— Должно быть… Но тише! Посмотрим, что будет дальше…
Вещун все еще показывал на небо, как бы призывая его на помощь. Раздался твердый голос вождя. В мертвой тишине он звучал особенно властно. Вождь произнес всего лишь несколько слов, однако и их было достаточно. Вещун как-то съежился, от его надменного вида ничего не осталось. Он дал какойто невыразительный ответ, вяло повернулся к жертвеннику и взмахом руки поманил кого-то.
Три рослые женщины, очевидно помощницы вещуна, в расшитых золотом льняных платьях вышли вперед. На их головных уборах сверкали бронзовые украшения. Каждая в руках держала широкий кинжал. С решительным, не предвещавшим ничего доброго выражением лиц они молча подошли к пленным. Вещун взмахом руки указал им на жертвенник, на утомленных, едва державшихся на ногах людей, стоявших около него. Угрожая кинжалами, женщины схватили пленных и поволокли их к жертвеннику. Раздался отчаянный вопль… Пленные, до сих пор казавшиеся покорными и даже безучастными к своей судьбе, почуяв смертельную угрозу, начали упираться. Но что могли сделать обессиленные и безоружные люди?
— Это возмутительно! — вырвалось у Лиды. — Женщины помогают мерзкому жрецу!
Будто не слыша ее слов, Дмитрий Борисович бормотал:
— Так, так, все правильно! Именно женщины были у скифов жрецами! Женщины, а не мужчины, да, да! Удивительно только, что главный вещун не женщина, а старик, хоть и одетый в женскую одежду… Энарей, конечно, но в чем же тут дело?..
— Tсc! — снова остановил археолога Иван Семенович.
Вождь невозмутимо смотрел на то, что происходило возле жертвенника. Его неподвижное лицо ничего не выражало. Молчали и воины. Истошно вопила только пленная женщина, которую волокли к подножью жертвенника…
— Они хотят убить их! — возмущенно сказала Лида.
— Принести в жертву! — поправил ее Дмитрий Борисович, забыв о необходимости сдерживать себя и говорить шепотом.
— Ш-ш-ш! Тише! — вновь услышали они предостерегающий голос Ивана Семеновича.
На этот раз Артем не мог удержаться. Со свойственной ему горячностью он бросился в атаку:
— Иван Семенович, это же невозможно! Мы должны вмешаться, помочь… Наконец, спасти их!
— Нас всего лишь четверо, Артемушка…
— Все равно! — Артем решительно сжал ручку своей кирки.
— Это безумие, Артем. Я приказываю вам…
Но было уже поздно. Артем ринулся вперед, четко вырисовывавшаяся на фоне рыжих стволов фигура юноши была сразу же замечена. Несколько всадников бросились навстречу Артему, размахивая арканами и дротиками. Через мгновение они уже окружили путешественников. Их дротики и острые секиры были подняты над головами участников экспедиции. Сопротивляться было бессмысленно. Однако скифы не пускали оружия в ход. Они обменивались между собою удивленными фразами, видимо пораженные внешностью незнакомцев. Последовал какой-то приказ, и всадники стали осторожно теснить маленькую группу к толпе.
— Да тише вы! — обозлился Артем.
— Придется покориться, друзья мои! — философски заметил Иван Семенович. — Теперь мы тоже пленные…
— Иван Семенович, простите, я виноват! — обернулся к нему Артем.
— Потом, Артем… И не казните себя: если бы вы не опередили меня, то я сделал бы то же самое, — просто сказал Иван Семенович. — Да и этих, — он кивнул в сторону скифов, — нам никак не миновать, мы же отрезаны от внешнего мира…
Подталкиваемые воинами, друзья приблизились к скифскому вождю.
«Поскина… поскина?!» — Артем против вещуна. — Победа у жертвенника. — Дмитрий Борисович начинает понимать. — В жилище старого вождя. — Варкам. — Что такое скифская оксюгала.
Дмитрий Борисович пожал плечами:
— Что ж, идти так идти. Не скажу, что это наилучший способ познакомиться с жизнью древних скифов… Но, — он поднял руку и поглубже надвинул свою мягкую шляпу, — но, кажется, ничего большего нам не остается… Э, постойте, это что же такое?..
Один из всадников, должно быть заинтересовавшись странным, с его точки зрения, головным убором Дмитрия Борисовича, подцепил копьем шляпу и поднял ее в воздух, показывая другим. Всадники оживленно заговорили, но их разговор оборвала Диана, обидевшись за своего друга. Рыжий боксер с грозным рычанием прыгнул вперед и, словно соломинку, перегрыз своими клыками древко копья, на котором висел головной убор археолога. Шляпа упала на землю. Всадник едва сдержал испуганного коня, который захрапел и поднялся на дыбы, а сам, пораженный неожиданным нападением, чуть не вывалился из седла.
Большой боксер, присев на задние лапы, оскалил зубы, показывая, что готов и впредь защищать друзей. Дмитрий Борисович поднял с земли шляпу и, обиженно ворча, надел ее.
— Какая невежливость… Хорошо еще, что Диана помогла!
— Посмотрите на них! — отозвался Артем. — Ей-богу, они боятся собаки!
Действительно, всадники боязливо поглядывали на Диану. Особенно был испуган тот, у которого собака отбила шляпу археолога. Постоянно озираясь, он торопливо бросил в кусты сломанное копье и отъехал далеко в сторону, испуганно повторяя одно и то же:
— Поскина!.. Поскина!..
Остальные всадники также явно избегали встречи с собакой, хотя и держали наготове дротики и мечи. Загадочное слово «поскина» слышалось отовсюду…
— Что может означать это «поскина»? — тихо спросила Лида.
Ей никто не ответил, но было ясно одно: никто из всадников не осмеливается задеть большую рыжую собаку. Почувствовала это, должно быть, и сама Диана. Она зарычала еще раз и презрительно отвернулась от боязливых всадников. Тем временем скифы снова принялись оттеснять друзей по направлению к вождю. Но теперь они делали это значительно осторожнее, как бы проникнувшись к ним известным уважением; скорее это было похоже на приглашение. Артем удовлетворенно улыбнулся:
— Спасибо тебе, Дианочка, что ты вовремя вмешалась!
Иван Семенович предложил:
— Пошли, друзья. Но будьте сдержаннее, осторожнее. Положение достаточно рискованное. За каждым нашим движением следят.
Действительно, скифы с напряженным интересом, даже с изумлением следили за нашими друзьями. Песни стихли. Оборвался начавшийся было ритуал у жертвенника. Даже безразличные ко всему пленные — и те обернулись к незнакомцам, которые приближались под конвоем всадников. И даже старый вождь, который до сих пор как будто не обращал ни на что внимания, с заметным любопытством осматривал чужестранцев.
А они шли, стараясь сохранить непринужденный, спокойный вид.
