На лицах окружающих тотчас появляются ехидные усмешки – размеры графства Долон известны не только мне. Что и говорить, управление парочкой деревень не составит труда даже самому ленивому соне.
Но внешне – всё выглядит вполне чинно и благородно. Ни одного резкого слова, ни единого намека – придраться не к чему. Откуда я могу знать о том, что все владения Долонов можно объехать за день, при этом – не слишком торопясь?
– Я тоже… – цедит сквозь зубы граф. – Надеюсь, нам представится ещё возможность оценить истинное умение каждого…
А вот его спутник – тот явно раздосадован. С чего бы это вдруг? Что-то у него не вышло… знать бы – что именно?
Впрочем, утомительная процедура знакомства вскоре подходит к концу. Убедившись, что мишень для острот выбрана неудачно, придворные переключаются на иные развлечения. Около нас остаются лишь несколько новых знакомых. Их интерес вполне понятен и объясним – всё-таки при дворе не так часто бывают подобные персоны. При случае, можно и небрежно козырнуть таким знакомством.
«Когда я разговаривал с сыном Серого, он меня спросил…»
И не важно, был ли этот разговор вовсе или нет. Рядом-то видели?
Да, видели.
И пусть мы даже и обменялись с ним парой слов о погоде или о чьих-то нарядах – неважно.
Главное, что разговор имел место быть.
Ну и всё, чего ж вам ещё надобно?
* * *
Троекратный стук жезла об пол.
– Его величество – король!
Всякое мельтешение немедленно прекращается, и весь народ выстраивается в две линии, оставляя посередине зала свободный проход.
Подошедший церемониймейстер, указывает нам место в конце зала, слева. Надо полагать, сюда традиционно ставят тех, кто впервые прибывает ко двору.
Хм…
А вот лица, приглашенные королем, становятся обычно в середине зала.
Намек?
Судя по тому, как сжал губы отец Варшани, это именно так. Король таким образом выражает свое неудовольствие слишком поспешными (по его мнению) действиями высшего иерарха церкви. И его, в принципе, можно понять: тот факт, что в твоем дворце кто-то столь явно демонстрирует свою приязнь кому бы то ни было, некоторым образом умаляет величие монарха. Вот нам мягко и намекают: признание церкви в глазах короля значит не так уж и много. Так что, несмотря на все ваши богатства, становитесь-ка вы, любезные, вместе со всеми прочими.
Ничего. Мы не гордые. Можем и постоять. Гораздо важнее – что, а главное – как, – скажет король моей матери, когда подойдет к нам. Вот тут надо держать ухо востро…
* * *
Появившийся в дверях монарх своему титулу соответствовал более чем на сто процентов. Крупная рослая фигура, представительный вид, окладистая борода… Роскошный камзол и поблескивающая на голове корона не оставляли никаких сомнений в том, кого я вижу перед собой.
Его величество никуда не торопился. Медленно шествуя по проходу, он снисходительно кивал, отвечая на подобострастные приветствия придворных, милостиво дарил свои улыбки красивым девушкам (которых тут оказалось неожиданно много). Иногда он останавливался и обращался к кому-либо из стоящих по бокам людей, выслушивал их просьбы или сообщения. Случалось, что решение принималось им немедленно. В большинстве же случаев он кивал кому-то из сопровождающих лиц, и указанный человек оставался на месте, подробно расспрашивая того, кто удостоился королевского внимания.
Прикинув скорость, с которой двигался король и его свита, прихожу к выводу, что до нас он дойдет не ранее чем через полчаса. Вполне можно было бы и передохнуть, но вот присесть тут решительно негде: ни одного стула в зале не имеется. Правда, насколько я в курсе, сидеть в присутствии короля разрешается очень немногим, и никто из нас к их числу не принадлежит. Хотя, как я думаю, вряд ли кто-то поднимет особый шум, если сын Серого позволит себе такую вольность. Но к матери это не относится, и я гоню шальную мысль прочь.
Подняв глаза, вижу, как король доходит до того места, где обычно помещают лиц, прибывших по его персональному приглашению. Там и сейчас стоят несколько человек, которые отделены от всех прочих собравшихся небольшой полоской чистого пола. Впрочем, может быть, что я ошибаюсь, и эти люди собраны там по какому-то другому поводу.
Мне не очень слышны отсюда разговоры, которые король ведет с указанными людьми, но их смысл неожиданно становится совершенно ясен и очевиден. По знаку короля, откуда-то из толпы появляются дюжие королевские гвардейцы. Небрежный кивок августейшей головы – и они занимают места по бокам одного из тех, кто сейчас стоит перед королем. Я и не заметил, как его меч перекочевал в руки одного из гвардейцев.
Вот оно даже как! Королевское правосудие в действии? Так там что – не приглашенные стоят, а подсудимые?
Беднягу уводят, он только успевает напоследок попрощаться со стоящей рядом женщиной, надо думать, – женой.
А вот всех остальных подобные строгости никак не затрагивают. Король говорит с ними весьма дружелюбно, кое-кого даже похлопывает по плечу. Значит, все-таки это приглашенные лица. Просто одному из них сегодня не повезло.
Монарх делает еще пару шагов вперед и вдруг останавливается. Оглядывается по сторонам.
В зале наступает тишина.
Со стороны может показаться, что народ затих сам по себе, стоило лишь Паппию нахмурить брови. Но это не так: я заметил поднятый жезл дворецкого. Смею думать, что это определенный сигнал.
– Я не вижу здесь графа Мега… – медленно произносит король. – Он прибыл?
Еще один заход? Сначала эти молодчики, а теперь уже и сам король? Зачем-то ему очень нужно, чтобы я отозвался на этот титул.
Ну вот не люблю я, когда меня силком куда-то запихивают. Тем более, туда, куда я не очень-то жажду идти.
И поэтому с нашей стороны не доносится ни одного слова. Молчит моя мать, только стискивает руки, и я вижу, как белеют ее кисти. Раз так – то и мой рот не произносит ничего.
Проходит минута.
Тишина…
Неловкое молчание нарушает Старик. Он не стоит рядом с нами, его место раз и навсегда определено дворцовым церемониалом.
Лязгает металл, командир Котов делает шаг вперед.
Совершенно автоматически все присутствующие, не исключая короля, поворачиваются в его сторону.
– Ваше величество… – медленно говорит Кот. – Я не знаю, присутствует ли в зале лицо, которое вы именуете графом Мегом. Но мне известно, что по вашему приглашению сюда прибыла вдова лорда Ерша и его сын. Они находятся вон там.
Рука в латной рукавице медленно поднимается и указывает на нас.
