Это словосочетание — голубой экран — к нему ещё в первый год жизни в новом мире прилипло. Все тут так говорили. Экран давно уже не голубым был, телевещание велось в цветном формате, однако, людей быстро не переделаешь… Привыкли они с советских времён к такому фразеологизму и даже уже в России советской власти не стало, а выражение про голубой экран жило как ни в чём не бывало.
Вадик всё ждал, когда о падении курса российского рубля объявят. День, два, три, неделя прошла, а в экономическом блоке новостей сообщали только о снижении курса таиландского бата и индонезийской рупии. Какое ему дело до бата и рупии? Да хоть пусть они под землю провалятся…
Наблюдал он и за соотношении рубля и украинской гривны. Сейчас они с Наташей и друзьями в Украине на море булькались и в местные лавочки с гривнами ходили. Гривна стоила почти три рубля и стояла на этом уроне как вкопанная.
Пролетело 17 августа, а именно в этот день у Вадика дома рубль рухнул — всё тихо и спокойно. Восемнадцатого тоже не было новостей, а девятнадцатого и вдарил телевизор по мозгам.
Диктор с российского канала срывающимся голосом объявил о введении мер, направленных на нормализацию финансовой и бюджетной политики. О девальвации национальной валюты ни словечка не было, однако в обменнике, что был по дороге на пляж, курс гривны к рублю уже к вечеру оперативно поменяли. За гривну уже не три рубля надо было отдать, а три с половиной…
— Во как… Подорожало в рублях местное пиво… — выразил своё недовольство Юра. — Так не дешево было.
Правильно — на море в высокий сезон цены не совсем дружественные. Всегда так и везде.
— Погоди, что ещё через день — два будет. — покачал головой Бакалавр. — Все четыре, не меньше…
Понятное дело, Вадик оказался прав. Когда домой они чемоданы паковали рубль ещё больше сдулся… Владимир же Великий с одногривенной банкноты стал ещё суровее на Вадика, Юру, Мишку и их дам смотреть. Вот де, я крепче становлюсь по отношению к вашему рублишку…
На железнодорожном вокзале в Одессе от рублей морду кривили или принимали их чуть ли не по цене резаной бумаги. Вадику пришлось даже полторашку колы местного разлива за доллар купить — гривны они почти все потратили ещё на море и на еду в поезд их не на всё хватило.
В обменнике на вокзале в Москве ни долларов, ни немецких марок не было — так на картонке над окошечком было написано. Очередь же желающих купить валюту имелась, но стоять в ней было бесполезно — никто доллары и марки на рубли не менял.
Дома в Кирове за доллар просили тринадцать рублей, а когда отдыхать уезжали курс был один к шести…
Наташа сразу после возвращения в магазин побежала — холодильник был практически пустой. Пришла сердитая на весь мир — отпускные ни у неё, ни у Вадика были не получены, да и зарплату уже три месяца не выдавали. Не родительский огород и бизнес Бакалавра — давно бы уж с голоду они померли. Да, обещали с долгами по зарплате в меде в сентябре рассчитаться, но что тогда на эти обесцененные рубли то купишь.
— Представляешь, Вадик, хорошо ты сахар сказал до поездки купить. До отъезда мы его по три сорок брали, а сейчас он уже семь рублей. Но и по этой цене его хватают — варенье то всё равно народу надо варить. Больше пяти килограмм в руки не дают, — поделилась новостями из магазина с Бакалавром Наташа. — Окорочка были одиннадцать в нашем магазине, а стали двадцать рублей. Хлеб не подорожал… Соль — тоже по старой цене.
— Вот его и будем есть и водичкой запивать, — пошутил Вадик. — Сверху ещё посолим хлебушек.
— Ну-ну… Долго ли ты на хлебе и воде протянешь… — вздохнула Наташа.
Поделившись информацией о ценах в магазине, Наташа тут же позвонила родителям — надо было сказать, что они живые и здоровые с отдыха вернулись.
После того, как положила трубку, немного Наталья повеселела.
— Дома всё нормально, все здоровы. Картошки накопали триста вёдер, нам сколько хочешь дадут. Надо только за ней будет съездить. Варенья уже всякого наварили, а вот капуста не уродилась. Сейчас поедим и беги в магазин. Там капуста по рублю за кило — почти не подорожала. Надо будет сразу на всю зиму купить, — получил Вадик приказ.
