Абрамоткин. А зачем же она мне велела прийти?
Анюта. Уж не знаю зачем. Наверно, чтобы над вами подшутить.
Абрамоткин. Она сама сказала: "Зайдите…"
Анюта. А не хотите уходить, так сидите, ожидайте Настеньку. А то ходите сквозь по комнате — только ветер гоняете. А я разгорячившись. Сядьте и сидите, если вы именинник. А мне пора идти одеваться. (Уходит.)
Абрамоткин нервно ходит по комнате.
Абрамоткин. Гм… В театр идет… Какие номера откалывает… (Увидев записку драматурга.) Ага, оставила мне записку… Нет, это ей кто-то пишет… Ага, драматург ей пишет. (Читает.) "Бо-жест-венная… театр ждать больше не соглашается. Сегодня абонирую вас…" (Опустив записку.) Ага, абонирует ее в театр… (Читает дальше.) "Гоните каждого, кто осмелится к вам войти… В противном случае…" Что? что такое? (Вчитываясь.) "…пронзен моей шпагой и будет выкинут в окно…" (Прочитав записку, Абрамоткин улыбается.) Конечно, понимаю, это шутливо написано. Но только спрашивается: к чему такие дикие шутки?.. "Пронзен будет шпагой и выкинут в окно…" Пошутил, называется… Взор Абрамоткина останавливается на окне. Положив записку на стол, Абрамоткин подходит к окну и, раскрыв его, смотрит вниз. После чего стремительно возвращается к столу и торопливо укладывает в портфель продукты.
Абрамоткин. Нет, эти писатели и композиторы… Недаром их прорабатывают…
Входит Баркасов. Он в пальто, в руке — парусиновый портфель. Рядом с Баркасовым домработница Анюта. Она делает гримасу Абрамоткину, который не без страха, но с любопытством смотрит на Баркасова, принимая его за драматурга — Виктора Эдуардовича Ядова.
Анюта. Они просили вас обождать. Они решили перед театром в парикмахерскую зайти… Пройдите в комнатку.
Баркасов. Благодарю вас.
Анюта. Снимите ваше пальто.
Баркасов. Да нет, мы сейчас в театр идем, Пальто я снимать не буду.
Анюта. В таком случае садитесь на диванчик. Ожидайте их. (Сделав гримасу Абрамоткину, уходит.)
Баркасов. Позвольте познакомиться — Баркасов…
Абрамоткин. Виктор Эдуардович?
Баркасов (не разобрав). Как вы сказали?
Абрамоткин. Нет, я говорю: решили в театр сходить? Сейчас она придет. Разберемся.
Баркасов (смущенно). Собрались в театр… с вашей супругой?
Абрамоткин. Нет, но мы вскоре запишемся.
Баркасов. Ах, вот как. Простите, я не знал…
Абрамоткин. Я сам недавно получил ее согласие.
Тяжелая пауза.
Интересно то, что она мне про вас ничего не сказала. И вот только сейчас от домработницы узнал" что она с вами в театр идет.
Баркасов. Простите, но если вам это неприятно…
Абрамоткин. Нет, отчего же — прыгаю от радости.
Баркасов (встает). В таком случае я…
Абрамоткин. Нет уж, прошу вас обождать хозяйку. Иначе она мне…
Баркасов. Извольте, я подожду ее, но… Я, право, никак не предполагал, что этим доставлю кому-нибудь огорчение… Смущенный вид Баркасова смягчает Абрамоткина. Он начинает говорить с оттенком пренебрежения.
Абрамоткин. А что там домработница про вас какие-то байки рассказывает?
Баркасов. Домработница? А что же она про меня может рассказывать?
Абрамоткин. Да говорит, будто вы одними словами людей в гроб заколачиваете.
Баркасов. Помилуйте, откуда ей знать?
Абрамоткин. Сто, говорит, слов в минуту, и из человека дым идет…
Баркасов. Простите, я вас что-то не понимаю.
Абрамоткин. Нет, теперь-то я сам вижу, что это она сказала мне нарочно…
Пауза.
