Ознакомительная версия.
Кейт снова окинула толпу взглядом. Теперь она увидела, что новоприбывших делят на две категории. Ее собственная группа оказалась намного меньше – заведомо выжившие. Вторая же группа явно была больше – скорее всего, в нее попали те обитатели Района Орхидеи, которые не выказывали признаков инфекции. Пробы ДНК, штрихкоды… на Кейт снизошло понимание. Иммари каталогизируют всех и каждого, проводя собственные исследования, пытаясь выделить эндогенные ретровирусы, контролирующие ген Атлантиды. Такова их цель – увеличить размер выборки. Освобождение дает побочный эффект. Ширма. Или это дополнительный результат?
В памяти эхом раздались слова Мартина: «Обещай, что присягнешь…» Нет, Кейт не станет присягать после того, что они сотворили. Продолжают творить. Что она сможет сделать, если присягнет? Рано или поздно ее отыщут. Отсрочить этот момент невозможно. И кроме того, она не понимала, как может спасти Мартина. Будь у нее выбор, она бы предпочла умереть, зная, что не приносила лживых клятв, ни на миг не склонилась перед врагом.
Пространство позади Кейт озарил яркий свет. Солдаты скрепили вместе ряд белых простыней, сделав уличный экран наподобие летнего кинотеатра. На экране появился грубый деревянный стол перед стальной переборкой. Капитанский стол на корабле? Перед камерой прошел человек с суровым и лишенным тени эмоций лицом, повернулся и уселся за стол, выпрямившись, словно аршин проглотив.
Кейт невольно напряглась. Во рту у нее вдруг пересохло.
– Меня зовут Дориан Слоун.
Эхо этих слов мало-помалу утихло, и Кейт осталась наедине с единственной мыслью: «Если Дориан жив, значит, Дэвид погиб». Доказательство этого бесстрастно взирало на толпу с экрана десять футов высотой и двадцать футов шириной. «Если Дориан жив, значит, Дэвид погиб». И эта беспощадная однозначность поведала Кейт, какие большие надежды она питала. Слезы наполнили глаза, но женщина сморгнула их. Сделала глубокий вдох, борясь с желанием утереть глаза. Остальные вокруг нее тоже утирали слезы, но совсем по иной причине. Люди в толпе аплодировали, обнимались и ликовали. Некоторые лица оставались суровыми, как у Кейт, а многие просто устремили взгляды в землю или прочь от экрана. Среди ликующих воплей и угрюмых взглядов Дориан продолжал чеканить, даже не догадываясь о них:
– Я пришел к вам не как освободитель, не как спаситель и не как вождь. Я человек, стремящийся выжить, личность, старающаяся спасти как можно больше жизней. Я просто оказался в уникальном положении. Как председатель совета директоров «Иммари Интернейшнл», я контролирую ресурсы, способные сыграть решающую роль. Иммари располагает подразделением безопасности, частной разведывательной службой, природными ресурсами, компаниями связи, транспортными организациями и, что самое главное, одной из самых передовых глобальных научно-исследовательских групп во всем мире. Короче говоря, мы в состоянии оказать кое-какую помощь в эти трудные времена. Но наши ресурсы ограничены. Мы вступаем только в сражения, в которых способны одержать победу. Но мы не повернемся спиной ни к этим сражениям, ни к нашей ответственности перед человечеством. Мы спасем все жизни, какие сумеем. Поглядите на свой жребий. Поглядите, что дали вам правительства мира.
Мы столкнулись с беспрецедентной угрозой в ходе человеческой эволюции. С поворотным пунктом. Потопом. Мы стоим по пояс в крови тех, кто не в состоянии выжить в этом новом мире. Правительства приковали вас к этим людям, не способным плыть в стремнинах этого потопа. Они обрекли вас на утопление. Мы же предлагаем вам путь вперед, протягиваем руку со спасательного плота. Мы предлагаем вам выбор. «Иммари Интернейшнл» хватило отваги сделать то, что надлежит, спасти жизни тем, кому возможно, и предложить покой и облегчение мук тем, кому помочь мы не в силах. Вот что я пришел предложить вам сегодня – жизнь, новый мир, построенный выжившими. В обмен мы не просим ни о чем, кроме вашей преданности и помощи в построении нового мира. Нам потребуется вся доступная помощь, все трудоспособные индивидуумы, которых нам удастся найти. Истинный вызов ждет нас впереди. Мы ищем лишь возможности сыграть свою роль в грядущем катаклизме, и я прошу вас сейчас: присоединяйтесь к нам или воздержитесь. Если вы воздержитесь, мы не причиним вам вреда. Мы доставим вас к тем, кто не согласен с нами, дабы вы могли поискать свое собственное решение. Мы не жаждем кровопролития; у мира и без того довольно крови на руках.
