И выдыхаешь, накрывая тонким шпеньком мушки своего противника. А он спешит… Перезаряжает свое оружие. Сейчас так велик соблазн нырнуть за куст, ведь он не сможет там тебя увидеть! Да, тяжелый болт без труда пробьет эту слабую преграду. Но ведь ещё и надо увидеть того, в кого нужно попасть! А тебя не видно, листва мешает… и повернет своё оружие он влево… или вправо. Возьмет на мушку кого-нибудь другого. А вот когда он выстрелит, тогда уже можно тебе и прицелиться получше…
Но в этом случае в ваших рядах будет меньше ещё на одного человека. Вполне возможно, что им станет кто-то из твоих друзей – и вечером его место у огня будет пустым.
И что скажут другие – те, кто уцелел?
Какими глазами взглянут они на тебя?
Или вовсе не посмотрят – отвернутся, как от пустого места?
И что тогда?
А когда в замок приедут его родные… мать и отец, сестры и братья, какими глазами ты станешь смотреть им в лицо? А ведь придётся…
И ты сдерживаешь предательскую дрожь в коленках, стискиваешь зубы, успокаивая дыхание.
Мушка пляшет.
Твой противник спешит. Взводит тетиву, лезет в колчан за очередным болтом.
«Не спеши. Дождись, когда он перестанет двигаться. Когда замрет, прицеливаясь. В этот момент он будет видеть только свою цель – тебя или твоего товарища. Тогда и стреляй! Болта он заметить уже не успеет…»
Вот оно – застыл…
Палец плавно выбирает слабину у спускового крючка.
Чуть заметная задержка…
Щелчок!
В-в-ж!
Болт ударяет разбойника куда-то в грудь.
И массивная фигура сразу как-то сминается, становится меньше ростом…
– Заряжай! – крик сержанта вырывает из забытья.
И твои руки снова натягивают тетиву…
* * *
Встряхиваю головой.
– Знаете ли, любезный барон, каково это ощущение – видеть убитого тобою противника? Только что – грозного и страшного, блистающего мечом и гордого собою. И теперь он лежит комом тряпья на пожухлой траве?
Барон этого не знает.
Ему немного не по себе.
Вчерашний юнец, богатый бездельник – вдруг показал свое истинное лицо. Лицо хладнокровного убийцы, упивающегося смертью своих противников. И на тебя самого он сейчас смотрит, как на будущий труп.
Да, я совсем не такой!
Но в его глазах – именно такой. Хладнокровный и безжалостный убийца.
Серый…
И, хотя лично я ничем таким себя пока не проявил, грозная тень моего отца сейчас незримо стоит за моей спиной. Я даже слышу, как поскрипывает песок под подошвами его сапог. Это, конечно, самообман, но мне от этого спокойнее.
И я делаю шаг вперед.
Кладу руку на рукоять Рунного клинка.
Он благодарно тычется мне в ладонь, которая тотчас же (совершенно машинально!) поудобнее его обхватывает. Глажу рукоять и поднимаю взор на барона.
А он… отступает в сторону.
Аген растерян и смущен.
Одно дело – потешаться над малолетним провинциальным дворянчиком, которому по какой-то странной прихоти судьбы досталось нехилое наследство. Ну и что? Деньги сами по себе ещё никого не сделали сильнее и умнее. Не сделали лично его (как человека, а не как богатея) опасным противником и грозным бойцом. Да, их хозяин может нанять себе войско и выставить его в свою защиту.
Может.
Но не в королевском дворце – сюда никакому войску вход не разрешён. Тут ты сам, лично, отстаиваешь свою родовую честь. Если, конечно, она у тебя ещё имеется…
Да, дуэли в замке не разрешены.
Так то – в замке…
За его стенами королевские указы таковых не запрещают. И надо думать, именно на это сейчас и напрашивается молодой барон. И именно поэтому у него за спиною стоит такая внушительная группа поддержки – заодно и свидетелями выступят, если что…
Ну, что ж… он может получить полное удовлетворение всех своих претензий. Прямо здесь и сейчас! «Малолетний дворянчик» оскалился и показал свои зубы. А они оказались неожиданно острыми… да что там – настоящими волчьими клыками! На которых ещё не обсохла кровь предыдущего убиенного… Такого не то что задирать – и гладить-то опасно! Того и гляди, не только за руку куснет – глотку перервать может!
И это, совершенно очевидно, написано на моем лице. Да так явственно, что мне удается «увидеть» отражение этого послания в глазах Агена.
В них мечется страх.
Страх быть убитым – прямо здесь! Немедленно и окончательно.
Не пораненным или поцарапанным – безжалостно зарубленным (ещё и кровь выпьет… слыхали и здесь кое-что…) этим малолетним отпрыском легендарного чудовища. Яблоко от яблони недалеко падает… а тут ведь ещё и мать (с которой тоже не всё ещё до конца ясно) незримо рядом стоит.
Да – она целитель.
Профессия сугубо мирная.
Но… кто её знает… и про них тоже много чего говорят. И этот странный брак – Серого и целительницы… Да, церковь его освятила и признала – так и что с того? У данной организации давние шашни с Серыми – и не такое ещё отмочить могут…
Не хочет барон умирать.
И отступает, освобождая мне проход.
Правильно делает, между нами-то говоря. Я ведь сейчас нахожусь в настолько возбужденном (внутренне, разумеется) состоянии, что готов изрубить его прямо здесь – в преддверии тронного зала. И плевать, что будут нарушены все законы – он начал первым! Многодневное напряжение начинает сказываться и на мне – и требуется какая-то разрядка.
– Как хотите, любезнейший Сандр… – цедит сквозь зубы барон. – Если наше общество вам не по душе… никто не станет вас задерживать.
Его компания расступается в стороны – вожак не дал команды на травлю.
Иду вперед по узкому проходу, ощущая затылком неприязненные взгляды.
Нет, ничего ещё не закончилось…
Выйдя во двор, оглядываюсь по сторонам.
Здесь все спокойно.
Не держат меня на прицеле своих арбалетов дежурные гвардейцы. Они мирно расхаживают по стенам, бросая вниз ленивые взгляды. Неинтересна им моя персона – не отдал никто ещё пока соответствующего приказа. Вот и покоятся на их плечах невзведённые арбалеты.
Но – это пока.
Наверняка уже бежит по коридорам гонец, спеша донести до короля неблагую весть.
А вот мне бежать – сейчас нельзя.
Не знаю, почему, но я это чувствую всей кожей.
Бегущего – травят все. Он не страшен более, каким бы грозным только что ни был.
* * *
Жестом руки отправляю вперед всю свою немногочисленную свиту.
Случись что – в рукопашной схватке от них пользы будет мало. Закон, описывающий процедуру представления монарху, оговаривал все случаи явления подданного ко двору. И наличия вооруженных сопровождающих – не предусматривал. Нигде – на любом этапе следования от дома до дворца. Это строго контролировалось. В своём дворце король был всевластен. Вот за пределами столицы… там иногда совсем иная картина наблюдалась. В иных краях даже королевским придворным, порою, охрана требовалась – и немалая. Не все любили Паппия – и было ведь за что! Не был он ангелом. Дьявольского в нем, по правде сказать, тоже было не особенно много… правителем он был – королем. А среди них ангелоподобные типажи долго не задерживаются. Впрочем, у нашей семьи к нему и свой личный счет имелся…
