Достаточное количество бетона остановит кого угодно.
Долина заросла огромными деревьями. О, ничего подобного вы не найдете на западном побережье Америки: каждое второе из них имело более двух ярдов в обхвате. По понятным причинам, в то время в Польше росло великое множество таких деревьев.
Свалить такого монстра только с помощью топоров очень трудно. К тому же когда дерево окажется на земле, его сложно будет передвинуть с места на место без помощи машин. Типичной для того времени маленькой группе лесорубов такая задача не под силу.
И потом, что прикажете с ним делать? Средневековые поляки делали доски, распиливая бревна и идеально подгоняя друг к другу получившиеся куски дерева. Такие шутки не пройдут с бревном, которое обгоняет по размеру ваш рост.
Многие века они срубали маленькие деревца, а гигантов оставляли в покое.
Я приказал изготовить дюжину стальных продольных и поперечных пил: некоторые из них должны были иметь по четыре ярда в ширину. Древесины у нас оказалось много, но вот скреплять ее оказалось нечем. Гвозди стоили абсурдно дорого. Однако чем больше части, тем меньше потребуется гвоздей. По моим планам, полы, двери и ставни предстояло сделать из цельных кусков дерева в ярд шириной, а внешние стены — шириной в ярд и толщиной в пол-ярда, не считая оставленной на бревнах коры. Хорошая теплоизоляция и защита от всего, кроме огня.
Постепенно я начинал жалеть, что настоял на таком плане. Не имея никакого опыта строительства, я и не представлял, насколько может сжаться большой кусок зеленого дерева. Каждую зиму стены приходилось конопатить, и не думаю, чтобы хоть одна дверь оставалась в правильном положении. Дело могло спасти то, если бы я хоть положил внешние бревна горизонтально, по подобию обычной избы. Но нет же, мне взбрело в голову поставить их вертикально, потому что так они лучше смотрелись.
Более того, не важно, насколько хорошо изолированы ваши стены, если приходится открывать окна. Зимой, без искусственного света и оконного стекла, вы либо замерзаете, либо живете в потемках. Я начал понимать, почему архитекторы такой консервативный народ.
Впрочем, я забегаю вперед.
Плотников возмутили мои идеи, и они были решительно против. Но ни один из них не упомянул о проблеме усыхания древесины, и я отнес их жалобы на счет застарелого консерватизма. Потом оплатил счета, и все сделали по-моему. Как говорится в старой капиталистической поговорке: «Кто платит, тот и заказывает музыку».
На какие только вещи не приходится идти, чтобы построить социализм!
Люди еще больше возражали против шипов для лазания по деревьям. Это приспособления, которые привязываются к ногам и ступням крепкими кожаными ремнями и позволяют быстро залезть на дерево, чтобы срубить его верхушку. С большим деревом всегда так поступают, иначе оно треснет при падении.
Но мои люди оказались лесорубами, никогда не терявшими землю под ногами. Они думали, что стоять в пятидесяти ярдах над землей — это страшно.
Конечно, они были правы. Висеть на уровне пятнадцатого этажа, пытаясь смотреть вниз с дерева, на котором болтаешься, действительно страшновато. Но я не собирался позволять им думать подобным образом. В противном случае мы никогда ничего не построили бы.
Когда первая группа наотрез отказалась лезть дальше пятнадцати ярдов вверх, я спустил их обратно.
— Спускайтесь вниз, трусы! — закричал я, отдавая свой меч рядом стоявшему мужчине. — Яша, давай покажем этим мальчишкам, как делать их работу!
Прораб подошел ко мне и прошептал:
— Мой господин, я никогда… я имею в виду… я не могу! Я никогда ничем подобным не занимался!
— Скажу тебе по секрету, — прошептал я в ответ, — я тоже.
— Тогда как…
— Если эти люди не могут выполнять свою работу, мне придется отослать большую часть из вас обратно в Цешин и найти других рабочих. Но если это сделаю я и сделаешь ты, то они последуют нашему примеру. Теперь, что ты скажешь насчет того, чтобы вместе залезть наверх и притвориться, что смелости у нас больше, чем мозгов?
Он подумал пару секунд.
— Если я умру, вы позаботитесь о моей жене?..
Судя по устройству приспособления, которое мы использовали, если один из нас падал, то другой тотчас следовал за ним. Но Яшу интересовала уверенность, а не логика.
— Слово чести.
— Тогда пошли.
Это было огромное дерево, и даже на высоте пятьдесят ярдов двоим мужчинам пришлось бы работать пилой, чтобы срубить верхушку. С шипами, привязанными к ногам и ступням. С прочным поясом вокруг талии, и длинным, толстым ремнем через спину каждого, вокруг обоих мужчин и дерева. Длинный ремень дважды привязан к персональному ремню каждого надежными креплениями. На самом деле это два коротких пояса, скрепленных друг с другом, с узлом у наших правых рук. Длинный ремень приходится укорачивать периодически, по мере продвижения вверх по дереву…
Технология — это не что-то единичное. Это множество маленьких деталей, дополняющих друг друга. Детали такие же простые, как новый способ лазания по деревьям, что мы привыкли делать с самого рождения человечества.
Я как-то раз видел, как люди забирались на верхушки во время праздника лесорубов, и подметил, как это делается. Люди должны работать сообща, делая шаги в унисон и привязывая длинный ремень вместе.
Хуже того, лесорубам необходимо находиться по разные стороны дерева, где они не могут видеть друг друга. Если один начинает двигаться, когда другой остановился, оба падают. Может, и не на землю, так как вы все-таки укорачиваете ремень по мере продвижения вверх. Если ремень слишком короток, чтобы дать вам пролететь все расстояние до земли, у вас есть шанс выжить.
Самое меньшее, что вам придется испытать, — исцарапанное корой лицо и полный живот заноз.
Видеть что-то, размышлять над этим и на самом деле проделывать подобное — две разные вещи. А необходимость совершить рискованное действие первый раз в жизни на глазах у толпы смелости не прибавляет.
Пока мы закрепляли свое оборудование с новеньким скрипящим кожаным ремнем, болтавшимся над нами, то успели прорепетировать необходимые действия и обсудили каждый шаг. Руки у Яши тряслись, но я надеялся, что он успокоится, оказавшись на дереве.
— Я боюсь, пан Конрад, — признался он в отчаянии, когда мы обвязывали дерево ремнем.
— Конечно, боишься. Только дурак тут не испугается. Но человек все равно должен делать свою работу.
Я сделал первые несколько шагов вверх. Получилось неплохо. Как будто взбираешься по лестнице.
Яша истово перекрестился, что испортило все впечатление, которое я пытался произвести. Он начал подниматься, но потом остановился.