Противники называют нас империей. Они распространяют ложь в отчаянной попытке удержать власть. Посмотрите, как они распорядились этой властью: построили мир с двумя классами наций – страны третьего мира и страны первого мира. И позволили капитализму попирать граждан каждой нации – и первого, и третьего мира, разграничивая нас сообразно нашей экономической ценности. Место человека в обществе определялось тем, сколько мир готов был платить за то, что он производил изо дня в день. Эта чума – просто биологический эквивалент тех же программ, которые они веками использовали, чтобы разделять нас.
«Иммари Интернейшнл» предлагает предельно простое решение: один мир с одним народом, где все трудятся вместе. Если вы предпочитаете старый мир, если вы предпочитаете Орхидею, если предпочитаете сидеть в концлагерях, дожидаясь панацеи, которая никогда не появится, предпочитаете дожидаться жизни или смерти, можете ждать дальше. А можете выбрать жизнь, справедливый мир, шанс построить нечто новое. Выбирайте сейчас. Если вы не хотите сопричастности к Решению Иммари, оставайтесь, где есть. Если же хотите поддержать нас, помочь нам спасти как можно больше жизней, шагните вперед, к людям, держащим транспаранты «Иммари Интернейшнл». Люди за столом опросят вас, узнают, какие умения вы можете предложить, как вы можете помочь собратьям по людскому племени.
Толпа вокруг Кейт начала рассеиваться. На месте остался лишь каждый десятый. А может, и меньше.
Как ни противно было Кейт это признать, но Дориан произнес речь, способную убедить всякого, кто не знает, как выглядит ситуация на самом деле. Язык у него был подвешен что надо; уж кто-кто, а она это очень хорошо знала. И пока женщина стояла там, глядя, как люди сбегаются к солдатам Иммари, перед мысленным взором Кейт пронесся ряд образов. Отец – погиб в попытке предотвратить бойню, затеянную Иммари. Мать – скончалась от чумы, которую те выпустили в мир. Дэвид – погиб от руки Дориана. А теперь и Мартин, ее приемный отец, скоро станет их последней жертвой. Он принял немало трудных решений и пошел на многие жертвы – по большей части ради нее, ради ее безопасности. Он так долго пытался ее защитить…
И покинуть его Кейт просто не может. Да и не покинет, что бы ни случилось. Она завершит его исследования.
Кейт пощупала рюкзак, висящий на плечах. Может, там и вправду ключ к созданию лекарства?
Она сделала шаг вперед. Еще один. Она будет подыгрывать – до тех пор, пока придется. Именно так поступал ее отец. Но он подставил Иммари спину, и они погребли его в шахте под Гибралтаром. Кейт слабины не даст.
Она влилась в растущую массу людей, которые толкались и галдели вокруг столов.
– А, вот вы где!
Кейт обернулась. Мужчина среднего возраста, говоривший с ней прежде.
– Привет, – отозвалась Кейт. – Извините, что была не слишком разговорчива прежде. Я… не знала толком, на чьей вы стороне. Оказывается, я выжившая.
Окрестности Сеуты
Северное Марокко
Сквозь тьму ночи и сияние огней по периметру Дэвид видел громадную военную базу впереди лишь мельком.
Окрестности ее тоже представляли собой загадку. Колонна из трех джипов катила по полю, которое Вэйл иначе как застывшей лавой назвать не мог. Тут и там от бугристого, обугленного грунта поднимались язычки дыма. Запах подтверждал наихудшие опасения Дэвида. Иммари вырыли ров вокруг этой части города, а затем сожгли ее и сровняли пепелище с землей, оставив голую открытую местность, которую врагу придется преодолеть для атаки. Умно. Радикально, по-зверски, но умно.
Зрелище напоминало ему что-то – какую-то лекцию, что ли… На миг он вдруг вновь оказался в Колумбийском университете, еще до того, как мир переменился, рухнув Дэвиду на голову в самом буквальном смысле. Голос профессора гулко раскатывался по аудитории:
– Римский император Юстиниан повелел сжечь трупы. Это было в середине шестого столетия, прошу заметить. Западная Римская империя пала перед готами, разграбившими Рим и захватившими правление над ним. Восточная же империя, строившаяся вокруг Константинополя, ныне Стамбула, обладала в цивилизованном мире огромным могуществом, являя для своего времени величайший метрополис на Земле. Она властвовала над Персией, Средиземноморьем и каждой страной, до которой могла доплыть ее армия. Чума, пришедшая в пятьсот сорок первом году нашей эры, навеки все преобразила. Столь губительного морового поветрия мир не видел ни до, ни после того. Улицы города покраснели от крови, источаемой телами. Трупов было так много, что Юстиниан повелел сбрасывать трупы в море. Но все равно их было слишком много. У самых городских стен римляне рыли громадные братские могилы, каждая из которых вмещала семьдесят тысяч человек. Погребальные костры пылали сутками…
Ознакомительная версия.
