педагогики.
Полдня ходил за ней с разинутым ртом и толпой пионеров и, только диву давался — поражаясь её неуёмной энергии — куда там до неё Жабе!
По всему виду ей было видно, Злата Ионовна прямо-таки — горела делом народного образования… Её длинные, нервные, максимально темпераментные речи — в которых она рьяно навязывала свою точку зрения, в то же время буквально топча ногами любую оппозицию — часто прерывались неуместными шутками, производя впечатление, что это — какая-то маньячка.
По крайней мере, на меня — другие ей бурно хлопали.
Прислушался к разговорам: «пиал», буквально с лёту хавал этот бред и кипятком тут же писцался…
Оставалось только древним римлянином — не помню по-батюшке, вздохнуть:
«О, ВРЕМЕНА, О НРАВЫ!!!».
Наконец, эта особа — выговорившись и, видимо устав — заперлась в одной из комнат (о, да у неё в особняке Нарышкиных имеется собственный кабинет), а народ потихоньку рассосался по пещерам. По «студиям», извиняюсь.
Хм, гкхм…
Что за дела?
В Смольном, ей места мало что ли?
Ах, да… Она же — вторая жена у Гришки, а у того в данный момент, сейчас в фаворе третья. Это та, которая полжизни проведёт в ГУЛАГе — когда «Короля» шлёпнут. Или, это — про его первую жену? Ту, которая вместо Урицкого — в кожанке и с «наганом» наводила шорох по всему Северному краю?
Млять, запутался я в гришкиных бабах, аки в трёх соснах…
Ладно, это не суть важно — мне с ними не спать.
Оценивающе посмотрел на замочную скважину на двери кабинета: интересно, интересно…
Очень интересно!
* * *
Отдохнув с дороги, поработав перед зеркалом — принял вид типичного преуспевающего американца, средних лет, идеально прикинутого по последней бродвейской моде.
Стараясь поменьше светиться, выбрался на улицу и на первом же попутном извозчике доехал до гостиницы «Англетер», в которой снял номер на сутки. В декабре этого года здесь (может и номер тот же самый!) повесится Сергей Есенин и, как будто специально под это событие — после Октября переименованному в «Интернационал» заведению, вернули «старорежимный» бренд и привели его в относительно божеский вид. До пятизвёздночного отеля, конечно ещё, как до Пекина раком — но всё же довольно приличное заведение, пользующееся популярностью у местной богемы и заезжих иностранцев, по каким-нибудь делам приехавших в страну побеждающего социализма.
Поэтому мне не удивились, хотя администратор кисло поморщился при виде «деревянных», а не валюты.
Правда, были вопросы:
— Предъявите какой-нибудь документ, удостоверяющий личность.
Молчу, разглядывая служащего гостиницы, как таракана позущего по краешку тарелки с супом. Тот, заёрзав:
— Чтоб, я мог записать ваши личные данные…
Небрежно положив на стойку ещё столько же в рублях, цежу сквозь зубы:
— Меня зовут Альфонсе Габриэль Аль Капоне.
И таки да: сигары в зубах не хватает и «Томсона» в руках, а так — вылитый Аль Капоне, забивший «стрелку» Чарли Лучано по прозвищу «Счастливчик»!
Больше вопросов не было: в Союзе, двадцатые годы были столь же «весёлыми» — как и в Штатах!
Правда, вечером у меня спрашивали и не раз: не нужны ли «мистеру» девочки?…Или мальчики? Может, «мистер» желает кокаин? Морфин? Героин?
— Ещё раз, тебя увижу… Падла… Порву… На британский флаг!
— О, мистер так хорошо знает русский!
Но, это уже другая история, к делу не относящаяся.
Телефончик приёмной Бекаури, я конечно же, не в телефонном справочнике нашёл — мне его подсказал один из питерских «деловых», с которыми меня свёл Ксавер. Ну, тот — что прошлой осенью с центровым финским контрабандистом Вели познакомил, насчёт искровой радиостанции «Новая Голландия» этой зимой подсказал и помог её «прихватизировать» в целях использования в «изоганической» химии.
Заплатил за телефон отдельно и, из фойе гостиницы с пятой попытки дозвонился до секретаря. Тот, велев подождать, минут через десять соединил с самим гениальным изобретателем — который ещё даже не подозревает, насколько он «гениальный».
— Алё, мистер Бекаури? — как будто картофелину во рту ворочая, отчаянно косю под пиндоса, — с вами говорит Аль Капоне из Чикаго. Да, да! Из Амэрики, из неё самой…
Сцука, как до них всё медленно доходит!
— … У меня к вам дело на миллион долларов. Нет, никакого секрета нет: Вас мне отрекомендовали как «русского Эдисона» — а мне нужны чертежи портативного самогонного аппарата, размещающегося в багажнике автомобиля. У нас «сухой закон», как уверен — Вы слышали, мистер. Нет, нет — наши так не могут: американцы — тупые. Да, да — я плачу долларами, а моя щедрость Вас приятно удивит… Когда и, где мы с вами можем встретиться и поговорить? У нас в Техасе говорят, мистер: «корова за ковбоем не ходит»! Я остановился в «Англетере». Хорошо, жду Вас через час.
* * *
Поставив в известность портье об предстоящем визите, озадачив его кое о чём сунув щедрые чаевые, вернулся в номер и, приняв вид максимально располагающий — развалясь, расположился на диване.
Жду…
Не прошло и сорока минут, как стук в дверь и, отвечаю:
— Да, да?
Дверь приоткрывается, появляется лысая голова с густыми бровями. Ни дать, не взять — молодой «дорогой» Леонид Ильич Брежнев, забритый в солдаты:
— Товарищ Аль Капоне?
— Нет, это президент Калвин Кулидж… Ха, ха, ха! Если Вы — Владимир Бекаури, то заходите, мистер.
Встаю, здороваюсь и, усевшись обратно, подражая своему деловому партнёру из «РАИК» Иохелю Гейдлиху — закидываю ноги в американских ботинках на журнальный столик и приглашаю:
— Присаживайтесь, Владимир Иванович!
Когда тот достаточно комфортно устроился в кресле напротив, я, долго не ходя вокруг да около, заявил:
— Сразу признаюсь: самогонный аппарат — это был лишь повод с Вами встретиться — «операция прикрытия», так сказать.
Грузинская кровь — тут же взбурлила, как молодое вино в микроволновке:
— Вы мне соврали?
Рисунок 73.Владимир Иванович Бекаури: великий изобретатель или величайший аферист — кому как нравится.
С баксами не обломится — как тут не взбурлить, горячему каПказскому парню⁈
Резко:
— Да, соврал! Однако после того, что я расскажу — Вы ни разу не пожалеете, что сюда пришли. Если Вы конечно — настоящий изобретатель и инженер, а не фуфло какое-нибудь.
Тот, беря себя в руки, явно заинтересовавшись:
— Надеюсь, это так. Слушаю Вас, тов… Мистер Аль Капоне.
Тут в дверь постучали:
— Кофе на двоих в номер заказывали?
Убрав ноги со столика, отвечаю, заранее вынув
