Смотрите, — узбек Шин невозмутимо, как и положено «китайцу», перевернул шапку и показал остальные.
Кстати, дальнейшая жеребьёвка показала, что в одной четвертой мне придётся биться с победителем пары Киселёв — Кузнецов. Последний из Украины, хотя сейчас ещё говорят «с Украины», по правилам русского языка. Киселёв — международник, Кузнецов — КМС, так что, если Шин не шутит, будет досрочный финал у нас.
После тренировки возвращаюсь в гостиницу, где мы с водилой идём обедать в ресторан. Насильно его заставил поесть за мой счёт. Огромный, вроде как в три этажа, ресторан произвел впечатление на простого шофера, и сейчас он смотрел на меня с ещё большим уважением. Отобедав, сытые и довольные, едем к Власову, который квартирует в знаменитом доме Советов РСФСР на набережной имени Тараса Шевченко. Сразу припомнились баррикады около этого здания в 91-м и расстрел окон в 93-м. Тогда Ельцин заставил танки Таманской дивизии стрелять по зданию, чего не смогли сделать в девяносто первом.
— Александр Владимирович вас ждёт, — сообщила томная секретарша председателя Совета Министров РСФСР через сорок минут моего пребывания в приёмной. За время ожидания я разрушил все шаблоны в её красивой кудрявой головке. Дважды просил чай, причём решил повредничать и просил зелёный, хотя не люблю его совсем. Выпросил и печенье, которое заметил в шкафчике, когда мне наливали чай. Затребовал свежую прессу и читал её, сидя как буржуй, то есть нога на ногу, под неодобрительное сопение других ожидающих. Штыба, Штыба, Штыба… Наверняка секретарша Власова не припомнила олимпийского чемпиона по боксу. Такие, как она, только шопингом увлекаются. Прямо из будущего девица: большие глаза, макияж, духи, юбка-карандаш, совершенно не скрывающая аппетитных форм.
— Здрав будь, боярин! — хлопает меня по плечу Власов. — Света, чаю нам с бутербродами!
Не успевшая скрыть свою мордашку Света хотела было пискнуть, что чаю я уже выдул порядочно, как шеф добавил:
— В другой раз, как Анатолий Валерьевич появится, докладывай сразу!
— Я поняла, — кучеряшки исчезли, отгородив нас тяжёлой лакированной деревянной дверью от посторонних глаз и ушей в приёмной.
— Да меня уже угостили чаем, — решил я прикрыть красивую задницу Светы.
— С Госбанком завтра всё решим, вызвал я заместителя начальника отдела по банковскому развитию к себе. А что за турнир у тебя начинается? Когда финал? Прийти поболеть?
— Да отборка обычная, там и зрителей немного, зачем вам время терять?
— Олимпийский чемпион, и в отборке? — удивился Власов.
— Я весовую категорию поменял… Расту, толстею. И потом, не хочу пренебрегать спортивным принципом и считаю, что нужно поучаствовать в отборке наравне со всеми, — отвечаю я. — Бои у меня всю неделю будут проходить, до воскресенья.
— А насчёт выборов — молодец! Я и сам иду, от КПСС. Только почему ты решил выдвигаться от Хакасии, да ещё на альтернативной основе? Что там Шенин придумал?
— А есть разница, от чего избираться? — стало любопытно мне.
— Особой нет, но после будут ещё и внутренние выборы в Совет Союза и Совет Национальностей, это уже среди депутатов, и от Хакасии в Совет Национальностей всего два человека избираются, а от Красноярского края больше.
— Наш первый планирует Вепрева в Совет Союза отправить. Тот в сентябре, когда Михаил Сергеевич приезжал, отличился. Горбачёв вроде как с претензиями к нему: мол, тут у вас провал, там всё плохо… где мясо, где молоко? Так наш колхозник, встав и начав каяться, кое-что и предложил с перепугу. Вот сейчас фермерские хозяйства в крае в срочном порядке организуем, как и обещали Горбачёву, — припомнил я.
— Хорошее дело! Нужна будет помощь, скажешь. А что ты хотел спросить про Латвию, когда говорил, что это не телефонный разговор?
— Да… Сейчас округа сформировали в Латвии… Так вот, разговаривал я с представителем Интерфронта… Так вот… — косноязычно начал объяснять я.
Несколько растерявшись, я окончательно запутался. И было от чего! Мало того, что я пролоббировал создание этого Интерфронта, отправив на их декабрьский учредительный съезд несколько десятков воинов-интернационалистов из нашего Союза, так я ещё и смог припомнить фамилию одного из будущих активистов этой организации — Алкснис. Долго искал этого человека и нашёл у военных на должности какого-то инженера-инспектора ВВС Прибалтики. У него уже было публичное выступление, где он резко высказался против Народного фронта Латвии. Мониторя прессу ещё до армянского отпуска, я разыскал Алксниса, лично позвонил, побеседовал, и теперь Виктор Имантович — руководитель Интерфронта. Что конкретно делать — он пока сам не понимает, но на выборы его нещадно критикуемый некоторыми силами в Латвии фронт идёт. Подозреваю, что создание Интерфронта я заметно ускорил, оставшись при этом в тени. Алкснису же я посоветовал в качестве целей и задач взять нейтральные темы, вроде экологии, дружбы народов и помощи Перестройке.
— У них в Латвии нарушена статья 17 закона о выборах от 1 декабря прошлого года! — чётко, почти по-военному, доложил я.
— А что там? — озадачился Власов.
— Должны быть округа равной численности, а на деле округа сельских районов раза в четыре меньше городских, — пояснил я. — То есть у сельчан и горожан неравные права. Разве это допускает закон? — возможно, несколько пафосно закончил я.
Власов задумался, став серьёзным.
— Тогда, Толя, надо во всех регионах промониторить численность округов на предмет равенства. И не только в Латвии. И вынести этот вопрос на Политбюро… Здесь необходимы серьёзные изменения в законодательстве, иначе пропнуть за месяц такую махину изменений будет невозможно. Я понял — вопрос важный, да и мне пора уже не только карточку поднимать на голосовании, но и свои инициативы выдвигать. Надо только подумать, как подать эту идею, чтобы Горбачёв поддержал.
— Как? Да как критику! Сейчас кто критикует, к тому и прислушиваются, — посоветовал я, отметив, что мои инициативы у Власова стали уже «своими инициативами».
— Ты в воскресенье ничего не планируй, после финала твоего поедем на дачу ко мне. Опять есть люди, с которыми тебя надо познакомить, — произнёс на прощание Власов.
— В финал выйти ещё надо, у меня первый бой предстоит с чемпионом Москвы! — серьёзно ответил я и, набравшись наглости, попросил: — А помните норвежскую велосипедистку? Ну, подвозили вы нас ещё? Если я с ней приеду?
— Ха-ха! Велосипедистка! Ой, Толя, как хорошо молодым быть! Ты этого, жаль, не понимаешь пока,
