— Сучёнок! Да я тебя закопаю.
Он схватил меня резко, сильно сжав и закрутив в узел вместе с кожей футболку. От боли в глазах потемнело. Я сразу пожалел, что допустил это. Надо было уйти в сторону…
Сквозь зубы говорю:
— Вы не учитель, разве так с детьми поступают?
— Что ты можешь знать о жизни, щенок? — он без труда оторвал меня от пола и прошипел, брызгая слюной:
— В этой жизни всегда права сила. А ты слабак. Ну и где твое карате? А? Не слышу?
Громин стоял в вполоборота, держа меня на полусогнутой руке почти не напрягаясь. Вынырнув из кипящей в груди боли, сквозь зубы, а больше никак, я сиплю ему в лицо и думаю — куда ударить так, чтобы он меня выпустил:
— Ты, урод, прав в одном — сила правит этим миром. Но на силу всегда найдется другая сила.
— Но не сейчас, — Громин отводит руку для удара.
— Отпусти его!
На руке физрука повисают Савин и Маринка, причем Зеленина хватанула Громина зубами за руку. Тот отпихнул Маринку, и с легкостью швырнул Олега в сторону.
— Всем стоять! — Физрук развернулся по кругу. В тумане боли я видел, как нас окружил весь класс.
Громинское лицо оказалось почти рядом. Я тут же схватил его за нижнюю губу и потянул. Знаю, это очень больно. Громин, выпустил меня и обеими руками схватился за руку, но тут он ничего сделать не сможет, пока его губа зажата моими пальцами.
— Ё… отфусти, уфью, гаденыш.
Я облегченно вздохнул, так как боль в груди сразу ушла, осталось только легкое жжение, будто от ожога. Плевать, пройдёт. Весь класс изумленно замер — тринадцатилетний мальчишка стоял и с лёгкостью управлял здоровенным мужиком. Я наклонился и прошептал Громину на ухо:
— Я тебя сейчас отпущу, но не вздумай опять дурить. Хорошо?
Дождавшись его кивка, продолжил:
— Советую поскорей уволиться. В школе, таким как ты, не место.
Отпустил и пошел в раздевалку.
— Серый, сзади!
Я резко повернулся. Физрук замер с занесённой для удара рукой, но он смотрел мимо меня.
— Что тут происходит?
У входа в спортзал стояли директор и преподаватель энвепе Спартак Семенович Нефедов. Громин опустил руку и открыл, было, рот, как весь класс загомонил, рассказывая — что тут произошло.
Василий Владимирович и Спартак Семенович молча слушали, переводя взгляд от ученика к ученику. Потом вместе посмотрели на Громина, который скривился в кислой мине:
— И вы им верите?
Коротов покачал головой и сказал:
— Верю, Громин, верю. Я достаточно видел… — Коротов покачал головой, — чтоб через пять минут у меня в кабинете, на столе, лежало заявление по собственному желанию, а через десять минут, чтоб духу твоего в моей школе не было!
Громин сорвал с шеи бечеву, оставшуюся от свистка, и сплюнул на пол.
— Ну и х… с твоей школой.
И физрук вышел из спортзала. Нефедов катнул желваки, сжав кулаки.
— Мразь, какая же он мразь. Так поступать с детьми!
— Спокойно, Спартак Семенович, пусть идет. — Василий Владимирович положил руку Нефёдову на плечо. Потом повернулся и посмотрел на меня.
— Ну что, герой, я вижу у тебя сегодня трудный день? Ты меня извини, я поздно сообразил насчет Громина.
Я потер саднящую грудь и кивнул:
— Да ладно. А день действительно трудный, какая-то сплошная черная полоса. Даже не знаю, когда белая начнется.
— Ты вот что, Сергей. Дальше у вас русский язык и литература? От уроков на сегодня я тебя освобождаю, Елене Михайловне, я насчет тебя скажу. Иди-ка со Спартаком Семеновичем, посидишь в кабинете энвепе, до конца уроков, потом он своих учеников попросит проводить тебя до дома. Лады?
Этого только не хватало! Я понимал, что Коротов хочет оградить меня от неприятностей, но он, как многие учителя и взрослые, не понимает, что от моей беды не убежать. Не сегодня, так завтра или послезавтра, мне придется решать проблему с Громинской компанией. От этой, пока ещё шпаны, но уже поднимающей свою голову в преступной истерии, которая захлестнёт страну через несколько лет, никуда не деться. Физрук Громин прав — сила правит этим миром, и ей нужно противопоставить свою силу. Так или иначе, мне придется решать всё самому. Как? Пока я не знаю, но думаю, решение найдётся.
Я поднял голову и посмотрел Коротову в глаза.
— Не надо, Василий Владимирович, вспомните, что я вам у кабинета математики сказал.
Тот покачал головой:
— Не дури, Сергей, иди, переодевайся, а Спартак Семёнович тебя тут подождёт.
Я вздохнул и направился в раздевалку.
— Серёж, тебе больно? — Это рядом семенила Зеленина, заглядывая мне в глаза.
Я остановился.
— Терпимо.
А она красивая. Вьющиеся волосы, чуть вздёрнутый носик, а глаза…
И смелая.
— Спасибо тебе, Мариш.
И поцеловал её в губы. Она тут же покраснела и опустила голову. Из спортзала начали выходить ребята, и Зеленина юркнула в женскую раздевалку, а я, вздохнув, направился в мужскую. Там вокруг меня собрались одноклассники.
— Ну ты, Вяз и даёшь!
— А почему ты его сразу не ударил?
— А здорово ты физрука схватил!
— Отстаньте от него. — Олег рукой отодвинул окруживших меня мальчишек. — Не видите, плохо ему. Серёга, ты как, нормально?
Я кивнул, мне действительно стало плохо. Начался отходняк от слишком большой дозы адреналина, практически ударной для пока ещё детского организма. Быстро оделся, стараясь унять дрожь в руках, взял сумку.
— Погоди, Серёга, — Савин подошел и прошептал, — ты не уходи без меня домой, хорошо?
Я кивнул и вышел в коридор.
— Пойдем, — на плечо легла ладонь Нефёдова, — посидишь у меня, посмотришь, как автомат разбирают и собирают. Видел когда-нибудь настоящий автомат?
Я кивнул — естественно видел. Даже чуть не ляпнул, что уже двадцать лет с ним родимым, не расставаясь, живу… жил. Правда, последнее время больше с пистолетами работали…
— Вот и славно, — улыбнулся Нефедов, — я десятиклассникам скажу, чтоб дали тебе его попробовать на разборку-сборку.
Я усмехнулся про себя — попробовать разборку-сборку, и, вдруг, обнаружил, что меня отпустило. Руки перестали трястись, тревога стихла, настроение опять поднялось. И почувствовал, что решение проблемы витает где-то рядом, только осталось поймать.
Зашли в класс энвепе, где у одного из столов толпились десятиклассники.
— Ребята, минутку внимания! Вот этот парень тут посидит, — Спартак Семенович подтолкнул меня вперёд, — присмотрите, чтоб никто не обижал. Хорошо? И пусть попробует с автоматом повозиться.
— Хорошо, Спартак Александрович.
— Андрей иди на пару слов. — Нефёдов вышел за дверь. Один из десятиклассников выскочил следом. Отсутствовал недолго. Зайдя в класс, он внимательно на меня посмотрел:
