– Но тогда Москва не будет центром кристаллизации, – возразила Анна Росс.
– Почему?
– Потому что ты его уже создал, – женщина улыбнулась, – в Преображенском. И да, теперь я поняла тебя. Из этого маленького островка уже потянулись ростки новых технологий и возможностей по всей России. Даже этот проект перестройки Москвы – это, считай, второй этап, который был бы невозможен без тяжелого труда там.
– Пожалуй, ты и права, – кивнул Петр.
– Самое интересное, что второй уровень тоже отчасти верен. Ведь эти мешки с серебром и золотом, что мы извлекли из клада Сигизмунда, лежат мертвым грузом. Ты сам не раз говорил о том, что их нужно пускать в дело. Но опасался роста цен.
– Инфляции. Да. Ты права. Вложение этих денег в долгосрочный проект позволит их наименее болезненно передать широким массам населения, наращивая денежную массу в обороте.
– И налоги, и товарно-денежные отношения, – улыбнулась Анна.
– Умница, – подмигнул ей Петр и прижал к себе. – Ты моя самая любимая ученица…
Тем временем в Стамбуле
– У Петра нет огненного припаса, – с надменным выражением лица бросил посол Франции.
– Вы уверены в этом? – поинтересовался с лукавой улыбкой великий визирь.
– Да.
– Несколько лет назад этот хитрец уже провел Вену и нас… – уклончиво продолжил турок.
– Смешная история, – усмехнулся француз. – Но что вы хотели от Габсбургов?
– Тогда тоже Петр всячески делал вид, что у него нет ни армии, ни вооружения. Я помню эти красочные описания, которые давали австрийцы его воинству. Но вот прошло меньше полугода, и оказалось, что он их обвел вокруг пальца.
– Вы полагаете, что он решил повторить этот прием? – с легкой брезгливостью поинтересовался посол.
– Убежден, дорогой друг. Абсолютно убежден. Наши люди в Севастополе узнали, что пару недель назад в город привезли довольно большой запас пороха. Морские склады им просто забиты. Впрочем, каперские шхуны тайком подгружают его малыми порциями и ходят в тихие места для практических стрельб. По слухам – готовят канониров для новых кораблей.
– Вы уверены? – напрягся француз.
– В том, что этот царь снова пытается нас обмануть? Да. Полностью. Мы считаем, что он ждет вступления Великой Порты в войну для нанесения решительного удара по Стамбулу. Например, в Азов скрытно была переброшена с севера бригада морской пехоты. Которая так же аккуратно да скрытно тренируется. Поверьте, нашим людям стоило большого труда все это узнать, заплатив кровью, и немалой. Петр не хочет, чтобы кто-то знал об этих приготовлениях.
– Бригады морской пехоты мало для взятия Стамбула, – покачал головой француз.
– Вам напомнить кампании минувших лет, в которых этот деспот громил противника в совершенно немыслимых соотношениях? Мы тоже считаем, что одной бригады должно быть мало… но проверять не хотим.
– Значит, Стамбул отказывается вступать в войну с Габсбургами?
– Нет, конечно, нет. Но не сейчас. Нам нужно восстановить флот, разгромленный в минувшей войне. Иначе обеспечить безопасность столицы мы никак не сможем. Полагаю, вы и сами понимаете, что весть о падении Стамбула приведет к массе восстаний по всей Великой Порте. И тогда нам будет точно не до сражений с Габсбургами. Настолько, что, пожалуй, придется им даже что-то уступить, а то и контрибуцию заплатить.
– Чертов Петр! – со злобой воскликнул посол. – Хорошо, я передам ваши слова его королевскому величеству.
28 мая 1704 года. Мальта
Приход странного корабля[25] под необычным и совершенно незнакомым флагом[26] слегка взволновал Князя и Великого магистра Мальтийского ордена.
– Кто это? – поинтересовался он у рыцаря, принесшего известие.
– Не можем знать, ваша светлость, – невозмутимо ответил тот. – Мы уже отправили шлюпку с таможенниками.
– Хорошо… – неуверенно произнес Рамон Перельос и Роккафуль[27] и достал с полки старый справочник, повествующий о знаменах и гербах разных стран. Каким-то смутно знакомым показался ему этот флаг… Так и есть, после получаса поисков Рамон наткнулся на красное полотнище с золотым двуглавым орлом по центру об одной короне. Там, правда, в центре был круглый щит с какими-то символами, да и в лапах он ничего не держал, да и гербом то было, но…
– Этого не может быть! – воскликнул Князь и Великий магистр и вновь схватился за зрительную трубу.
Спустя час
Рамон Перельос и Роккафуль смотрел с некоторым напряжением на вошедшую делегацию. В них было неправильно все. И одежда. И оружие. И знамя. Больше всего, конечно, цепляла одежда. Но оно и понятно. Парадная военно-морская форма, типичная для середины XX века, сейчас была не в моде и смотрелась очень аскетично, даже для духовного ордена… даже несмотря на потрясающую по качеству ткань и качество окраски.
– Здравствуйте, путники, – начал издалека Рамон. – Что привело вас в нашу скромную обитель?
– Желание ее навестить, – чуть поклонившись, произнес глава делегации, выйдя вперед. – И вам доброго здравия. Мы прибыли от имени Государя нашего Петра Алексеевича, самодержца Российского.
– Россия?
– Да, это та страна, что раскинулась от Балтийского моря до Черного, именуемого в прошлом Русским. Но то только с севера на юг. С запада на восток наши владения простираются от Польского герцогства до берегов Тихого океана.
– Московия? – несколько задумчиво переспросил Великий магистр.
– Столица наша действительно в Москве, но Московия – это лишь небольшая часть наших владений. Древнее княжество, из которого и выросла Россия. Возможно, вы слышали о наших успехах десять лет назад в Крыму и совсем недавно в Северной войне против шведов, пруссов и поляков?
– Слышал, – охотно кивнул Великий магистр. – Но у нас по старинке называют вас московитами. И я благодарен вам, что вы смогли развеять это заблуждение. Однако у меня остается один вопрос, который терзает мне душу…
– Какой же? Мы с радостью на него ответим, если это будет в наших силах.
– Ваш флаг… какова его история?
– Это наследство Византии. Две с половиной сотни лет назад наш великий князь взял в жены племянницу последнего христианского правителя Константинополя – Софью Палеолог. Что стало важным шагом на пути объединения восточных славян в единое государство. Их сын стал первым царем России, под благословленным символом золотого двуглавого орла. Сама Софья назвала Москву Третьим Римом! С тех пор много воды утекло. Но наш нынешний Государь, Петр Алексеевич, после явления ему апостола Петра в отрочестве, поклялся освободить древнюю христианскую твердыню от попрания ее неверными. С тем намерением и утвердил этот флаг, который с тех пор надлежит употреблять всюду, где присутствует Россия.
