— Нет, — покачала головой Полина Степановна. — Пусть пока останутся вместе, но чтоб рядом не сидели. А то, похоже, жох-парень, начнёт Мороза будоражить.
— Это такой высокий кудрявый блондин? — уточнила Джинни. — Я, кажется его видела. В «Беженском Корабле».
Сидя в углу, Громовой Камень молча внимательно слушал. Объявление, что в субботу в девять утра начинаются занятия по языку шауни, он написал и повесил рядом с общим расписанием, а вчера говорил с детьми в группе подготовки к школе — ему дали полчаса, и он рассказывал о Великой Равнине и Союзе Племён. Слушали его хорошо. А завтра он пойдёт к дошкольникам. Там тоже не должно быть особых проблем. Со взрослыми, конечно, будет сложнее, его уроки никак не встают в расписание, а субботние занятия — по желанию, кто захочет прийти. Сколько их придёт в свой выходной день? И кто придёт?
Прозвенел звонок и учительская опустела. В принципе, ему нечего делать, он может идти домой, но Громовой Камень не двигался, сидел и слушал. Школа, школьный шум… что ж, его третья жизнь начинается не так уж плохо. Комната с пансионом недалеко от работы, хотя здесь всё недалеко, все удобства, вроде неплохая хозяйка и посильная плата. Отнеслись к нему и в Ижорске, и здесь тоже очень хорошо, так что… так что всё хорошо.
Войдя в класс, Джинни приветливо улыбнулась, поздоровалась, раздала всем задания и стала проверять Андрея. Диктант, спеллинг, чтение…
— Очень хорошо. А теперь вот это упражнение, пожалуйста.
И занялась остальными.
И опять Эркин, ревниво следивший, как отвечает Андрей, не мог сдержать радостной, даже торжествующей улыбки: у Андрея получается не хуже, чем у Тима, а, может, и лучше.
Сосредоточенно хмурившийся Тим отвечал старательно, как никогда. В английском его никто раньше и не пытался обойти, даже не приближались. Ну, ничего, ему всё-таки английский — родной, а Мороз сам говорил, что его брат русский, так что… потягаемся.
Как и на русском один урок пишут, делают упражнения, а на втором часу читают и говорят о прочитанном. Андрей и здесь не подкачал. Джинни никак не ожидала услышать правильную с еле заметным и очень приятным акцентом культурную речь. До этого у неё чисто, без обычных неправильностей и даже жаргона, говорили трое: Мороз, Тим и Артём, остальных до сих пор приходится поправлять. Да, Полина Степановна права: уровень… Андрея выше, ему, разумеется, место не в начальном классе, а в среднем, но они же сами оставили в этом классе Чернова, а тот владеет языком на уровне выпускного класса, так что…
— Спасибо, садитесь.
Артём, гордо улыбаясь, сел на место, покосился на Эркина и тут же ощутил лёгкий дружеский толчок коленом под столом в знак одобрения.
На перемене балагурили и смеялись. Природоведение не в пример легче. Писать ничего не надо, сиди да слушай. Ну, и отвечай, конечно, когда спрашивают.
— Сейчас меня опять проверять будут, — усмехнулся, садясь на своё место, Андрей.
— Сам же сказал, что нахватался, — улыбнулся Эркин.
Но Агнесса Семёновна — худенькая маленькая женщина в круглых очках — никак не выделяла Андрея, спрашивая его наравне со всеми. Чему Андрей был в душе рад: он чего-то устал и досиживал уже через силу, удерживая внимание просто чтобы не подводить Эркина: а то брат так переживает за него.
А после уроков пришлось опять идти в преподавательскую, чтобы директор внёс его в списки. Эркин ждал в коридоре, и уходили они после всех, когда уже даже свет в коридоре погашен.
Но в полутёмном вестибюле Андрей вдруг остановился у доски с расписанием.
— Эркин, смотри.
— А что? — обернулся уже от двери Эркин.
— Не было этого, когда входили, я помню, — Андрей быстро прочитал объявление и присвистнул: — Ух ты-и!
Эркин подошёл и тоже прочитал. Что в субботу в девять часов занятия по шауни, и внизу пояснение: «Язык и культура шеванезов».
— Ни фига себе! — не мог успокоиться Андрей. — Пойдём?
— Обязательно, — твёрдо ответил Эркин и добавил: — Ты как хочешь, Андрей.
— Чего?! — немедленно возмутился Андрей. — Это я братнего языка знать не буду?! На фиг! И не вздумай один ходить, не выйдет.
— Не вздумаю, — улыбнулся Эркин. — Пошли, поздно уже.
На улице было темно и прохладно. И Андрей застегнул ветровку до горла.
— Знаешь, братик, давай портфель купим.
— Как у Тёмки? — улыбнулся Эркин.
— Это малец, что с тобой сидит? — уточнил Андрей. — Зачем такой же, лучше.
— Покупай, конечно, — кивнул Эркин. — Мне одному сумки хватало, а теперь книг-то больше будет.
