по-прежнему командовал бригадир Степан. Мужики перевезли меня на плоту на другой берег и я проверил заготовку дров. Выпилили уже изрядный участок у реки, однако леса здесь в избытке. Что радовало — много дубовых рощ, дубовые дрова долго горели и давали хороший жар, в отличии от осин и тополей. Молодые деревья я приказал не трогать, первым делом тащили на дрова сушняк и пилили старые деревья. Мужики и без меня знали дело, здесь я особо не умничал. Только немного жалел, что пока еще не изобрели бензопилы. Пилить вручную деревья, а после еще на чурки — то еще удовольствие. Особенно сейчас, когда в лесу досаждали комара с мошкой.
Однако я заметил, что мужики были заинтересованы работой, два раза в месяц я платил им по десять рублей, а особо старательным, которых отмечал бригадир, накидывал еще по два рубля сверху. Почти все из моего села и поповские записались на завод и почти никто не отлынивал.
Шестерых рабочих я поставил выравнивать дорожку к реке, под строительство узкоколейки. Сам разбил трассу, понаставил колышки. Приходилось работать на глаз, строительного нивелира, конечно, не было. Время за работой пронеслось довольно быстро. На часах уже почти шесть, пора уже возвращаться в усадьбу.
К балкам подъехала гремящая тарантайка.
— Андрей Иванович! — окликнул Прохор.
Я быстро подошел. У Алексея, брата Аглаи, на щеке свежая кровавая ссадина.
— Беда, Андрей Иванович! — всхлипнул Прохор.– Аглаю похитили!
— Как похитили⁈
Я сразу подумал о «сочинцах» и вздрогнул.
— Мы в Березкино были. Аглая с Алексеем к тетке Серафиме пошли за лечебной травкой, на другой конец деревни. Тут незнакомая тарантайка подъехала. Двое выскочили как черти, Алексея ударили, Аглаю в охапку и сразу рванули из деревни…
— Андрей Иванович, я одного хорошо запомнил,– произнес Алексей.– Мордастый такой, страшный…
— Мордастый значит…– задумался я.– Глаза навыкате и нос картошкой, брови мохнатые…
— Все верно. Знаете его?– удивился Прохор.
— Это дружок Гриши Гарина. Встречались однажды на дороге…
— Герасим! — окликнул я.– Возьми у охраны ружье и поехали!
У меня внутри клокотало от ярости. Этот урод Гриша и его дружки все же похитили Аглаю. Теперь я за себя не ручаюсь. Месть будет страшной, если с ее головы хоть волосок упадет!
— Давайте в усадьбу Гарина! — приказал я.
Прохор с Алексеем ехали на тарантайке впереди, мы на бричке сзади. Я крепко сжимал ружье. Убью этого урода Гришу, если он тронет мою девочку. Поставлю ствол к голове и нажму курок, и мне совершенно плевать на последствия…
Когда приехали в усадьбу Гарина, к калитке вышла женщина-садовница, но открывать она не стала.
— Барин, нынче нет никого в имении. Владимир Иванович и приказчик Борис с утра в Тимофеево уехали, скоро должны вернуться…
— А Гриша где? — нахмурился я.
— Гришенька с дружками по округе катается, загуляли малость…
— Тебя как зовут, тетка?
— Агафья, я у барина и садовница, и стряпуха…
— Агафья, Гришины дружки у меня девушку украли. Немедленно скажи, где может быть этот ублюдок…
Женщина задумалась:
— Какую девушку, крепостную?
— Невесту мою.
Агафья слегка побледнела:
— Барин, посмотрите на Выселках. Иногда Гриша с дружками там гужуется…
Как же я сразу-то про Выселки не подумал…
— Поехали! — крикнул я Герасиму и наша кавалькада тронулась дальше.
Через полчаса мы добрались до Выселок, но не нашли никакой тарантайки, за двумя домами стояли только старые телеги. Алексей и Прохор Петрович обошли каждый дом и опросили жителей. Никто ничего не видел. Я был просто в полной растерянности. Где жетеперь искать Аглаю?
Алексей постучал в последний дом на краю. Я стоял неподалеку.
Выглянула женщина лет сорока.
— Вы Григория Гарина сегодня не видели в Выселках?
— Григория давно здесь не было,– покачала головой бабенка.– Уже недели две… а вы зачем его разыскиваете?
— По личному делу.
— У Прошки Рыжего спросите, он к реке пошел… может знает чего…
Я уже хотел спуститься к реке, как из зарослей показался рыжий здоровяк, который дрался со мной в усадьбе Гарина. Он подошел ближе и поклонился:
— Здравствуйте, барин.
— Ты Прошка?
Он кивнул, увидел тарантайку и бричку. Герасим на козлах недружелюбно оскалился,
— Знаю, кого ищете, барин. Вашу девку Мирон Сахнов украл для Гриши.
— А ты, значит, больше не служишь дворовым псом у Гарина?
Рыжий заиграл желваками:
— Они Митяя, брата моего утопили. По приказу Гарина. Я теперь на Выселках живу…
— Где они держат девушку?
— Барин, все расскажу. Только прошу, возьмите к себе. Не могу больше с этими нелюдями…
— На суде подтвердишь, что брата твоего утопили по приказу Гарина?
Рыжий перекрестился.
— Вот ей Богу, все расскажу как есть. И про брата, и про экзекуции, как Гарин девок в усадьбе насильничал… как издевался над крепостными.
— Ты не семейный?
— Нет.
— Тогда немедленно собирай вещи и ступай в Новореченское. Скажешь старосте Платону, что я приказал. Он тебе выделит хату, а завтра я тебя на завод устрою. Так и быть, дам защиту от Гарина.
Рыжий поклонился, схватил и поцеловал мою ладонь.
— Благодарю, душевный вы человек, барин…
— Теперь быстро говори, где Аглаю держат!
— Сейчас по той дорожке езжайте, через три версты увидите небольшой лесок слева. Как въедете — за зарослями домик егеря. Наверняка девку там и держат, больше негде…
Пока мы ехали, уже темнело. Я пытался хоть немного успокоиться, но не мог. Сердце бешено стучало, разгоняя кровь по жилам. Для чего похитили Аглаю было понятно и с момента похищения уже прошло часа три. Теперь мне плевать, сколько там будет Гришиных друзей, какие у них титулы и звания, если они успели сделать то, для чего похитили мою девочку — эти уроды все сегодня сдохнут как последние псы…
Когда приблизились к лесу, окончательно стемнело. Мы остановились на краю зарослей.
— Вы сидите! — приказал я Прохору и Алексею.– Мы с Герасимом сами пойдем. Близко подъезжать не будем, чтобы не услышали…
Я взял ружье и мы осторожно направились через чащу, обходя домик егеря с тыла. Я еще издалека приметил тарантайку возле дома…
Когда приблизились к дому, из деревянной пристройки вышел пьяный мордастый и слегка раскрыл рот от удивления.
Я наставил на него ружье:
— Где?
Он по-бабьи взвизгнул:
— Гриша, облава!
Из пристройки
