вечера его никто не видел.
— В милицию нужно звонить! — заявил Кир. — Если Илью Владимировича похитили…
— Нет! — сказал я.
Кир прервался на полуслове.
Я посмотрел на лица парней.
— В милицию мы обязательно позвоним, — сказал я. — Но позже.
— Почему… позже? — спросил Прохоров.
Он сутулился, потирал пальцем усы, мял между пальцев сигаретный фильтр.
— Если преступники почуют неладное, они заметут следы, — сказал я.
— Как это? — спросил Кир.
— А вот так.
Я чиркнул указательным пальцем по своему горлу.
— Кого… вот так? — переспросил Артур.
— Твоего отца, кого же ещё, — сказал я.
Положил Прохорову на плечо руку. Посмотрел на лицо брата.
— Значит так, парни, — сказал я. — Милицию мы пока не побеспокоим. Ясно? Сперва мы обезопасим Илью Владимировича. Потом он сам разберётся, когда и кому звонить. Парни, вы поняли меня?
Комсомольцы кивнули: неуверенно. Переглянулись.
В сарае раздался грохот, в вольере заскулил пёс.
— Следите за тем мужиком, пацаны, — сказал я. — Заприте его в сарае. Не ведитесь на его уловки. Даже если подумаете, что он вот-вот подохнет — не подходите к нему близко и не развязывайте ему ни руки, ни ноги.
Я постучал Прохорова по плечу и произнёс:
— Артурчик, если тот мужик доберётся до телефона — твой отец умрёт. Если мы сейчас оплошаем, то ты останешься сиротой. Понимаешь? Это не шутки и не игра, пацаны. Всё очень серьёзно, поверьте мне.
Я заглянул своему брату в глаза.
— Малой, не подведи меня, — сказал я. — Присмотри за своим другом. Он немного тупит сейчас. Надеюсь на тебя, Кир. Ничего не бойся: я со всем разберусь. Артурчик, дай-ка мне закурить.
Прохоров вынул из кармана мятую пачку «Примы» — я выудил из неё сигарету.
— Серый, ты же не куришь! — встрепенулся Кир.
— Не курю, — сказал я. — Это для маскировки.
Сунул сигарету за ухо.
— Ждите меня тут, пацаны, — сказал я. — Помните: никаких звонков в милицию! Следите за тем мужиком. Загляните под куст пиона, если хотите — убедитесь, что я вас не разыгрываю.
Посмотрел на часы и мысленно отметил: «Время».
— Пожелайте мне удачи, пацаны, — сказал я. — Скоро вернусь.
Младший брат схватил меня за руку.
— Серый, куда ты собрался? — спросил он.
Кир посмотрел мне в глаза.
— А я разве вам не сказал? — удивился я.
Взглянул на лица парней и произнёс:
— Тот мужик явился в наш посёлок не в одиночку. У перекрёстка, за посадкой, сейчас тусуется его приятель.
Я постучал пальцем по своим часам и сообщил:
— Он уже сорок минут своего подельника там ждёт. Наверняка, волнуется.
Кирилл закусил губу, Артур вновь мазнул рукой по усам.
В вольере тявкнул пёс, и зазвенела цепь.
— Прогуляюсь к посадке, парни: навещу его, — сказал я. — Поздороваюсь с ним, как полагается…
Добавил:
— … Пока этот товарищ от нас не сбежал.
Я вышел за калитку и первым делом убедился: учебник физики по-прежнему лежал на табурете под шелковицей. «Библиотечная книга», — напомнил я себе. Переступил через толстую мохнатую гусеницу. Махнул рукой парням, провожавшим меня взволнованными взглядами. Отметил, что своим сегодняшним поведением смутил и шокировал комсомольцев. В очередной раз усомнился в том, что пожалевший незнакомого мужика Кир через пять с лишним лет зарежет сразу троих человек (в том числе и семилетнего ребёнка). Я решительно подтянул штаны, пригладил ладонью волосы (в очередной раз мысленно пообещал себе, что до первого сентября подстригусь).
Вспомнил вдруг (пятьдесят лет спустя!) любимую цитату своего командира взвода: «Подчинённый перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый». Я выпятил грудь и втянул живот — именно так мы реагировали на те слова командира. Изогнул губы в хорошо отрепетированной глуповатой улыбке. Походкой бывалого бойца (расставив локти) зашагал по центру дороги. Солнце светило мне в лицо — я сощурил глаза. Горделиво приподнял подбородок, вдыхал полной грудью дорожную пыль. Посматривал по сторонам. То и дело сплёвывал на местами выгоревшую траву сквозь стиснутые зубы. Изображал человека, у которого нет цели, а есть только путь.
В двадцати метрах от перекрёстка меня обогнал новенький РАФ-977ИМ с белой надписью «03» на красной дверце: тот самый, который поехал спасать мотоциклиста и в моей прошлой жизни. Я сместился к обочине — наблюдал за тем, как автомобиль лихо свернул в направлении Верхнего кладбища. Отметил, что мне с медиками не по пути. Потому что похитители директора швейной фабрики припарковали свой автомобиль не в стороне кладбища, а в противоположном направлении. Уже подходил к перекрёстку, когда краем глаза заметил тот самый голубой горбатый «Запорожец», о котором меня предупредил гость Прохоровых. Но я не повернул в его сторону голову.
Достал из-за уха сигарету, сунул её в рот. Демонстративно похлопал себя по карманам в поиске спичек. Скорчил недовольную гримасу. И лишь тогда огляделся по сторонам. Радостно оскалился, когда отыскал глазами прятавшийся около кустов и деревьев «Запорожец». Вытянул шею: присмотрелся. Заметил внутри автомобиля белобрысую голову водителя. Выдохнул: «Оба!» Расставил руки, будто в радостном порыве. Двумя пальцами вынул изо рта сигарету, смачно сплюнул на обочину дороги. Всё той же вальяжной походкой приблизился к «Запорожцу». Заглянул в салон — водитель нервно постукивал рукой по рулевому колесу, но не смотрел в мою сторону, будто не замечал меня.
— Здорово, землячок! — произнёс я. — Кого это ты туточки поджидаешь? Рожа у тебя незнакомая. К Варьке Павловой, что ль приехал? Новый хахаль ейный?
Белобрысый взглянул на меня.
— И ты будь здоров, земляк, — сказал он. — Приятеля к знакомым подвёз. Жду вот теперь, когда он с родичами полялякает. Измаялся уже на жаре. Задремал.
Я радостно оскалил зубы и заявил:
— Так если он к нашей Варьке побежал, то до вечера она его не отпустит! Огонь, а не баба! Это тебе любой мужик из нашего посёлка подтвердит! Её все знают!
Я подмигнул водителю — тот пожал плечами.
— Друг попросил подождать, — сказал он. — Вот я и подожду. Ещё немного.
— Не, ну если друг попросил…
Я развёл руками и добавил:
— Друг — это святое! Друзья — это… о-го-го! Это не какие-то там бабы!
Белобрысый кивнул, будто согласился с моими утверждениями.
Я увидел влажный блеск на его висках. Заметил,
