровень и учили языки. В основном, франкский и алеманнский, которые в этом Мире, соответственно, французский и немецкий, но в империи звучат несколько иначе и отличаются словарным запасом и некоторыми грамматическими структурами. Впрочем, если кто и мог их по-настоящему чему-нибудь научить, то это Габи.
У сестры открылся новый талант, который не мог не удивлять, и не восхищаться которым было просто невозможно. Разумеется, ей все еще было далеко до полу-божественных способностей Тадж’А, но и то, что Габи творила со своими знаниями, впечатлило всех причастных. И Триса, к слову сказать, тоже. Его, быть может, даже больше, чем других. Ведь что бы он ни думал о своей младшей сестре, как бы не гордился ее невероятным прогрессом, она раз за разом умудрялась его впечатлить тем или иным своим новым достижением. И вот новый прорыв, - да еще какой, - и, как следствие, все четверо новобранцев уже говорят на высоком франке и на алеманнском, вернее на его литературном варианте, который сами алеманы и германцы называют Hochdeutsch[13]. Сил это у нее, правда, взяло немало, как, впрочем, и времени, но результат был просто великолепен. Все четверо молодых русских магов говорили теперь, как природные франкские аристократы, да и вели себя соответствующе. Во всяком случае, когда этого хотели. Однако больше всего сил и времени Габи вкладывала в Веронику Акиньшину, стремительно превращавшуюся в ее подругу и наперсницу.
- Мы сможем практически сразу ее легализировать, - объяснила она Трису, когда он спросил ее о цели таких грандиозных усилий. – Она уже сейчас говорит и ведет себя так, как следует. Латынь и греческий – выше всяческих похвал, - усмехнулась какой-то своей мысли. - Верховая езда и вождение авто опять же на моем уровне – дело только за практикой, но навыки у нее уже есть. Моторика, понимание того, что делает и зачем, различные мелкие умения… Думаю, сядет за руль и сразу же поедет. То же и с лошадками. Пока мы здесь, я постепенно наведу на нее окончательный лоск, а когда вернемся домой, надо будет ей сразу же сделать подходящую легенду и можно выводить в Свет.
- Ты думаешь о чем-то конкретном? - спросил Трис, уловив в речи сестры короткую заминку.
- Да, пожалуй…
- Расскажешь?
- Разумеется, - фыркнула Габи, позволявшая себе наедине с Трисом гораздо больше вольностей, чем обычно. – Скажи, Трис, могла же быть у нашей матери сестра? Не родная, скажем, а двоюродная или троюродная?
- Допустим, - кивнул Трис, успевший уже понять, о чем думает девушка. – Допустим, у нее была сестра.
- Кем мне, тогда, приходится ее дочь? – уже открыто усмехнулась Габи. – Она моя кузина, не правда ли?
- И вы росли вместе… - подсказал Трис, что называется, поймавший мотив ее истории.
- Да, в том самом замке в Беарне, - подтвердила Габи его догадку.
- Château de Morlanne, - «припомнил» Трис. – Что ж, Габи, это хорошая идея. Подруга детства и дальняя родственница. Вполне!
- Да, вот и я так подумала, - Габи явно была довольна результатами обсуждения. – Я недавно придумала кое-что, типа воспоминаний о детстве в Аквитании, о шато де Морлан, об учебе, о быте в замке, - я, кстати, нашла его чертежи и графические изображения, - о детских наших проделках, о прогулках верхом в окрестностях замка, об учителях и воспитателях, о прислуге… об охоте на диких гусей и оленей… и о праздниках, разумеется… Песенки там детские, шутки, страшилки, то да се.
- Откуда информация? – удивился Трис, доподлинно знавший, что ничего этого никогда не было, и, соответственно, знать об этом Габи попросту не может, ибо нечего там знать.
- Я для себя старалась, - пожала плечами Габи. – Мне же тоже приходится иногда говорить о детстве. Вспоминать, рассказывать… Вот я и готовилась, книги читала, воспоминания уроженцев тех мест, журнальные статьи. Еще с людьми говорила. В торговом квартале, если заговоришь по-окситански, всегда найдется заинтересованный собеседник. А там уж как пойдет. Или кофе со сливками, или вино, или эль, и человек рассказывает тебе о родных краях, о местных аристократах и об их стиле жизни. Взгляд, конечно, снизу, так сказать, от земли, но всегда можно внести поправку на социальный статус. А уж местные легенды и прочий фольклор – так этого добра хоть отбавляй. Так что есть у меня готовый рассказ, и, если ты сможешь легализовать Веронику, как нашу с тобой родственницу…
«Родственница, - кивнул Трис мысленно. – Родственница – это хорошо! Кузина – еще лучше, но никакая не Мишельер. Вернее, Мишельер, но по праву родства и с моего позволения. А родное имя у нее должно быть все-таки другое. И у меня для нее даже кандидат в отцы имеется!»
И в самом деле, жил в тех краях один подходящий персонаж. Виконт, между прочим, но, к его несчастью, нищий виконт, полностью разорившийся, а значит, несильно известный даже там и тогда. В столицах, что в местной, в Беарне, что в имперской никогда не бывал и знакомых там не имел, не говоря уже о родственниках. Да и умер уже, не оставив ни потомства, ни памяти. Одни лишь записи о рождении и смерти…
«Он-то не оставил, - ухмыльнулся Трис, обдумывая, как бы все это провернуть. – Но мы ему поможем. Там, в провинции, за деньги можно сделать любые документы… И значит, будет у него дочь!»
- Берунико де Габардан де Парлебоск, - сказал он вслух. – Твоя кузина и наперсница Веро де Габаре. Единственная дочь виконта де Габардан[14] и наша любимая родственница по линии матери. Как смотришь?
- Виконтесса? – переспросила Габи. – Да, Трис, это именно то, что нам нужно. Виконтесса – это хорошо! Я приглашу ее на твою свадьбу и «уговорю» остаться со мной в Столице.
- Элегантное решение! – согласился Трис, представив себе Веронику в подходящем наряде и с соответствующими драгоценностями в ушах, на шее и на руках.
«Еще можно в волосы, если сделать правильную прическу!»
Вообще-то Вероника Акиньшина была не только одаренной и талантливой, но и очень красивой девушкой. На вид ей можно было дать лет семнадцать, максимум - восемнадцать, но на самом деле ей было уже двадцать, и она заканчивала университет. У нее отличная фигура, длинные ноги с тонкими щиколотками и плоский животик, и, как вишенка на торте, впечатляющая грудь при общей субтильности организма. Прямоугольное лицо с выразительным ртом, высокие скулы, зеленые глаза, и роскошные волосы медового оттенка.
«Мария тоже красивая, но эта…» - Эта явно нравилась ему больше.
– Продолжай их учить, раз уж можешь, - сказал он вслух, опасаясь, что Габи узнает об его тайных желаниях. - Они все могут приехать в Лион вместе с Вероникой. Скажем, как ее свита. Родственники, друзья… В общем, ее ближний круг. Все-таки она виконтесса и довольно-таки близкая родственница Мишельеров… Право именоваться Мишильер я ей дарую, денег дам…
Обсуждение деталей не заняло много времени, зато работы Габи прибавилось. Спасибо еще, что ей помогала Теа-Татьяна. Внедрять информационные пакеты прямо в мозг реципиента, графиня, к сожалению, не могла. Но затона умела «раскрывать человеческий потенциал». Ее магия позволяла, пусть и на относительно короткое время, ускорить мыслительные процессы другого человека, усилить его восприятие и расширить объем памяти, не говоря уже о скорости запоминания. В реальности это означало, что на час-полтора человек превращался в машину по усвоению знаний. Мог, например, прочесть толстую книгу от корки и до корки, запомнив по ходу дела все, что было в ней изложено, да еще и переработав своим интеллектом все вновь полученные знания. «Волшебных» книг у них с собой, к сожалению, не было, но все четверо взрослых магов знали и умели так много всего, что им не сложно было прочесть две-три лекции в день на ту или иную тему. Габи от этой обязанности освободили, - ей и так хватало, чем заняться, - зато остальные вложились в работу по полной. Август и Теа учили, в основном, магическим дисциплинам, а Трис, как глава их будущего клана, взял на себя имперскую политику, экономику и финансы, международное и имперское право и историю магических искусств в применении к этнической географии. Он говорил, а Теа в это время активировала слушателей, превращая их в людей, буквально поглощающих новые знания. В общем, всем было чем заняться, а потому время «лесного сидения» промелькнуло неожиданно быстро. Оглянуться не успели, а все уже закончилось.
