– Она выживет, Лексли? – с волнением спросил я.
– Все в руках бога… и твоей матери, поторопимся домой, сынок.
Видимо, Лексли был очень зол и расстроен, потому что он редко называл меня так – только когда был сильно чем-то взволнован. Несмотря на то, что сержант был искренне ко мне привязан и любил как сына, которого у него никогда не было, он редко показывал мне свои истинные чувства. Мать не раз говорила мне о чувствах Лексли, да я и сам любил его, как члена семьи. Но он никогда не переступал той черты, которая отделяет лорда от простого солдата.
– Отряд, трогаем! – скомандовал Лексли.
Я немного придержал лошадь, чтобы сравняться с повозкой и посмотреть на «ведьму». На дне воза, закутанная в теплый солдатский плащ лежала совсем молодая девушка. Длинная шоколадная прядь волос закрывала ей глаза. Мертвенная бледность покрывала лицо, и я испугался, что она умерла. Воз дернулся на кочке, голова девушки мотнулась в сторону, я протянул руку, чтобы придержать ее, в тот же миг я уловил еле заметное движение сбоку. Реакция у меня всегда была что надо, сержант меня хвалил и даже ставил в пример другим солдатам. Но, клянусь, я даже не успел схватиться за рукоятку меча, а на борт повозки уже взлетел, взъерошив гриву, большой кудрявый кот. Он прыгнул на грудь к девушке, выгнул спину и страшно зашипел, обнажив приличные зубы, среди которых особенно выделялись длинные голубоватые клыки. Когти я тоже заметил, неслабые такие коготочки, не хотелось бы таких отведать. Я так и застыл с протянутой рукой. Зверь затих, не сводя с меня желтых глаз. Не видя больше с моей стороны никакой угрозы, кот улегся девушке на грудь и, судя по всему, собрался ехать в замок.
Я доложил Лексли об увиденном.
– Пусть едет, пока он нам не помеха. В конце концов, это он помог спасти девушку. Может, она будет рада увидеть его, когда очнется.
– А почему пока? Пока не помеха? – спросил я.
– Узнаешь, когда попробуешь ее вынуть из повозки, – усмехнулся в усы Лексли.
Я и не подумал. И правда, к этому зверю не подступишься, он же не даст до девушки дотронуться, пожалуй. Эх, ладно, надо сначала добраться до дома. В полном составе.
Солдаты между тем спорили друг с другом, поглядывая на диковинное животное внутри повозки:
– Собака, вон, смотри – морда какая…
– Неа-а… это, кажись, кот, шипит, и глаза кошачьи.
– А грива, ты такую где-нибудь видел?
– А у собаки, что ль – такая грива есть, а?
– Не-е-е… говорю, кот, как есть – кот, помяни мое слово. Только здоровый больно, да страшный, прям урод, аж дух захватывает. Гляньте, как смотрит…. Не ровен час, сиганет на кого-нибудь. Тогда – держись, ребята…
– Как такое могло случиться в наши дни? – с возмущением спросил я у Лексли, продолжая думать о случившемся.
– Люди разные бывают, – уклончиво ответил он. – И те, кто судит, и те, кого судят…
– Что такое? Вы оправдываете этих дикарей?
– Сандр, знаешь, что я увидел на земле, под деревом, где мы ее нашли?
– Ну… там ничего такого вроде бы не было…
– Следы, много, совсем свежие.
– Ну так и что с того? Это же люди оставили. Которые все это сотворили.
– Там были и волчьи следы.
– И что это значит? – почему-то шепотом спросил я. Мне совершенно не хотелось услышать ответ.
– Волки не тронули ее. А это что-то значит, – также тихо произнес Лексли. И он надолго замолчал, погрузившись в свои мысли.
Мы бодро продвигались вперед, к замку. В середине нашего маленького отряда, поскрипывая колесами, катилась повозка с лежащей в ней неизвестной девушкой, на ее груди улегся огромный (для своей породы, разумеется) кот с желтыми глазами, бдительно охраняя свою умирающую хозяйку от любой опасности.
Так в нашу жизнь вошла Пламена.
* * *
Лексли был прав – достать девушку из повозки было проблематично. Кот, как сумасшедший, вертелся у нее на груди, дико выл и шипел, никому не разрешая до нее дотрагиваться. Так и несли их в замок вдвоем – на мешковине, которая лежала на дне воза. Сделали это солдаты с большой прытью, глядя на острые когти, периодически появляющиеся из редкой ткани наружу. Пока Мирна спешила собрать лекарства для первой помощи, зверь обошел комнату, обнюхал углы и осмотрелся. Он настороженно посмотрел на Мирну, смело шагнувшую к больной, угрожающе поднял гриву на затылке и выгнул спину, но дальше демонстрации своих намерений не пошел. Таким образом моя мать получила доступ к девушке и принялась за долгую и отчаянную борьбу за ее жизнь.
Прошло уже два месяца, как Пламена – так звали спасенную девушку – попала к нам в замок. Первое время никто не верил в то, что она выживет. Легочная горячка – страшная болезнь холодных дней – довела ее организм до полного истощения. Мирна не отходила от больной целыми днями, а по ночам около ее постели дежурили сестры-монахини, читая молитвы и окуривая комнату ароматными разнотравьями. Потихоньку здоровье пострадавшей стало идти на поправку. Вредный котище, поселившийся в замке, жил в комнате со своей хозяйкой и бдительно ее охранял. Как только заходила речь о том, что надо дотронуться до Пламены – обтереть лоб, руки и шею, чтобы спал жар, напоить или переодеть – поднимался дикий вой, и кот объявлял очередную войну. Непонятным образом он выделил из всей массы людей только двоих – сержанта Лексли и мою мать, на которых хоть и шипел, но дальше этого не шло. Мать, наверное, из-за того, что она больше всего в первые, самые тяжелые дни находилась с больной, а Лексли… ну, видимо, потому что именно он освободил его хозяйку и нес ее на своих руках к повозке. Вот и получалось, что если матери не было поблизости, то на помощь звали сержанта, иначе взбесившийся кот грозил разнести всю комнату и еще покалечить людей. Но мать не разрешила никому трогать зверька, опасаясь, что это плохо может сказаться и на здоровье его хозяйки.
Сержант, конечно, ворчал, но приходил на помощь. В его присутствии животное успокаивалось и позволяло дотронуться до девушки. Я однажды спросил Лексли, почему он просто не пристукнет этого скандального кота.
– Понимаешь, Сандр, – немного смущенно ответил он. – Мне, конечно, несложно треснуть его ножнами меча или отхлестать веником. Но почему он так поступает, как ты думаешь?
– Он ее защищает, думает, что мы – враги? – догадался я.
– Правильно, Сандр. Есть такая штука в жизни – верность. И все, кто ее проявляет, человек то будь или зверь, достойны уважения. Хороший человек никогда не обидит ни коня, ни собаку, ни другую божью тварь – животные не знают предательства, а если любят, то не за деньги или титулы, а просто так. Понимаешь?