А вы что, Настеньку давно знаете?
Баркасов. Кого? Кого?
Абрамоткин. Настю, говорю, Тройкину давно знаете?
Баркасов. Ах, Тройкину? Да, я ее давно знаю. Отличная машинистка.
Абрамоткин. Отличная машинистка и, как говорится, интересная женщина?
Пауза.
Значит, все пишете и пишете?
Баркасов. Да, приходится и писать…
Абрамоткин (агрессивно). Значит, один пишет, а другая ему переписывает.
Баркасов. Я, право, не понимаю вашего тона. Извините, должен идти. Прошу передать вашей… супруге, что я не смогу сегодня в театр идти.
Абрамоткин. Об этом плакать не будем!
Баркасов. Имею часть кланяться… (Стремительно уходит, оставив парусиновый портфель на полу у тахты )
Абрамоткин. Нет, эти писатели и композиторы… Они заслуживают того…
Поспешно входит Анюта Она в пальто.
Анюта. Вы зачем же человека отпустили? Он выскочил из квартиры сам не свой. Чего вы тут с ним произвели?
Абрамоткин. А еще говоришь: сто слов в минуту — и из меня дым пойдет. Да только не с меня, а с него дым пошел.
Анюта. Или вы думаете, что это был Виктор Эдуардович?
Абрамоткин. Ах, это не он? А ты мне сказала…
Анюта. Я сказала: Виктор Эдуардович само собой придет — за Настенькой. А этот за Софочкой пришел. Ну теперь вам будет нашлепка от Настеньки!
Абрамоткин. Ай, слушай, тогда я побегу в парикмахерскую. Пусть они позвонят ему… В какую они парикмахерскую пошли? А?
Анюта. А я почем знаю. Вышли и пошли… Ну, теперь получите по заслугам к своим именинам Абрамоткин. Сейчас найду их… (Торопливо уходит.)
Анюта (по телефону). Товарищ Васин?.. Немного задержалась, но вскоре выхожу… Ах, вы уже начали сомневаться, что я не приду? Нет уж, если сказала, значит, приду. Все кину, но приду… Нет, на свидание это не всегда так бывает. Общественное дело для меня неизмеримо важней… Значит, не сомневайтесь — сейчас выхожу…
В дверях снова появляется Баркасов.
Баркасов. Простите, я тут мой портфель оставил…
Анюта. Да вот ваш портфель у дивана.
Баркасов (взяв в руки парусиновый портфель), Нет, это не мой портфель. Мой был коричневый…
Анюта. Вот оставайтесь и поищите. А я должна идти. Но только вы непременно Софью Васильевну обождите. Иначе она будет сердиться. (Уходит.)
Баркасов (разыскивая портфель). Черт дернул меня пойти… Не подумал, в самом деле… Ведь муж у нее или этот… жених… Фу, глупость какая получилась… Ай, так и надо мне, дураку, — своими руками фарс устроил… Мало еще получил… (Найдя черный портфель Абрамоткина.) Да нет, это тоже не мой портфель.
С треском открывается дверь. Вбегает запыхавшийся человек. Это муж Софьи Васильевны — Юрий Николаевич Крутецкий.
Черный портфель Абрамоткина так и остается в руках изумленного Баркасова.
Крутецкий. Где… где моя жена?
Баркасов. Вы о ком говорите?
Крутецкий. Она там? (Вбегает в соседнюю комнату и тотчас возвращается.) Нет… Значит, просто меня обманули, разыграли! Да и она, поймите, не могла бы пойти на это…
Баркасов. Успокойтесь. Вы так взволнованы…
Крутецкий. Еще бы… (Смеется.) Но я, я какой осел! Незнакомый человек звонит мне, и я, как дурак, мчусь сюда, чтобы застать ее, уличить… Вы, конечно, скажете, что это ревность. Но вы ошибаетесь, уважаемый товарищ! Я прежде всего культурный человек. И смею сказать, что низменные пережитки в моем сознании начисто ликвидированы мной!
