С этими словами – Сафар взял протянутый еврейским делягой стакан с кофе, отхлебнул. Поставил на стол со случайно прицепившейся к нему купюрой.
– Да тихо все. На таможне тишина. Беса нет.
Бесом – звали русского таможенного офицера, который пережил уже четыре покушения. К счастью – работал он не каждый день, да и начал понимать в последнее время, что против общества идти глупо. Глупо ломать систему, которая создавалась годами и в которой заинтересованы все. Гораздо проще – встроиться в нее.
– Ну, рахмат.
– Заходи дорогой, был рад видеть…
Да уж…
Так же не спеша – Сафар вернулся на корабль. Выкликнул человека, исполнявшего роль механика на его судне – мрачноватого верзилу, чьи повадки явно выдавали неблагородное происхождение и близкое, ближе чем хотелось бы знакомство с суровым британским или континентальным правосудием. Для остальных – а моряков было еще пятеро – он объявил выходной день, оставив на судне лишь одного, для присмотра…
У самого порта – они поймали таксомотор, роль которого исполняла трехосная моторикша ДКВ, отчаянно стреляющая мотором – и тронулись в город. Город был – не восточным и не европейским, что-что среднее, причем не разделенный по кварталам – а странным образом единый. Много торговали – лавки и недорогие ресторанчики были везде. Немало было зелени – полноводная река и озеро давали возможность ее поливать. Дома были в основном на арабский манер, без стекол, с причудливыми решетками вместо них, но встречались и европейские. Машин было немного, по тротуарам – фланировали женщины, в чадре были очень немногие, да и те – оставляли открытым лицо. Было почти по-летнему, отчаянно жарко.
На окраине города – рикша свернул на грязную, разбитую колесами большегрузов и неловко залатанную улицу, в конце которой были какие-то склады, вроде тех, какие строят за казенный счет – но заброшенные. Забор был высоким и в полном порядке, на территории – было немало остовов легковых машин, еще какой-то металлической дряни. За приоткрытой воротиной высокого цехового здания – тяжко бухал паровой молот, который в таком месте не ожидаешь увидеть. И все это – навевало мысль о месте, где можно пристроить или разобрать на запчасти угнанную машину: машин было меньше – но угоняли их и тогда. Восток то рядом…
Сафар – под неожиданно острым взглядом пригревшегося на солнышке неприкаянного работяги – поднялся к выстроенной прямо на крыше цеха из местного, желтоватого кирпича пристройке по темной, чуть тронутой ржавчиной, гремящей под ногами лестнице, постучал в дверь. Ответа не было, он постучал сильнее – наблюдательный человек отметил бы, что дверь с глазком и издает необычно солидный при стуке звук. Выждал… за дверью раздалась возня, потом приглушенные шаги, ругательство… лязгнул засов, дверь открылась. На пороге – во всем своем величии едва ли не двух метров роста образовался Бер. Он и в самом деле был похож на медведя – густо поросший черным с проседью волосом, небритый и с виду неуклюжий – но на самом деле быстрый и опасный в драке как кулаками, так и на холодном оружии. Когда вы выясняли это – обыкновенно, было уже слишком поздно…
– Салам.
Бер почесал грудь. Мрачно посмотрел на белобрысого детину не уступающего ему ростом.
– А это что за хрен?
– Друг.
– Выбирай выражения, папаша… – угрюмо сказал светловолосый
Бер еще раз смерил здоровяка взглядом – и ничего не сделал. Просто отступил. Или сделал вид, что ничего не услышал.
– Проходите.
Они прошли в примитивное помещение, которое выполняло роль и рабочего кабинета, и места обитания. Стол, который то ли самодельный, то ли просто сколочен очень недобросовестно относящимся к делу столяром, в углу здоровенный лежак, накрытый чем-то вроде шкуры. Пахло потом и неистребимым запахом обрабатываемого металла.
– Чего?
– Купить надо… – сказал Сафар
– Тебе?
– Им.
Бер пристально посмотрел на капитана.
– А кто они такие?
Верзила хотел что-то ответить, да Сафар осадил его взглядом
– Какая тебе разница – кто. Я их привел.
– Да есть разница. Ты пришел – и ушел. Они пришли и ушли. А меня потом спрашивать будут – кому продал да зачем.
– Не будут.
Говорил один Сафар. Здоровяк знал правила – говорят старшие.
– Отвечаешь?
– У них не здесь дело. Далеко отсюда. Я их просто привез…
Бер раздосадованно покачал головой
– Сколько тебя знаю Сафар, ты в блудняки тяжелые не лез. Нахрена тебе это? Тише едешь…
Сафар ничего не ответил
– Ладно. Чего конкретно надо?
– Одна винтовка. Желательно, глухая. Два – три автомата.
– Платить?
– Проблем нет. Сейчас и заплатим.
Бер тяжело вздохнул. Он уже давно занимался этим промыслом. Его специализацией было серьезное оружие, не просто револьвер с обрезанным стволом.
– Автоматов нет столько, дефицит. Ладно, пошли…
Они вышли на крышу. Пекло солнце – несмотря на весну, уже ощутимо, по-летнему припекало. Спустились по другой лестнице, точно такой же, приваленной к зданию с краю, застонавшей под тяжестью Бера, в котором было килограммов сто тридцать, не меньше.