— Надо — так куплю, какие проблемы, — возражений с его стороны не последовало.
В середине сентября доллар стоил уже шестнадцать рублей, но его ещё надо было по такому курсу поискать. Мишка и Юра в своих торговых точках от покупателей отбою не имели. Народ от рублей избавлялся, понял уже, что дело пахнет керосином. Тут ещё в областном центре на заводах и во всяких — разных конторах зарплату выдавать стали — боялись наверху, что народ окончательно озвереет.
— В районах такого ажиотажа с покупками нет, — поделился с Бакалавром Юра полученными сведениями — знакомый к нему сегодня из Суны в магазинчик заглянул. — Люди совсем без денег сидят, не на что им покупать. Это у нас в городе народ как с ума сошёл — хватают всё подряд кому на предприятии зарплату выдали. Одними огородами в районе живут… Ну, и что в лесу соберут…
В ноябре курс доллара в обменниках Кирова почти до тридцатника подскочил. Всё как Вадику в своё время отец рассказывал. У него в памяти этот девяносто восьмой хорошо отложился. Говорил он — вот знать бы заранее, ну, что доллар тогда почти до тридцати рублей дошёл, а потом до чуть более двадцати опустился и так на этом уровне застыл. Один его знакомый, как Бог ему в ухо шепнул, тогда на пике из бакса вышел, а потом, когда американская валюта стабилизировалась снова долларов купил, но почти в полтора раза больше. Хорошо после этой финансовой операции знакомый отца Вадика поднялся — квартиру себе купил, машину новую… Цена на жилье тогда не сразу вслед за долларом скакнула, да много народа ещё и влетели с этим обвалом рубля, так что квартиры можно было за баксы купить относительно не дорого.
Бакалавр в ноябре про покупку недвижимости не думал, но имеющейся информацией думал воспользоваться — повторить сделанное знакомым отца. Получится — хорошо, что-то не так будет складываться — ну, потеряет немного, не смертельно, доллары то у него раньше, даже меньше чем по шесть рублей куплены. Мишку и Юру в свою аферу он решил не втягивать, а рискнуть в одиночку.
Глава 36
Глава 36 Гримасы девальвации
Падение курса рубля имело свои последствия. Причем, иногда, такие, что нарочно и не придумаешь.
Вадик много за последние годы уже повидал и многому перестал удивляться, но тут…
Взять того же Юру. Ежедневно тот информацию о курсе доллара как сводку с фронтов ждал, а когда она появлялась быстро ручку, бумагу и калькулятор хватал и считать начинал — на сколько он в рублях богаче стал.
Дурь да и только… Однако — прилипчивая, хуже кори или какой-нибудь ветряной оспы…
Бакалавр от партера по бизнесу тоже видно этим заразился и сам однажды такой расчёт произвёл.
Сложного в этом ничего не было. Количество имеющихся у него баксов Вадику известно и даже в его записной книжке на отдельной страничке записано. На момент обвала рубля соотношение к отечественной валюте было один к шести. Сегодня, допустим, один доллар уже равнялся восемнадцати рублям. Из восемнадцати шесть вычитаем и получаем двенадцать. Умножаем на количество долларов и начинаем от радости до потолка прыгать — во сколько рублей привалило! Не пахал и не сеял, ровно на одном месте сидел, а вон как разбогател!
Настроение сразу поднималось и на душе теплело…
В ножки родному правительству поклониться хотелось…
Однако, если здраво рассудить — никакого прибытка не было. Каждый рублик то дешевле стал…
Вадик в душе себя и Юру обматерил и больше такой дурью не маялся. Юре ничего говорить не стал — пусть считать продолжает, лишь бы в радость ему было…
На Наташу тоже текущие события подействовали. Прибавление рублей она не подсчитывала. Её математика о другом была. Наташа анализировать принялась, как её невеликая зарплата от падения курса рубля и роста цен становится всё меньше и меньше. Выдавать заработанное ей стали регулярно, но количество денежных единиц за отработанный месяц не увеличилось. Как было сказано — зарплату заморозили. Ещё бы кто это с ценами сделал.
