тёплому, родному телу.
А на следующий день из Новгорода пришли тревожные вести. Тевтонские рыцари неожиданно появились возле Изборска — важной крепости Псковской земли.
Июль 1970-го года. Старая Ладога
— На свиданье идёшь, милай? Купи цвяточки, не пожалеешь! Подаришь цвяточки — девка и разомлеет, точно тебе говорю!
Морщинистое лицо старушки расплылось в беззубой улыбке, и она вдруг тонко, по-девчоночьи, хихикнула.
Старушка сидела у обочины на вынесенном из дома табурете. Рядом с ней стояло синее пластмассовое ведро, полное свежесрезанных пионов — розовых, красных и белых. От цветов шёл сладкий запах, на который уже подлетела толстая, деловито жужжавшая пчела.
Я улыбнулся в ответ.
— Почём цветы, бабушка?
— Штука — гривенник, семь на полтинник.
— А ведро?
— Ведро? — удивилась старушка. — Эвона, как ты девку-то любишь! И торт, и пинжак, и рубаха белая. Только цветов и не хватает. Ведро за два рубля отдам.
Я нашарил в кармане две смятые шуршащие бумажки.
— Беру!
К разговору с родителями Светы я подготовился серьёзно. План сложился в голове, пока мы гуляли по Староладожской крепости и любовались рассыпающимися каменными стенами, видом широкой реки и зелёным курганом, в котором по преданию был похоронен сам Вещий Олег.
— Ничего не выйдет, — расстроенно повторяла Света. — Мама тебе не поверит.
— Но поговорить с твоими родителями надо, — рассудительно ответил я.
Света вдруг остановилась и стукнула крепким кулачком по камню кладки.
— Я из дома уйду! Они не имеют права так со мной обращаться!
Я улыбнулся и обнял девушку за плечи.
— Не горячись, солнышко. Ссориться с родителями не надо. Всё и так будет хорошо. К тому же, они по-своему правы — о тебе беспокоятся.
— Ничего себе беспокойство! Хотят без спросу замуж выдать, как в старые времена! Я этому Олегу за обедом в тарелку плюнула!
Я расхохотался от неожиданности.
— А он что?
Света покраснела.
— Он не заметил.
— Ну, ты даёшь! Расскажи-ка мне, как вы проводите вечера.
Света пожала плечами.
— Как обычно. В шесть часов все пьём чай в беседке. Беседку папа сам построил, а мама посадила вокруг розы.
— Твоя мама любит сажать цветы?
— Обожает! У нас дома все подоконники горшками уставлены. И дачный участок весь в цветах. Папа шутит, что картошку посадить негде — сплошные клумбы.
— Отлично.
План принимал конкретные очертания.
— Вот что. Сегодня мне надо съездить в Ленинград…
— Уже сегодня? — расстроилась Света. — А я думала…
Я не дал ей договорить и поцеловал в нос.
— Завтра к вечеру я вернусь и приду к вам в гости. В начале седьмого. Только родителям ничего не говори — сделаем сюрприз.
— Ты уверен, Саша? — встревожилась Света.
— Абсолютно!
Моё хорошее настроение было непоколебимо.
— А пока — хочешь, я расскажу тебе о Староладожской крепости?
— А ты много о ней знаешь? — удивилась Света. — Вообще-то, это я должна провести для тебя экскурсию — я же здесь работаю!
— Давай будем вести экскурсию по очереди, — улыбнулся я. — Так интереснее.
Я вскарабкался на вал, поросший густой зелёной травой, и подал Свете руку.
— Залезай и смотри!
Я обвёл рукой открывшийся вид. Широкая лента реки медленно текла в высоких обрывистых берегах. Кое-где берега понижались, и к самой воде подступали зелёные луговины.
— Торговый путь по Волхову существовал уже в начале нашей эры. Славянские племена, которые жили на этих берегах, торговали с варягами — будущими шведами и норвежцами, с арабами и Византийской империей. Вы же нашли на раскопе арабские дирхемы?
— Да, — подтвердила Света, с зачарованным лицом слушая меня.
— Первое крупное поселение на месте Ладоги относится к шестому-седьмому веку. Здесь поселилось племя, которое прославилось умением лить стекло. Думаю, вы находили в земле стеклянные бусины? В то время за одну такую бусину можно было купить молодого раба или рабыню. Но местные жители меняли эти бусы на пушнину у диких лесных племён, а пушнину вывозили в Багдад и там продавали за арабское серебро.
— Купить человека за кусочек стекла?
Света удивлённо поёжилась.
— Такие были времена. В середине девятого века сюда пришли славянские племена с юга. Поселение сожгли, а на его месте выстроили деревянную крепость. Всего через сто лет её захватили варяги. Возможно, с этим событием связана легенда о призвании на Русь Рюрика с братьями и дружиной. Позже крепость неоднократно горела в результате стычек с новгородцами, которые, в конце концов захватили Ладогу.
— Да, это я знаю, — кивнула Света. — Новгородцы построили здесь первую каменную крепость.
— В начале двенадцатого века, — добавил я.
— Не перебивай, я сама знаю! — нахмурилась Света, и тут же улыбнулась.
— А теперь мы заново восстанавливаем то, что построили наши предки.
Она показала на леса, которые облепили Воротную башню крепости.
— Да, — согласился я. — И это здорово!
До отправления автобуса на Ленинград оставалось ещё больше часа. Мы успели искупаться в тёплой реке и высохнуть на солнце.
— Всё-таки, Саша, что ты собираешься делать? — спросила Света, провожая меня до автобуса.
— Завтра вечером увидишь, — улыбнулся я. — А сегодня сходи с кавалером на танцы и ни о чём не беспокойся. Да, и с родителями тоже веди себя хорошо. Всё будет в порядке.
— Верю.
Света кивнула и потянулась ко мне. Я поцеловал её в губы.
И тут подошёл автобус. Это был усталый и пыльный «ЛиАЗ» — когда-то белый с красной и синей полосой, а теперь равномерно-серый.
Водитель был под стать автобусу — тоже усталый и с серой щетиной на лице. Но вёл он ровно, не лихачил и не опаздывал.
За автобусным стеклом мелькали светло-зелёные совхозные поля и сменялись тёмно-зелёными перелесками. Иногда, словно стайки уток на воде, встречались тесно стоящие дома придорожных посёлков.
В районе Путилово слева показалась высокая гряда, поросшая соснами — древний берег Ладожского озера. Гряда тянулась, словно стена, а дорога шла по высохшему много веков назад озёрному дну.
С автовокзала я трамваем поехал в общежитие. Дверь уже была заперта и пришлось долго стучать. А потом тётя Аня не хотела открывать, и ворчала, что «все нормальныи студенты ишшо на практике, а энтот шляется среди ночи». Хотя на часах была только половина одиннадцатого.
Мишаня обрадовался моему неожиданному приезду — последние две недели он жил в комнате один и успел соскучиться по хорошей компании. Он тут же поставил чайник и достал из тумбочки пакет с подсохшим кофейным печеньем.
— Ты надолго, Саня? — спросил он, разливая чай по кружкам.
— Завтра уеду. А ты всё с бумагами возишься?
— Почти закончил, — ответил Мишаня. — Осталось самое главное — метрические книги. Валерий Михайлович требует, чтобы я перевёл
