– И как успехи? – Приказчик был очень весёлый человек, из разряда тех, кто, наступивши в коровью лепёшку – обратит это в шутку.
– Семь сотен кадей за нами. Огнищанин один помог, странный.
– Чем странный? – Так называли путешественников, или людей, которые не могли подолгу жить на одном месте. Крупный землевладелец и одновременно турист, это было неожиданно.
– Землю всё подходящую ищет, сажает что-то, записывает на бересте, в общем, не по-нашему. Семь сыновей у него, все такие же. Так вот, четыре сотни кадей нам продал, я такой ржи в жизнь не видывал.
– Интересно, а далеко усадьба его? – Местный агроном заинтересовал меня.
– Отсюда три дня пути, только, зачем тебе, Лексей? Он вчера к нам в лавку заходил, зеркало ему понравилось, постой… он сегодня будет маленькое зеркальце для дочки своей покупать. – Ефрем замер у колодца.
– Сделаем так, до причала я дорогу найду, мы у самого края, как обычно лодки поставили, приведи мне его туда, очень прошу. С возком опосля разберёмся. – Приказчик кивнул головой, развернулся и поспешил обратно, в лавку. В пятидесяти шагах от нас, засуетился мужичок, не зная за кем идти.
– Вяйнямёйнен из Корелы. – Представился агроном.
– Алексей. – Ответил я и протянул руку для пожатия.
Ефрем, приведший огнищанина, постоял с минуту и полез на ладью, посмотреть привезённый товар. С лодки раздался восхищённый свист, не то бочонки с вином увидел, не то сложенные мечи без рукоятей.
– Мне сказали, что урожай знатный собрали в этом году, хотите собирать больше? – Начал разговор с карелом.
– Да какой там урожай, так, чуток. – Поскромничал агроном.
Я достал из планшета рисунки с изображение плуга и бороны, показал их корелу, после чего, пригласил на ладью посмотреть и дать оценку. К моему сожалению, огнищанин, восторга Ефрема не разделил. Землю обрабатывали при помощи сохи, она не переворачивала пласт земли, а лишь отваливала его в сторону. И вся загвоздка заключалась в почве – слишком тонкий плодородный слой.
– На этом плуге можно регулировать глубину вспашки. – Возразил агроному.
– Железный плуг тяжёл, лошадь быстро устанет, хотя … я попробую, что ещё есть? – Огнищанин стоял на палубе, ожидая, пока из трюма вынесут серп и косу.
Час мы обсуждали с Вяйнямёйненом тонкости обработки земли. Удобрений не хватало, погодные условия – суровые, но, тем не менее, хлеб растить было можно: – Немного любви и много знаний,– примерно так выразился корел.
– Ефрем рассказал, что ты делаешь записи, если не секрет, для чего? – Мы сидели на лавочке, возле причала, под деревом, потягивая сухое вино. Торговые дела были завершены, и теперь, можно было поговорить по-душам.
– Не секрет, я хочу вырастить вишню, и знаешь, что я обнаружил … если за год до посадки в землю, на склоне, где садится солнце закопать золу, то дерево растёт лучше, а если сразу с золой сажать, то может и погибнуть. – Вяйнямёйнен посмотрел на меня, как будто сделал важное открытие и теперь, обнародовал его.
– Попробуй использовать склон вот под таким углом. – Я нарисовал карелу холмик со склоном в двенадцать градусов.
– Попробую. Приходи в гости на будущий год, вместе посадим.
Огнищанин купил плуг, борону, шесть кос, столько же серпов и меч для старшего сына. Последнее, скорее для повышения статуса, нежели для дела. Затраченное серебро стало возвращаться.
За то время, пока мы беседовали с корелом, Ефрем сбегал к княжьим хоромам и упросил Якова выделить пятерых дружинников с телегой, сославшись на Пахома Ильича.
– Подарки прибыли для князя. На причале дожидаются, сам бы привёз, да больно дорог груз. – Ефрем сэкономил на ввозной пошлине, то, что касалось грузов для князя, налогами не облагалось.
Уже к обеду, Александр оценивал взятку, пригласив к себе новгородского кузнеца, обслуживающего нужды дружинников.
– Я не знаю, из какого железа это сделано, работа ни на что не похожа. – Оружейник внимательно рассматривал клинок, пытаясь проследить шов сварки между железом и сталью.
– Мне всё равно, из чего они выкованы, как думаешь, сколько он может стоить? – Князь держал в руках точную копию клинка, что была на ладонях у оружейника.
– Рукоять надо доделать, кожей … не, тут две дырочки, как раз можно две пластинки из кости или дерева. – Начал размышлять мастер.
– Симеон, сколько стоит вот это? То, что можно сделать, пусть дружинники беспокоятся, у меня только треть с мечами, да и то…, ты ответишь на мой вопрос, или мне другого позвать? – Александр вспылил. Мастера больше интересовал сам клинок, а князя материальная составляющая.
– Надо испробовать, нельзя просто так, сказать, сколько он стоит. – Симеон был непреклонен. Предварительную стоимость он мог бы назвать, только посмотрев на изделие, но точную …, слишком уважал себя оружейник, чтобы бросаться словами.
– Яков! Принеси мой старый щит, с которого умбон сняли. – Потребовал князь.
– Мечом рубить щит? – Удивился Симеон. – Это ж не секира.
Александр надел рукавицу, вытащил из телеги первый попавшийся меч под руку, оценил балансировку и резко рубанул наискось, по краю, приставленного к возку щита.
– Шшхх. – Только ветер пронёсся. Щит развалился окончательно, доски держались только на кожаной обивке, край с медной окантовкой срезало.
– Пятнадцать гривен, а если доделать, по уму, то все двадцать. – Выдал окончательную стоимость подарка мастер.
– Слышал, Яков? А ты Пахома Ильича хаял, я за год столько не имею, сколько в этом возке. – Князь был доволен.
– Сядь в Суздале, и будешь иметь в десять раз больше. – Возразил ловчий.
– Суздаль, что мне один Суздаль, вот стать Великим князем, да чтоб все у меня в кулаке сидели, от Киева до Новгорода. – Подумал про себя Александр, сжимая стальную рукоять меча.
В это время мытарь пытался определить размер пошлины, которую следовало уплатить со стальных листов. В обширном перечне, листовая сталь размером аршин на аршин не значилась. Нисим пытался вспомнить, когда последний раз, за долгое время его службы, подобное привозили в Новгород, но, толи старческая память подводила, толи кислое молоко, выпитое дома, рядом с причалами, не давало сосредоточиться.
– Можно записать, что привезено железо в крицах, только … – Мытарь сделал паузу.
– В расплющенных крицах. – Подсказал Нисиму один из вариантов.
– Точно, как я не догадался. Дом мой, вон там, возле двух яблонь. Разница между оружейным железом и крицами, для ста привезённых пудов будет составлять … семь гривен. Две можно оставить под яблоней, а с тебя, за всё железо, сплющенное … семь да семь, да ещё сбор – Пятнадцать гривен. – Выдал расчёт налогового сбора портовый чиновник.