Они не спеша шли по тёмным пустынным улицам. Пахло мокрой землёй и листвой, неожиданно громко прошумел вдалеке поезд.
— Устал? — спросил Эркин.
— Есть немного, — улыбнулся Андрей. — Ничего, втянусь. А ты здорово выучился.
— Меня Женя ещё зимой читать научила, — улыбнулся Эркин. — По-русски. А Английский, да, уже в школе.
— Понятно, — кивнул Андрей. — Шекспира не читали ещё?
— Нет, — сразу понял его Эркин. — Не рассчитывай, игры не будет.
Андрей негромко рассмеялся.
— А здоровско было сделано. Скажешь, нет?
— Ну да, — нехотя согласился Эркин.
Андрей искоса пытливо посмотрел на него.
— Что случилось, Эркин?
— Ничего, — пожал тот плечами, явно не желая продолжать тему.
— Я же вижу, — не отступил Андрей.
— Ни черта ты не видишь! — перебил его Эркин. — И видеть тут нечего.
— Нет, Эркин, послушай…
— И слушать не хочу, — Эркин угрюмо помолчал и как-то жалобно попросил: — Не надо об этом.
Андрей прикусил губу. Вот оно, вернулось. Его «не спрашивай» вернулось и ударило. Нет, пусть Эркин простит, но он не отступит.
— Так что у тебя с Фредди вышло?
Эркин промолчал, словно не услышал вопроса. Но Андрей упрямо продолжил:
— Он же друг наш, Эркин.
И снова в ответ упрямое молчание. Они уже подходили к дому, когда Эркин разжал губы.
— Был. Был он другом.
Горечь в его голосе подстегнула Андрея.
— И с чего перестал?
— Стрелял он в меня.
Эркин взялся за ручку двери, толкнул её. И, пропуская его вперёд, Андрей спросил:
— Чего ж ты тогда живой?
Эркин не ответил. Он понимал, что Андрей не отступит, понимал, что расскажет. Кому-то же он должен это рассказать. И Андрей имеет право знать. Но… но не сейчас.
И словно почувствовав это, Андрей не настаивал на продолжении разговора. Молча они поднялись по лестнице и прошли по коридору.
Алиса уже спала, и когда они втроём ужинали и пили чай на кухне, ни Андрей, ни, тем более, Эркин ни словом об этом не обмолвились. Рассказывали о школе, кто как отвечал. Женя, узнав об уроках шауни, горячо одобрила их решение ходить на эти занятия.
— И очень удачно, что в одно время с Алиской, — Женя оглядела стол. — Андрюша, возьми ещё печенья. А я спокойно дома уберусь и на рынок схожу.
— На рынок тогда в воскресенье, — возразил Эркин. — Одной тебе тяжело.
Женя кивнула.
— Ладно, — и лукаво подмигнула. — Найду себе занятие.
У неё получилось очень похоже на Эркина, и Андрей тут же выразил самое горячее одобрение и полный восторг. Смеялся и Эркин.
Потом последовала обычная вечерняя суета с мытьём посуды, и наконец пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись.
У себя в комнате Андрей поставил в шкаф книги, уложил тетради в ящик стола. В пятницу русский, математика и история… Надо будет тетради купить. И портфель. Даже два. Себе и Эркину: не всегда же у них будут смены совпадать… Мысли были усталые, рваные. Нет, не будет он сегодня читать. Устал.
Он быстро постелил себе, прислушался. Вроде, тихо, ну, если он и столкнётся с Эркином — не страшно. Но что же всё-таки произошло? Гнида эта трепала, что Фредди лицо не удержал. Стрелял и не попал? Впритирку бил? Зачем? Во что Эркин вляпался, что Фредди пришлось так его гнать? Ну, ладно, не сегодня, так завтра-послезавтра он из Эркина всё вынет.
В ванной пусто, и халата Эркина на месте нет, значит, разминулись. Андрей быстро вымылся, привычно здесь же выстирал трусы и носки — не будет же он и это на Женю сваливать — и повесил их на сушку. А вообще-то надо что-то со стиркой придумать. Ладно, потом обдумаем. Всё потом.
Он вернулся к себе и лёг, вытянулся на приятно прохладной простыне под тёплым мягким одеялом. Как же он всё-таки устал. Даже думать не может. Ничего, всё образуется. Всё будет хорошо.
* * *
Алабино, где разместился госпиталь, совсем, по мнению парней, не походил на Спрингфилд. До столицы час езды на электричке, зелёные от садов улицы, маленькие одно- и двухэтажные домики, главная улица с магазинами, рыночной площадью и церковью, двадцать минут на автобусе до любого из соседних таких же т о ли городков, то ли посёлков. «Дачная местность», «Зелёный пояс», — объясняли парням. Но не всё ли равно, как называется то место, где тебе хорошо и удобно. И Спрингфилд — это там, в Алабаме, а Алабино — тут, в России. Ну, совсем ничего похожего.