Переваливаясь, Бер прошагал в свои владения, коротко кивнув сидевшему у самых ворот рабочему – а то ли и не рабочему вовсе. В цехе – был неожиданный порядок и чистота, двое – возились у парового молота, ныне остановленного. Как положено, на бетонных ложах – постаментах стояли три станка, два токарных и фрезерный. Они тоже были в порядке, хоть и старого образца. На одном из них даже отсюда был виден год выпуска – одна тысяча девятьсот десятый…
Поди с флотской рембазы и стырены. Не украдешь – не проживешь, так тут живут.
В больших коробах стояли ножи, мотыги и еще какие-то детали. Ножи шли и сюда и на Восток – на Востоке до прихода русских не знали настоящей, качественной стали промышленной выделки. Нет, конечно, были умельцы, ковали сабли – вот только на каждую саблю уходили дни, а то и месяцы. А вот стальную лопату или кирку по приемлемой цене – дали уже русские.
Конечно, все это – сельскохозяйственные инструменты, ножи – были порожняком, прикрытием. Здесь каждый так – рыбак контрабанду возит, кузнец…
Они прошли в соседнее помещение, меньше первого. Там было полно заготовок, каких-то мешков, промасленных. Бер – без особого усилия поднял один, грохнул на верстак, развязал. Глянула на свет вороненая оружейная сталь.
– Стар, новенькие. В комплекте, со складов. Приемку прошли.
Стар тридцать восемь были лицензионной версией МР38 – но под чисто испанский патрон 9x23 ларго, то есть длинный, применявшийся в испанском военном оружии. В оригинале – он был разработан бельгийцами, Бергманом, но принят на вооружение был только испанской короной. Оружие хорошее, даже отличное, по мощности он примерно равен патрону Маузера – но при этом девятимиллиметровая пуля не шьет насквозь, отдает всю энергию цели. Североамериканцы – вроде как тоже хотели переходить с их никуда не годного сорок пятого на 9x23 Винчестер – но все не перейдут, видимо, денег нет. Единственная проблема с таким оружием – достать под него патроны, девять длинный выпускается в гораздо меньшем количестве, чем германский Парабеллум или Маузер. Но для разовой акции – это будет в самый раз, тем более такой.
Верзила отлично все это знал, и его мысли – базировались на солидном опыте, полученном сначала в Королевской морской пехоте – а потом в год назад созданном подразделении специального назначения, известном как САС, специальная авиадесантная служба. Оно было организовано в местечке под названием Герефорд (это Валлийская марка) шотландским гайлендером по имени Дэвид Стерлинг, офицером настолько гордым, что он не смог ужиться ни в полку Лейкока,[47] ни в отрядах своего кузена, Саймона Кристофера Джозефа Фрейзера, пятнадцатого лорда Ловатта и четвертого барона Ловатта.[48] Создал свой полк при поддержке только что назначенного военного министра, Уинстона Черчилля, седьмого герцога Мальборо. Полк он создавал – как парашютный, потому и название получилось "Специальная авиадесантная служба", а понабрал он в него – самых, что ни на есть отморозков, включая тех, которые ни по каким критериям не подходили для службы в армии. Например, белобрысый верзила – был судимым за воровство, и это только то, за что его сподобились осудить. Однако, он происходил из побочной ветви знаменитой цирковой династии, имел ловкие руки, связи в преступном мире и нигде – не мог сойти за британского солдата. В полк, который Черчилль, сам опытный вояка, еще участвовавший в подавлении мятежа Махди Суданского, создавал, как свой личный спецназ – принимали всяких. Проигравшихся в карты авиаторов. Малородных дворян. Браконьеров из остатков шотландских гайлендерских кланов, которые еще не забыли вкус разбоя. Ирландских католиков. Унтер-офицеров, изгнанных за побои солдат, за то, что ударил офицера, за растрату. Всяких, в общем, подонков и отбросов. Отбор в новый полк проводил лично Стерлинг, отбирая тех, кто в чем-то отличался от общей массы. Способностью говорить на нескольких языках, большим жизненным опытом при отличной форме, способностью поразить из пистолета несколько подброшенных тарелочек, доскональным знанием мест, куда ни один нормальный человек не сунется. Вторым критерием отбора была выносливость и способность совершать долгие пешие переходы с грузом в экстремальных условиях. Стерлинг, сам горец и опытный походник просил для полка место в Шотландии, но места там не нашлось. Тогда – он лично проложил тяжелейший маршрут длиной примерно в тридцать миль по заброшенным и никому не нужным землям Северного Уэльса, в районе водохранилища Тэлибонт. Эта земля, неприветливая даже летом, зимой была сущим адом: снег, переходящий в дождь, бесконечная цепь холмов, отсутствие человеческого жилья и каких-либо видимых ориентиров. Отбор был поставлен так, что как офицеры нового полка, так и сами курсанты могли в любое время прекратить все это – но большей частью курсанты решались испытать себя на излом. Уже в первый отбор – двое замерзли на этих холмах до смерти…
