дело сделано. Его эпопея закончилась.
Эпилог
– Как жизнь? Как самочувствие?
– Спасибо, пока живой, – Хромов откинулся спиной на ажурную спинку легкого, несерьезного на вид стула. Та подозрительно скрипнула, но выдержала его вес. Уже неплохо.
Именно что неплохо. Почти месяц он провел, мягко говоря, в не самом лучшем состоянии. Как оказалось, общее плохое самочувствие в последние дни имело не только психологические, но и, так сказать, физиологические корни. Там, на постоянном избытке адреналина, организм еще как-то держался, здесь же, стоило расслабиться, просто отказался слушаться. Бронхит на грани перехода в воспаление легких – это вам не комар чихнул. Неделю толком спать не мог, кашлем давился. От кожи антибиотиками уже не пахнет даже – воняет.
Но – подлечили. Хорошо подлечили, врачи у хитрой конторы, в которой служит Колобанов, первостатейные. Не провинциальные эскулапы из городской больнички. Поставили на ноги, спасибо им. И не его одного в себя привели, к слову. Почти всех, кто пришел из того мира вместе с Хромовым, пришлось через них прогнать. Впрочем, они привычные, сразу видно. Разве что количество народа, которое за раз притащили, вызвало у медиков некоторое замешательство, масштабы, как потом смеялся Колобанов, не студенческие, а прямо царские. Ну да это нюанс не из самых важных.
– Я бы на твоем месте… – Колобанов, в свою очередь, откинулся на спинку стула и осторожно пригубил чай из изящной, больше похожей на произведение искусства, чем на утилитарный предмет, чашки. Поморщился – слишком горячий, но на стол не вернул, оставил в руках. – Так вот. На твоем месте я бы взял грелку в полный рост и рванул на какие-нибудь теплые курорты. Помогает – на себе проверял.
– Гм…
– Что? – секретный бизнесмен удивленно поднял брови. – Проблемы? Деньги у тебя сейчас есть, время года подходящее, да и девица твоя, думаю, против не будет. За границу, конечно, вам пока не выскочить, сам понимаешь, но и Крым неплох. Как?
– Надо подумать, – Сергей машинально потер переносицу. В его новых… гм… отношениях все было сложно и не вполне понятно. Все же одно дело лихой офицер и совсем другое – студент из провинциального вуза. Пускай даже ныне и вполне обеспеченный финансово. Ольга этого пока не понимает, но рано или поздно. В общем, случиться может всякое, и предсказать реакцию женщины сложно.
– Думай, – Колобанов осторожно, маленькими глотками, опорожнил свою чашку и вернул ее на стол. – На то человеку голова и дана. Ладно, со своей личной жизнью сам разберешься. А вот чем ты дальше намерен заниматься?
– Учиться.
– И только?
– Пока не знаю, – Сергей вздохнул. – Пока не решил еще.
– Это хорошо, что не решил. В общем, если кратко, есть у меня к тебе деловое предложение. Твои действия там, – он демонстративно ткнул пальцем вверх, – признаны успешными. В общем, тебе предлагается долговременное сотрудничество, работа с риском и хорошие деньги. Ну и перспективы. Впрочем, о них потом, когда согласишься.
– А если откажусь? – не то чтобы Хромову претило сказанное куратором, но все же было интересно, что он ответит.
Колобанов лишь отмахнулся:
– Согласишься, куда ж ты денешься. Сам понимаешь, что тебе очень скоро здесь станет невообразимо скучно. Да и лучшего никто не предложит. А там… У нас есть долгосрочные проекты, это дело реально интересное и раньше не испытанное. Как-то так. Полковник, между прочим, уже дал согласие.
– Интересно. А мои люди?
– Ждут твоего решения. И уже, исходя из него, будут решать сами. Поздравляю, не каждый имеет за спиной такую преданную команду.
– Лихо. Ведь знаете, что я теперь не смогу отказаться.
– Знаю, – серьезно кивнул собеседник. – Ты очень ответственный человек. Не за себя, но за своих людей точно.
– Кстати о людях, – Сергей, пользуясь моментом, увел разговор чуть в сторону, беря паузу. – Как там наша немка? А то мне про нее упорно не говорят.
– Да нормально. Жить будет. Даже ребенка сохранит, – и, увидев, как поползли вверх брови Хромова, Колобанов кивнул: – Ты не знал, что ли? Ну да, будет у нее сын или дочь от твоего приятеля.
– Это радует. Хоть какое-то продолжение.
– Согласен.
– А… Что там с информацией, которую вы хотели получить от нашего вмешательства в тот мир?
– Получили. И поняли, что работа групп вроде вашей может дать с точки зрения наших потребностей что-то ну в очень отдаленной перспективе и с очень малой вероятностью. Сложно и ненадежно, если кратко. Теперь наши яйцеголовые будут искать другие варианты. Правда, какие – не ясно. Хотя один вон предложил забросить туда военный корабль с ядерными ракетами. Не знаю только, в шутку предложил или всерьез, и где он корабль тот возьмет… Но не удивлюсь, если когда-то и реализуют, ученые – они ведь без тормозов [102].
– Ясно, – Хромов задумался. А в самом деле, что он теряет? Ну, работа с риском – так зато и перспективы куда лучшие, чем всю жизнь тянуть от зарплаты до зарплаты. Да и люди – не просто строчки в списке. Он с ними прошагал не один десяток километров. И деваться им по большому счету некуда, в новые реалии они вписываются с трудом. Вон, Ильвес успел уже набить лицо случайно встреченному на улице земляку. Насилу замяли. – Ладно. А какие дальнейшие перспективы?
– Перспективы? – Колобанов улыбнулся. – Нормальные перспективы. Поработаешь разведчиком. Ты не улыбайся так, пока что силовые акции – твой уровень, резидентуру ты не потянешь. А исследования сопредельных миров у нас идут постоянно, и парни, умеющие хорошо и не задумываясь стрелять, нужны всегда.
– Судя по нашим прежним разговорам, ваши исследования подразумевают… гм… экспроприацию разного ценного, а?
– И это тоже, – кивнул развеселившийся почему-то Колобанов. – Эх, я в твои годы. [103]
– По сути, элитные наемники.
– Насчет наемников – в точку, насчет элитных – ты о себе чересчур высокого мнения. Хотя, конечно, вас неплохо подучат. Ну а потом. В общем, открою тебе пока что секретную информацию. Если хорошо себя покажешь, будем тебя в политику продвигать.
– Меня?
Вот это удивил так удивил. От кого другого услышь – решил бы, что глупая шутка. Но Колобанов говорил абсолютно серьезно, в глазах ни малейшей смешинки.
– Тебя, тебя. А что? Молодой, перспективный. Сейчас это в тренде. Не мне же туда лезть. Я в девяностых начинал, а всех, кто их хоть краешком зацепил, всегда есть за что прихватить, пускай и по мелочи. Так что мой потолок – это провинция вроде нашей. Ты же чист, аки слеза, даже твое пятно в биографии уже ни на что не повлияет – мало ли
