женщина с хорошей фигурой, и, как потом оказалось, с изящными манерами и чудесным голосом. И как тогда она пошла на связь с этим чудовищем. Попаданец Константин Николаевич в который раз подумал, что ему женщин никогда не понять.
— Имею честь преставится — князь Долгорукий, главный следователь по особым поручение при директоре Московской полиции, коллежский асессор, — представился он немного вычурно.
Женщина это отметила и уже откровенно посмеиваясь, произнесла волшебным грудным голосом:
— О-о, кто ко мне пришел с арестом. Целый главный следователь в чине коллежского асессора. Какая честь моему дому!
Вот ведь язва, — благодушно подумал попаданец, — а все равно, когда она говорит таким голосом, хочется слушать и слушать.
С такими мыслями он не пошел на обострение разговора с хозяйкой, а, наоборот, заговорил примирительно.
— Надежда Сергеевна, — сказал князь, вдумчиво глядя на помешицу, — не скрою, будь вы крестьянка, я сразу бы вас арестовал. Или даже укажу так — я отправил бы за ней своих полицейских. Но раз вы из благородного сословия, то хотел бы поговорить без чинов, как дворянин с дворянкой.
Помещица задумалась. Казенные чины уже приучили к тому, что, прежде всего они искали интересы государства, а уже потом дворянства. И им было почти все равно, дворянка перед ними или крестьянка. И сам они, между прочим, нередко были из простолюдинов. А тут следователь прямо сказал о сословных предпочтениях. И сам он, кстати, князь Долгорукий — представитель древнего и благородного рода.
— Хорошо, князь, — произнесла Надежда Сергеевна, — я буду с вами честна. Надеюсь, как благородный человек, вы не будете обманывать бедную женщину. А подчиненные ваши могут пообедать в малой столовой. Их проводят.
— Слышали, господа, — подключился Константин Николаевич, — можете пообедать. А то завтрак был уже давно. Мы освободимся где-то через час, исходите из этого.
Они остались одни. Женщина сразу расслабилась и как-то стала свободнее. И тут попаданец увидел, что она на сносях. Беременна то есть, говоря современным языком. И наверняка ведь от покойного барона, которого она убила. Из-за этого? Он, что изнасиловал ее, а потом отказался признавать ребенка. С этим господином, судя по всему, всякое может статься.
— Ребенок от кого? — был первый вопрос князя в их «дворянском» разговоре. И не из любопытства, из служебного положения.
Его собеседница тоже понимала, что не до скромности и стыдливости. Она убила дворянина, причем не мелкопоместной части, где уже не очень-то поймешь, где благородные, а где простонародье. Нет он из титулованных дворян и имеет сильную поддержку на верхах. Тут ведь или получишь большой срок и пойдешь на каторгу, или вообще на виселицу!
— Того самого, — спокойно ответила она, — покойный барон NN. Я вижу в ваших глазах еще один вопрос, как у полицейского дознавателя. Нет, все было по обоюдному согласию, не смотря не на что, я любила его. Лишь однажды, когда уже была на сносях, не сдержалась и ткнула вилкой. Потом опомнилась, но было уже поздно.
— М-да, пожалуй, я вас, женщин, никогда не пойму. Любить откровенного негодяя, завести от него ребенка и, в конце концов, убить его. Шекспира на вас нет, или, хотя бы, российского писателя, — в раздумье сказал князь, — вы же понимаете, что оставив ассу следов, при почти наличии крепостных слуг вы себя крепко подставили.
— Я все понимаю, — спокойно сказала Надежда Сергеевна, — и уже приготовилась к аресту. Даже узелок сама приготовила, а вы все не идете и не идете, — почти упрекнула она следствие.
— Государь император, которому сообщили об убийстве, распорядился отправить сюда жандармов, — объяснил Константин Николаевич, — для хорошего полицейского дело яйца выеденного не стоит, а вот для них оказалось сплошная тьма. До сих пор копаются. Ну а для вас все приходит к логическому концу.
— Меня повесят? — в раздумье спросила она, спокойная и почти величавая, уже не как убийца, а как будущая мать, готовящаяся к появлению на белый свет новой жизни.
Тут князь Долгорукий ей ничем помочь не мог. Сказал прямо:
— Возможность довольно большая. Но на вашей стороне два фактора: во-первых, вы дворянка. Простолюдинку судьи бы отправили на виселицу, не раздумывая, а вот дворянку еще подумают. Во-вторых, вы на сносях. Любой здравомыслящий мужчина поймет, что на этом этапе у женщины одни эмоции.
Так не формально, как простой дворянин и князь, я бы посоветовал вам не отпираться от участия в убийстве. Слишком много осталось улик. Делайте упор на то, что вы на сносях и были а полном смятении. Ну а я постараюсь пробиться к его высокопревосходительству Егору Францевичу Канкрину и все объясню. Надеюсь, он поймет.
— А как же дворянский суд? — помолчав, спросила она, — суд может иметь свое мнение!
«Какое мнение! — раздраженно подумал старый циник XXI века, — где ты видела, милочка, в России справедливый самостоятельный суд, да еще при императоре Николае Павловиче. Судьи примут такое мнение, которое будет угодно начальству».
— Впрочем, вы человек в этих вопросах компетентный, сами все знаете, — опомнилась Надежда Сергеевна, — делайте, как считаете нужным.
— Благодарю, сударыня, — практически с сарказмом поблагодарил князь Долгорукий подследственную. Красивую, завлекательную, но такую, не смотря на возраст, дурочку.
Вернулись полицейские, сытые после плотного, вкусного обеда. Константин Николаевич решил, что хватит с них разговора по душам. Объявил:
— Надежда Сергеевна, вернемся к официальной части нашей встречи. Я вынужден вас арестовать. Пока в предварительном порядке, но будьте готовы к тюрьме на длительное время.
— Я готова! — чудесный спокойный голос ее все же в последний момент дрогнул. Тюрьма в любом случае будет тяжелым испытанием, тем более беременной женщине. А вот нечего тыкать своему любовнику втело всякие острые гадости!
Впрочем, руку князь Долгорукий ей подал. Волками быть — по-волчьи выть, — это не наш метод, а Надежда Сергеевна пусть и преступница, но дворянка и просто красивая женщина. Подшивалов пересел на верховую лошадь, как ведь знал, настоял. А, может действительно знал многоопытный коллежский секретарь, не раз бывший на обысках и задержаниях.
Но в Москву сразу не поехали, завернули к жандармам в Шишково, все еще в поте лица мучающих крестьян в пытках добиться истины. А вдруг найдется виновный! И хотя арестованные сопротивлялись, понимая, чем им грозит признание, но уже нашлись несколько слабых, готовых признаться.
Попаданец обломил их весь кайф, сообщим об аресте обвиняемой в убийстве. И пока те стояли с перекошенными от удивления лицами, пытаясь разобраться в новой реальности и увидеть в ней собственное место, поехал дальше, в белоглавую Москву!
Его превосходительство директор московской полиции Аристарх Поликарпович Кормилицын встретил князя Долгорукого
