Ознакомительная версия.
– Мой ребенок? Наш ребенок? Значит, ты признаешь свое отцовство?
– Нет! – Он выругался. – Это обмолвка. У меня с языка сорвалось.
– У тебя много чего срывается с языка, – огрызнулась она.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Только то, что у тебя, должно быть, много всяких обмолвок срывалось с языка на сегодняшней вечеринке. Сколько твоих бывших любовниц там было? Десять? Больше?
Ярость от охватившего его гнева немного утихла. Он прислонился спиной к стене и оглядел ее.
– Ты… ревнуешь?
Ее ответ был мгновенным.
– Какой вздор! – Но прозвучало это уж очень подчеркнуто.
– Ревнуешь, – уверенно произнес он.
Кара сжимала в руке бюстгальтер, едва сдерживаясь, чтобы не ударить его.
– Я не ревную. – Да как он посмел предположить такое? Ревновать его? – Я была оскорблена. Все те женщины… они вели себя так, будто ты принадлежишь им, почти что говорили, какой ты потрясающий любовник… Неудивительно, что меня затошнило от этого.
– Вот видишь? – На его губах заиграла улыбка. – Ты ревнуешь.
– Для меня ревность означала бы, что я питаю к тебе нежные чувства, но единственное чувство, которое у меня есть к тебе, – это ненависть. Пепе, тебе это ясно? Я презираю тебя. – Она вбежала в ванную и заперла за собой дверь.
Она совершенно не ревнует.
Совершенно.
Только сейчас Кара поняла, что кричала на него полуголая, в одних трусиках. Куда уж больше унижения.
Кара стала надевать бюстгальтер, но руки так тряслись, что она никак не могла попасть в застежку. А платье осталось в комнате.
В дверь барабанил Пепе.
– Убирайся! – крикнула она. – Оставь меня в покое.
– Я никуда не уйду.
– Тогда я не выйду, пока ты не уберешься вон.
– Тогда тебе придется просидеть там очень долго. Вечно, если понадобится. Потому что я никуда не уйду. – На этот раз в его голосе уже не было слышно ни налета веселости. Лишь мрачная решимость.
Пусть ждет. Пусть ждет вечно. Пусть он…
Терпение не являлось сильной стороной Пепе.
– У тебя всего десять секунд, чтобы открыть дверь, или я ее сломаю. Десять.
Это уже слишком.
– Пепе, оставь меня в покое.
– Восемь.
Да он не шутит.
– Семь.
Слезы, которые она сдерживала целый час, вырвались наружу. Заставить себя не плакать она не могла. Так же как не могла заставить его не ломать дверь.
– Четыре.
Соленые струйки текли по щекам подобно водопаду. Дрожащими руками Кара отперла дверь.
Гнев, от которого у Пепе закипала кровь, исчез, стоило ему увидеть Кару – она стояла и плакала, сжимая в руке бюстгальтер, и, кроме трусиков, на ней больше ничего не было.
Инстинкт и еще одно чувство, более глубокое и не поддающееся определению, заставило его подойти к ней и обнять.
– Ш-ш, – прошептал он, опустив голову в пышную пену ее волос и подняв глаза к потолку. – Пожалуйста, не плачь, cucciola mia.
Она не сделала ни малейшей попытки сопротивляться, а просто прильнула к нему своей полной грудью и так отчаянно рыдала, что ее хрупкое тело сотрясалось.
Впервые Пепе не возбудился. Рыдания Кары буквально разрывали ему душу, чтобы думать о чем-то еще. Все, что он хотел, – это успокоить ее, унять ее слезы.
Он помнил, как встретил Кару в первый раз. Казалось, что это было так давно, а на самом деле с тех пор прошло всего несколько лет. Это случилось за пару недель до свадьбы брата и Грейс. Кара приехала к ним, чтобы помочь в подготовке к свадьбе, и Лука уговорил Пепе провести время всем вместе, чтобы Кара не чувствовала себя третьим лишним. Поскольку она была важной частью жизни его невесты, Лука хотел, чтобы она по достоинству оценила гостеприимство Мастранджело.
Кара не впечатлила Пепе. Он привык к сильным, уверенным женщинам, а единственное, что могло привлечь в Каре, – это цвет ее волос. Во всем остальном она была абсолютно неинтересной. Практически находилась в тени Грейс. Она говорила с ним и Лукой лишь когда к ней обращались, да и при этом исключительно односложно. Он счел ее угрюмой и неотесанной.
По мере приближения свадьбы Пепе увидел другую ее сторону. А в день свадьбы – он был шафером, а Кара первой подружкой невесты – Кара с удовольствием болтала с ним так же легко, как и с Грейс.
Но больше ни с кем.
Он понял, что она вовсе не угрюмая, а просто болезненно стеснительная. Ей необходимо время, чтобы преодолеть свою нервозность при общении с кем-либо. Когда же ей это удается, то она становится превосходным собеседником со своеобразным чувством юмора, что ему очень нравилось. В ней чувствовалась такая незащищенность, какой не обладала ни одна из его любовниц. Но… она была ближайшей подругой Грейс, и поэтому тяготение к ней он подавил.
Он не станет увлекаться ранимыми женщинами, как бы сексуально они ни выглядели.
Тем не менее он с удовольствием находился с ней рядом, когда она бывала на Сицилии, и проводил время в совместных развлечениях вчетвером: Лука, Грейс, Кара и он.
Пепе сразу понял после исчезновения Грейс, что Кара знает, где найти ее подругу, и найдет способ ее отыскать. Прошел не один месяц – и никаких следов Грейс, и Пепе не мог больше спокойно наблюдать, как его брат буквально превращается в развалину. Поэтому, подавив приступ совести, он отправился к Каре, единственной женщине, которую поклялся никогда не соблазнять.
Он провел с ней лучший уик-энд в своей жизни. Эти воспоминания не переставали преследовать его.
А сейчас она здесь, снова в его объятиях. И прижимается к нему голой грудью. Ее грудь вкуса нектара…
Кровь бурлила в его жилах, все чувства были обострены до предела от ее запаха, от животного желания обладать ею.
Он не хотел вспоминать, какой страх охватил его, когда она убежала с вечеринки. Исчезла в ночи.
Он не хотел думать о сдавившем грудь холоде, когда шофер вез его по темным улицам Монмартра, думать о том гневе, который он испытал, увидев, как этот олух таксист тащит ее к машине.
Пепе ненавидел и презирал насилие. Он вырос среди насилия – разумеется, не в своей семье, но среди отцовских знакомых такие были.
Повзрослев, Пепе поклялся, что никогда не допустит, чтобы разногласия устранялись при помощи кулаков. Даже когда острие ножа разрезало ему щеку, он не стал мстить, не ответил ударом на удар.
Но когда он увидел таксиста, то ему пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не наброситься на него и не стереть в порошок.
Кара замерла, ее горячее дыхание проникало сквозь ткань его рубашки.
– Я… мне надо что-нибудь на себя надеть. – Кара сделала движение, чтобы отстраниться. Это снова происходит… эта слабость в теле, это рабское желание, проникающее в каждую пору. Отстраниться ей не удалось – Пепе слишком сильный.
Ознакомительная версия.
