Назад летел вместе с «большим начальством», но в хвосте самолёта. Батов и Мехлис много переговаривались между собой и хохотали, но из-за рёва двигателей, было не слышно: о чём они говорят. Сели в Аэрофлотском. Оттуда Бархоткин подвез его в Рейзендорф, где и базировался батальон. Старший политрук Костин доложился, что происшествий не случилось, за исключением… — и, таинственно, замолчал.
— Ну, что встал, докладывай! Что случилось!
— Пройдёмте, товарищ командир! — они вышли из штаба, немного прошли по улице, затем Володя показал на уютный небольшой домик. — Проходите, товарищ командир!
Дима вошел в сени через незапертую дверь, постучав, вошёл в комнату, из второй комнаты вышла Десфина! Она была в форме с нашивками старшины второй статьи.
— Как это? Ты почему здесь?
— А мой дом кто-то поджёг. Но твои друзья: Александр Сергеевич и Строгачёв, мне помогли. Теперь я служу в твоём батальоне военфельдшером, курсы я перед войной заканчивала. Ты не рад?
— Рад, милая, просто совершенно не ожидал тебя увидеть, и всё время думал, как попасть в Сары-Гель. — он обнял жену и поцеловал её.
— У меня все готово, так, что, товарищи командиры, прошу к столу! Проходите, Александр Сергеевич и Владимир Николаевич!
— Минуточку, Десфина Георгиевна, сейчас Архипцев подойдёт, я за ним послал. — сказал Костин. Вошли оставшиеся бойцы того самого первого взвода: лейтенант Архипцев, старший краснофлотец Соня Красовская, старшина 1 статьи Юра Головин и, полная неожиданность: главный старшина Иннокентий Андрушко!
— Живой! — воскликнул Дима и обнял, вернувшегося из госпиталя, Кешу.
— Не полностью, Дмитрий Васильевич, врачи, вот, полкисти оттяпали. Так что… Назначен командиром хозяйственного взвода.
— Это ничего, Кеша, главное: живой и вернулся.
— Я Александра Сергеевича в Емрюке поймал, меня ж комиссовать хотели. Но мы не просто так, мы по поводу!
— Проходите, проходите! — сказала Фина. Во второй, большой комнате стоял накрытый стол.
— Не понял, а у кого праздник? — спросил Дмитрий.
— Вот гад! Свадьбу зажилить хотел! — рассмеялся Бархоткин.
Дмитрий стукнул себя по лбу.
— Точно! А у меня с этими путешествиями это совсем из головы выпало! К столу, товарищи.
— Нет-нет-нет, Дмитрий Васильевич! — захлопала в ладошки Сонечка, — Мы подарки принесли!
Долго и церемонно вручали подарки, а потом закричали «Горько!», и обвязали молодых длинным рушником. Десфина смущённо улыбалась. Сидели довольно долго, затем раздался сильный гул моторов.
— Что это?
— Американцы взлетают. Пошли бомбить Плоешти и Германию. Сядут в Англии. Челночные рейсы. — ответил Бархоткин.
— Такие приставучие, просто слов нет! — добавила Соня, но покраснела.
— Что, Сонечка, никак роман закрутила?
— Ну, не роман, но ухаживают красиво! Умеют!
— Вот-вот! Из-за этого батальон будет передислоцирован в Биюк-онлар, приказ уже получен, Дмитрий Васильевич. Здесь организуется авиабаза особого назначения. Завтра и начнёшь, но, хватит о делах. Горько! — сказал Бархоткин.
Утром поспать не дали. Начались сборы, к обеду первая колонна ушла на Биюк-онлар. Расположили их в опустевшем посёлке у аэродрома. Здесь базировался полк ПВО, но, только часть техников и зенитчики, а лётчики жили в Биюк-онларе, где было много опустевших домов: несмотря на татарское название, село было русско-немецкое. До войны жило много еврейских семей. Немцев выселили наши, евреев расстреляли немцы. Многие сельчане находились в армии и в партизанском отряде, который не расформировывали, а использовали в качестве отряда милиции, в том числе и для выселения татар из Крыма. На полуострове шла незаметная гражданская война: вспоминались старые обиды и новые злодеяния. В городах и сёлах постоянно заседали суды и трибуналы. Вешали тех, кто сотрудничал с немцами. По словам Десфины, сразу, как она переоформила документы на новую фамилию, и переделала ордер на дом, ей аккуратно подпалили крышу. Соседи прибежали довольно быстро, дом погасили, но крышу надо было переделывать. Одной ей было не справиться, и она пошла к полковнику Строгачёву. Тот сходил в поссовет, внес Дмитрия в домовую книгу, и предложил Десфине записаться добровольцем в армию. В этом случае, дом отремонтирует военкомат, дом могут использовать для расквартирования военнослужащих, но, по закону, он остаётся в собственности военнослужащих, находящихся на фронте. Так что, если они не погибнут, то вернутся туда после демобилизации. Для самой Десфины: это через пять месяцев. Дмитрий согласился, что это было правильным и своевременным решением. За полгода страсти чуть поутихнут, да и «служба в Рабоче-Крестьянской Красной Армии трудна и почётна» и гарантирует довольно большие права и привилегии.
Тимошенко не обманул! Бойцы роты, выходившие с той стороны, начали возвращаться в батальон, пока вернулось 11 человек, но и это что-то. Три дня дали на обустройство и организацию, затем вызвали в штаб фронта. На Тамани начала концентрироваться 18-я десантная армия генерала Камкова, часть которой ночами перебрасывается в Крым, и концентрируются в районе Сиваша. Туда же переправляется большое количество лодок и плотов. А в Емрюке опять появились десантные средства Азовской флотилии, ранее располагавшиеся в Новороссийской бухте. В Симферополе собрались все командующие: Батов, новый командующий 51 армией генерал-майор Шепетов, генерал-лейтенанты Львов и Камков, командующие Октябрьский и Горшков. На совещании присутствовал Мехлис. Начальник разведки фронтом Савватеев, майор Бархоткин с группой других начальников разведок стояли недалеко от кабинета командующего, и что-то обсуждали, когда к ним подошёл Дмитрий. Он доложился о прибытии. Савватеев стал расспрашивать его о том, как перебазировались и устроились. В общем, стал проявлять заботу и интерес, чего раньше никогда не делал. Видимо, последствия того совещания в Ростове. Дмитрий отвечал на вопросы, иногда бросая недоумённые взгляды на Бархоткина. Но, тот почему-то помалкивал. Затем вышел адъютант командующего капитан Гаврилов и пригласил всех в кабинет. Вошли плотной толпой, встали по стойке смирно. Батов, по очереди, вызывал начальников разведки каждой из армий, и, разбирался с их картами и схемами. Стоять пришлось долго. У Дмитрия, самого, были только те данные, которые он привез из Воронежа. Батальон находился в стадии формирования и на фронте не работал. Из нового, было только восемь радиограмм от восьми групп 1-й роты, сведения которых нанес на карту новый начальник штаба батальона Филатов. Командующий закончил опрос Савватеева, и хотел перейти к другому вопросу, но поймав недоумённый взгляд Дмитрия, спросил:
